В этот момент коляска с грохотом задела стену, и на шум вышли Костины родители.
— Здравствуй, Катя… — растерянно сказала Полина.
— Здравствуйте… — тихо ответила Катя и опустила голову.
— Ну и что ты скажешь мне на этот раз? — грозно спросил сына Самойлов. — Ты заготовил какую- нибудь убедительную речь, чтобы объяснить, что делает Катя в нашем доме?
— А с чего вы взяли, что Катя пришла ко мне? Может, она навещала Алешу? — предположил Костя и с надеждой посмотрел на Катю и Машу. Но Маша не оправдала его надежд.
— Костя, я видела, как Катя выходила из твоей комнаты… — твердо сказала она.
Вновь попав в трудное положение, Костя бросился к отцу:
— Папа, это не совсем то, что ты думаешь… Вернее, совсем не то…
— Да тут и думать нечего. Все совершенно очевидно, — не хотел ничего слышать Самойлов.
— Маша, что там такое?! — закричал из своей комнаты Леша.
— Господи, не хватало еще, чтобы Алеша узнал, что тут происходит, — шепотом сказала Полина.
— Все в порядке, Алеша! Не волнуйся, — громко ответила Маша и пошла к Алексею.
— Ну, вы тут разбирайтесь, а я пойду. — Катя решила под шумок выскользнуть из квартиры и уже ваялась за ручку двери, но Самойлов ее остановил.
— Задержись еще на минуту, пожалуйста. Я думаю, нам стоит поговорить. Всем вместе. Давайте пройдем в гостиную.
— Маша, что там случилось? — взволнованно спросил Алеша. — Я слышал какой-то шум, голоса.
— Ничего страшного, просто я случайно уронила твою коляску, — спокойно объяснила Маша.
— А с кем ты разговаривала?
— Пришли твои родители. И помогли мне ее собрать. Не беспокойся, спи.
— Да мне не спится. Хорошо, что ты вернулась. Мне очень хотелось поговорить с кем-то. Может, ты задержишься еще немного?
— Хорошо, я посижу с тобой, если ты хочешь, — согласилась Маша.
Она села рядом с его кроватью.
— Ты знаешь, у меня из головы не идет сегодняшний случай с Сан Санычем и его помолвкой, — поделился Алеша. — Мне так неловко и стыдно — ведь это из-за меня Зинаида узнала, что он собирается в рейс… Ну кто тянул меня за язык?
— Не переживай, Алеша, это все ерунда. Не узнала бы она от тебя, Сан Саныч сам бы ей сказал через полчаса. Не мог же он уйти в рейс, не предупредив ее.
— Все равно. Мне кажется, Сан Саныч злится на меня, — волновался Алеша.
— Не думай ты об этом, никто на тебя не сердится. Они — взрослые люди, разберутся сами. Тебе сейчас нужно думать о чем-нибудь хорошем.
Алеша последовал Машиному совету и улыбнулся:
— Знаешь, Маша, мне было так хорошо тогда в море. После падения с корабля…
— Вот и думай о море. Хорошие мысли лечат… — обрадовалась Маша.
— Мне теперь каждую ночь снится, что я плаваю, ныряю, загораю… Очень хочется испытать эти ощущения наяву.
— Леша, после того, как ты упал с корабля, твои родители о морских прогулках и слышать не хотят, — расстроенно сообщила Маша. — Подожди немножко, пройдет время, все забудется. Тогда я сама отвезу тебя к морю.
— Обещаешь?
— Конечно.
— Спасибо, Маша, ты меня всегда так поддерживаешь… Я никому не говорил этого, а тебе скажу. Катя заявила мне, что не выйдет за меня замуж.
— Ну ты же знаешь Катю! Она могла поступить так под влиянием момента. А потом пожалеть, — предположила Маша.
— Ты так думаешь? — с сомнением спросил Алеша.
— Конечно! Вчера она сказала, что не будет твоей женой. А завтра придет и скажет, что жить без тебя не может!
— Вряд ли я смогу ей поверить… Хотя… я ведь ее по-прежнему люблю. Стоит глаза закрыть — сразу возникает ее лицо, голос. Мне кажется, что она — повсюду.
— Понимаю… — тихо сказала Маша.
— Ты знаешь, она мне даже мерещится иногда. Как будто она присутствует где-то рядом, только я её не вижу. Вот и сейчас мне кажется, что я слышу Катин голос. Где-то далеко…
— Это бывает. Но ведь ты понимаешь, что ее тут нет? — Маша насторожилась.
— Жаль. Стыдно сказать, но мне все-таки хочется, чтобы она была здесь. Зашла ко мне в комнату…
— Алеша, Катя к тебе придет, я верю. Но не сегодня. Ведь уже поздно. Тебе нужно поспать, набраться сил…
— Мне бы очень хотелось ее увидеть. Хотя бы во сне… — мечтательно протянул Алеша.
Ксюха работала в аппаратной дискотеки.
— И еще одна заводная песенка вдогонку! — объявила она в микрофон. — Мальчики и девочки, танцуем у своих радиоприемников!
Она поставила новую мелодию и сняла наушники. В дверь постучали, и, пританцовывая, в аппаратную зашел Женя.
— Привет, Ксюха! — поздоровался он. — Ну, ты сегодня в ударе — всех в эфире загоняла!
— Привет. Ты как сюда попал?
— Для настоящих морских волков все двери открыты! — сообщил Женя.
— И много вас? — поинтересовалась Ксюха.
— Пока один, теперь буду вдвоем! С тобой… — Женя подошел и попытался обнять Ксюху.
— Жень, ты что, пьян? — удивилась Ксения.
— Почему —вы так решила? — возмутился Женя. — Ну, выпил, немного, конечно. Для бодрости духа, — признался он.
— Смотрю, ты неплохо взбодрился… — неодобрительно заметила Ксюха.
— Да ладно тебе. Давай лучше потанцуем! — предложил Женя.
— Ты что, Жень? Я же на работе.
— Ах, прости, забыл. А мне можно — я ведь теперь, можно сказать, безработный!
— А ты, гляжу, и рад!
— А чего мне грустить? — с деланным безразличием сказал Женя. — Никому ничего не должен, никто меня не дергает, свободен, как ветер. А они пусть плывут себе куда хотят — хоть за тридевять земель.
— И тебе не обидно, что тебя так вот просто на берег списали? — стала сыпать соль на рану Ксюха. — Незаслуженно, не разобравшись. Как ты после этого можешь веселиться и пить вино?
— Да подумаешь! Нужны они мне, — настроение у Жени совсем испортилось.
— Они-то нет. А море? Ты ведь учился, свою жизнь этому собирался посвятить. Или это тоже все тебе не нужно?
— Слушай, чего ты пристала ко мне, а? — взорвался Женя. — Я тебя танцевать пригласил, не хочешь — так и скажи! А морали мне читать тебя не просили, ясно?
Женя развернулся и направился к выходу.
— Женя, постой! — попыталась остановить его Ксюха.
— Пусти! — стал вырываться Женя.
— Ну, прости меня, Жень. Я ведь… мне сначала показалось, что тебе, правда, все равно.
— Мне все равно? Да для меня море — это вся жизнь, понимаешь? А меня как собаку… Ради чего мне теперь жить?! — Женя был в отчаянии.
— Что ты говоришь? Ну подумаешь, не пошел в рейс. Еще будут рейсы, и получше этого.
— Ничего ты не понимаешь. Я же мог пойти стармехом! Ты себе не представляешь, что это такое — это же мечта! А теперь надо мной весь город смеется — моряк с печки бряк.
— Неправда, никто над тобой не смеется. Наоборот, тебя все уважают — ведь ты пострадал, помогая
