как можно жалеть Костю после того, что он сделал? Пойми, он ведь просто струсил! Накричал на меня за то, что я оставила этот проклятый телефон, и сбежал вместо того, чтобы защитить!
— Катя, но ведь против него вся семья. Пойми, ему очень тяжело. — Таисия явно хотела, чтобы дочь поменяла к Косте отношение.
— А мне? Мне легко?! Ты видела, в каком состоянии я была после разговора с отцом?! — напомнила она маме.
— Послушай, Катя! Так, может быть, он понял свои ошибки и пришел сюда, чтобы поддержать тебя? Чтобы защитить от Виктора? — предположила Таисия.
— Мам, я не пойму, ты что, разыгрываешь меня?! — возмутилась дочь.
— Нет, что ты! Я и правда так думаю! — соврала Таисия. — Но проверить это можно лишь одним способом.
— И я знаю каким! — и Катя громко позвала: — Папа!!! Таисия неодобрительно покачала головой.
— Видишь, папа, ты был прав! Костя меня преследует, — сказала Катя отцу и показала вниз, туда, где томился Костя.
— Вижу. Пойдем, дочка.
— Кажется, он хочет меня теперь опозорить перед всем миром, — сказала Катя, уходя с лоджии вместе с отцом. — И знаешь, что я решила? Я сама выйду к Косте, раз никто из вас не хочет за меня заступиться!
Вот это был неожиданный поворот событий! Катя собиралась уходить, и Буравин постарался ее остановить:
— Прекрати, Катя! Тебе не надо никуда идти. Я сам поговорю с Костей. Его настырность в самом деле начинает раздражать!
— Ну что же, Катюша, поздравляю тебя, — с упреком сказала мама. — Ты очень тонко все рассчитала! Виктор его теперь в порошок сотрет!
— Нет! — закричала Катя. — Это ты у нас всегда все рассчитываешь! А я просто хочу, чтобы Костя понял, каково мне было разговаривать с отцом!
Костя по-прежнему стоял внизу у дома и не знал, что его ожидает.
Жора и Толик пытались поаккуратнее уложить груз — мешочек с бриллиантами — в разобранную мину.
— Ты точно все оттуда выкрутил? Не долбанет? — волновался Жора.
— А там уже нечему. Не бойся, — успокоил его брат.
— А я не боюсь, — нарочито уверенно сказал Жора. — Просто мина есть мина, мало ли что, нужно быть осторожным.
Жора взвесил на руке мешочек с бриллиантами и задумался. Возможно, в его голове созревал какой-то план, но Толик помешал ходу его мыслей:
— Чего ты? Давай, закладывай. Отец сказал, что надо торопиться.
— Жалко расставаться с таким богатством, — сказал Жора, рассматривая мешочек. — Может, стяну парочку, пока никто не видит?
— Спятил, что ли? Тебя за эти камешки грохнут — и глазом не моргнут. — Толик проявил разумную осторожность, обычно ему не свойственную.
— Да кто грохнет-то? — спросил Жора.
— Если не батя, так заказчики. Либо с одной стороны, либо с другой.
Жора прислушался к аргументам брата и стал осторожно укладывать бриллианты в мину. Наконец ему удалось это сделать.
— Ладно, завинчивай, — сказал он.
Толик привинтил крышку и сказал мечтательно:
— Вот отправим эту мину, нам нашу долю заплатят, тогда и разгуляться можно будет.
— Это да! — поддержал его Жора. — Ты бы на что деньги потратил?
— Может, Маше что-нибудь куплю. Сережки там или еще что.
— Нет в тебе размаха, Толян! Я бы мотанул за границу. Где море чистое да девчонки сговорчивые. Только все это — мечты.
— Почему? — удивился Толик.
— Да потому, что не видать нам денег, как своих ушей.
— Думаешь, опять батяня все себе оставит? — предположил Толик.
— А ты сомневаешься? — хмыкнул Жора. — Жлоб, какого еще поискать надо…
Но в это время вошел отец, и они замолчали.
— Ну что, лоботрясы, еще не закончили? — спросил смотритель.
— Последний винт остался. Заканчиваем, — отчитался Толик.
— Давайте, давайте, шевелите ластами! Нам эту сделку никак сорвать нельзя.
Смотритель внимательно осмотрел мину и остался очень доволен.
Полина решила проведать родственников. Ирина ей очень обрадовалась:
— Хорошо, что ты зашла ко мне, сестренка. Со времени моего приезда мы так ни разу и не поговорили с тобой по душам.
— Да что тут говорить? — грустно заметила Полина. — Ты сама все видишь.
— Как Алешка?
— Плохо. Катя фактически отказалась от него. — Она не приходит и не подходит к телефону. Но ни для кого уже не секрет, что она не хочет выходить за Алешу.
— Постой. Но откуда ты знаешь, что все именно так, если она даже не звонила? Ты ее видела? — заинтересованно стала расспрашивать Ирина.
— Нет. Но ко мне приходила Таисия.
— Та-ак… Уже интересно. И чего она хотела?
— Она просила меня сообщить Алеше, что Катя не выйдет за него. Очевидно, ее попросила об этом сама Катя.
— Понятно. Тогда, действительно, надеяться больше не на что. Такой удар для Алешки… — Ирина вздохнула. — Еще один удар.
— Я очень за него переживаю. Никак не могу .забыть, что он пытался покончить с собой.
— Покончить с собой?! — удивилась Ирина. — Ты мне об этом не говорила!
— Он пытался выброситься из окна в больнице, — объяснила Полина.
— Да ты что? Бедный!
— Именно поэтому мы решили поскорее забрать его домой.
— А Таисия, я полагаю, рада такому раскладу? Рада тому, что Катя бросила Алешу, — вернулась к разговору о свадьбе Ирина.
— Не знаю. Не хочу об этом ни говорить, ни думать. Но сестра хотела все-таки о чем-то спросить.
— Скажи, Поля, а как у тебя с Буравиным?
— Что ты имеешь в виду? — преувеличенно спокойно поинтересовалась Полина.
— Брось, я же все знаю. Ты по-прежнему любишь его? Вы встречаетесь?
— О чем ты, Ира? Неужели ты полагаешь, что я могу думать о любви, когда у меня такое с сыном творится? Даже не спрашивай об этом!
Ирина хотела еще о чем-то спросить, но тут в комнату вошел сияющий Яков.
— Здравствуйте, девушки! Скучаете? Сейчас я вас развеселю! Ириша, приготовь закусочку, у меня есть коньячок!
— Коньяк? По какому поводу?
— Ты не поверишь! Я пошел на пристань. Хотел написать морской пейзаж… Не успел я еще закончить работу, как какой-то, очевидно, истинный ценитель высокого искусства купил картину!
— Ты продал картину? Поздравляю! — сказала жена.
— Поздравляю, Яша, — тихо присоединилась к сестре Полина.
— Я предлагаю спрыснуть это дело! Уже подумываю: может, задержаться в вашем городе подольше, деньжат подзаработать? Давайте рюмки!
— Нет, — отказалась Полина. — Я, пожалуй, пойду.
