Алеша. — Не надо меня держать. Я прекрасно себя чувствую. Разрешите мне уйти. Вы ведь тоже любили. Неужели вы меня не понимаете?
— Понимаю. Но и ты меня пойми. Я в ответе за твою жизнь. И пока я не буду уверен, что ты в безопасности, — никуда не отпущу.
Но Алеша уже встал и вышел в коридор. Он буквально нос к носу столкнулся с Машей, которая несказанно обрадовалась:
— Ты ходишь!
— Я хотел увидеть тебя! Я так рад, что с тобой ничего не случилось!
— А что со мной должно было случиться? — спросила Маша.
— Неважно. Я хотел сказать тебе, что больше ничто не помешает нашему счастью.
— Алеша… Мы… не сможем быть вместе, — возразила Маша.
В коридоре появилась Катя. Она сделала вид, что с Машей встретилась случайно, и даже поздоровалась с ней:
— Здравствуй, Маша. Как хорошо, что ты здесь. Мне кажется, нам есть о чем поговорить втроем. Правда, Леша?
Тут Алеша стал кое-что понимать.
— Это Катя просила тебя прийти ко мне? — спросил он у Маши.
Маша молчала.
— Она тебе угрожала, говорила, что не станет жить, что прямо сейчас на твоих глазах выпьет яд или еще что-нибудь? — предположил Алеша.
— Нет, что ты… — покачала головой Маша.
— Ну, тогда, значит, она выбрала другой сценарий: плакала, говорила, что любит меня, а я — подонок и ломаю ей жизнь, так? — Алеша хорошо знал Катины возможности.
— А разве нет? Ведь она ждет от тебя ребенка. Как же ты можешь так с ней обращаться?
— Понятно. Ну что ж, пора поставить точку в этой истории. Катя, ты должна прекратить свои интриги. Неужели ты не понимаешь, что ими ты ничего не добьешься?
Ну, раз уж мы тут собрались втроем, я хочу вам сказать, что принимаю окончательное решение — и теперь уже его не изменю. Катя, наша свадьба не состоится. Я люблю Машу и не могу предать свою любовь.
— Алеша… — начала Катя.
— И пожалуйста, Катя, не надо больше использовать Машу, играть на ее порядочности. Не надо шантажировать ни ее, ни меня! Это подло, Катя!
— Но ведь ребенок, — напомнила Катя.
— Я ведь тебе уже говорил — ребенка я не брошу. Я готов ему и тебе всячески помогать, заботиться о вас. Если хочешь, я заберу его к себе, когда он родится, и буду воспитывать сам. Но я не буду жить с тобой, Катя, потому что я тебя не люблю.
— Маша, что ты молчишь, ты же говорила, что ты на моей стороне!
— Это уже неважно, кто на чьей стороне, — махнул рукой Алеша. — Я принял решение, и я его не изменю.
— Даже если я тоже считаю, что ты не можешь так поступить? — спросила Маша.
— Почему ты считаешь, что я не имею права решать, как и с кем мне жить? Ведь это моя жизнь, — стал защищаться Алеша.
— Не только твоя.
— Допустим. Но я не хочу жить с нелюбимой. Катя бросилась в бой, используя свой единственный козырь:
— Леша, ты не можешь так поступить! Наш ребенок тоже имеет право жить в семье, с мамой и папой…
— Катя, у тебя есть хоть капля гордости? Мало того, что я тебя не люблю, я тебя уже начинаю ненавидеть и перестаю уважать. Меня, колотит от одного твоего вида!
Этого Катя уже не могла вынести. Она круто развернулась и пошла прочь по коридору. Маша расстроилась окончательно. Но Алеша был решителен и бескомпромиссен.
— Я поступил правильно, — сказал он тихо, но твердо.
— Меня это не радует, — призналась Маша.
— А я радуюсь тому, что наконец-то у меня хватило смелости сказать Кате в лицо то, что я о ней думаю! Она больше не сможет нам помешать. Маша… если ты действительно любишь меня, то мы сможем быть вместе…
— И ты считаешь это доблестью? — сурово спросила Маша.
— Конечно! Я наконец решился, я собрался с силами, я…
— Ты не заметил, что за одну фразу сказал три раза «я»? Тебе не кажется, что ты стал уделять своей персоне слишком много внимания? Мне не нравится то, как ты сейчас поступил с Катей. С девушкой, — которая тебя любит и, между прочим, ждет от тебя ребенка.
— Маша, но ведь я сделал это ради нас, — настаивал Алеша.
— Не надо ради нас делать подлости. Катя не виновата в том, что она беременна.
— Но ведь я хочу быть с тобой, я чуть ли не первый раз в жизни сказал то, что я думаю. И не понимаю, что тут такого? — Алеша не понимал, чем Маша недовольна.
— Знаешь, Леша, раз ты не можешь понять таких простых вещей, нам не о чем разговаривать. — Маша действительно не стала больше разговаривать с Алешей и ушла.
— Маша, подожди! Куда ты? — Алеша пошел за ней следом.
— Куда это вы?! Вам нельзя! — стала останавливать его медсестра.
— Пустите меня!
— Доктор, помогите!
Доктор и медсестра снова завели Алешу в палату.
— Ну, куда тебя несет? — возмущался врач.
— Доктор, вы не понимаете…
— Отчего же, понимаю, сам когда-то был в твоем возрасте. Но сейчас я старше и понимаю и другое…
— Мне срочно нужно уйти! Выписывайте меня!
— Не могу.
— Тогда я сбегу!
— Ты соображаешь, что несешь? Ты еще совсем недавно был между жизнью и смертью.
— Нет, но поймите, если я сейчас не верну ее…
— То все, жизнь кончена, так, что ли? Алеша кивнул.
— Знаешь, друг, я тоже был молодым, и любил, и страдал… Но уверяю тебя, ничего не изменится, если ты поговоришь со своей девушкой на пару дней позже. А вот силы и здоровье в твоем состоянии лучше поберечь, иначе потом может опять случиться все что угодно.
— Но…
— Никаких «но». Сейчас я отвечаю за твою жизнь. Ты останешься здесь. Если понадобится — под замком, — строго сказал врач.
Алеша лег на кровать и закрыл голову подушкой. Никто его не понимал. Маша ушла в такую трудную для него минуту. Это было ужасно, потому что именно Маша всегда понимала его.
Следователь завел в кабинет. Ирину и Самойлова и начал допрос, которого так боялась Ирина. Она понимала, что Самойлов сейчас все узнает. Это волновало ее больше всего. Но ничего поделать она уже не могла.
— Итак, начнем, — сказал следователь. — Ирина Константиновна Гнатюк. Вас так зовут?
— Да. У вас правильно записано, — подтвердила Ирина.
— Вы обвиняетесь в хищении в особо крупных размерах. А конкретно, двухсот шестидесяти пяти бриллиантов.
Самойлов удивленно поднял глаза на Ирину.
— Согласно нашей ориентировке, в течение последних шести лет вы работали технологом на «алмазной
