взяла баночку препарата и достала инструкцию:
— Так. Сердцебиение… У-у-у. Так-так, слабость… Ну, силы ему будут не нужны… Головокружение… Замечательно! — Дочитав и убедившись, что именно это ей нужно, Катя достала с полочки баночку витаминов и быстро пересыпала лекарства из банки в банку.
— Хорошая штучка, пригодится! — довольно улыбнулась она.
Вернулся Костя, после разговора с Левой он был собран, сосредоточен и спешил:
— Катя, извини, но мне надо срочно бежать.
— Конечно, конечно. Я не собираюсь тебя задерживать. — Катю это устраивало, она боялась, что может как-то выдать себя.
— А если тебе нужно что-нибудь успокоительное, для нервов, могу предложить валериановых капель! — Костя пошел к шкафчику с лекарствами и достал пузырек с валерьянкой. Он протянул его Кате, но она отрицательно покачала головой. Костя пожал плечами:
— Почему? Совершенно безобидная вещь.
— А я, Костенька, уже успокоилась. Я девушка здоровая, поэтому без лекарств могу прийти в себя, — объяснила Катя.
— Ну, как знаешь.
Когда они вышли из аптеки, Костя поинтересовался:
— Ты сейчас куда?
— А ты? — задала встречный вопрос Катя.
— По делам. — И Костя неопределенно махнул рукой.
— Значит, мне туда, — решительно сказала Катя, показывая в противоположную сторону.
Ранним утром Андрей проснулся в каморке смотрителя. Встав с кровати, он сладко потянулся и, как всегда, сделал легкую зарядку. Решив, что пора переходить к водным процедурам, Андрей подошел к шкафчику и достал оттуда полотенце.
Угол полотенца зацепился за заднюю стенку шкафа. Андрей несколько раз дернул полотенце и наконец освободил его, при этом стенка шкафчика отвалилась и Андрей увидел за ней какую-то нишу.
Он протянул руку и достал из ниши мягкий предмет. На первый взгляд ему показалось, что это грязная тряпка, но, приглядевшись, он понял, что держит в руках старый туристический рюкзак. Андрей изменился в лице, внимательно изучая рюкзак и шепча про себя:
— Неужели это он?..
Маша сидела в своей комнате на диване в обнимку с подушкой, поджав под себя ноги, и беседовала по телефону с Ксюхой:
— Да, Ксюша, именно свидание! Я еще не знаю, что Алеша придумает, но уверена, что это будет самый романтичный, самый запоминающийся вечер в моей жизни!
— Как здорово! Я тебе немножко завидую. По-белому, конечно! — радостно сказала Ксюха.
— Тебе-то что завидовать? У вас с Женей все прекрасно! — напомнила Маша.
— Да, и я желаю тебе, подруга, чтобы у вас с Алешей тоже была полная гармония!
— Тьфу-тьфу, боюсь сглазить, так и есть! — рассмеялась Маша.
— Так тому и быть! Слушай, Маш, а ты хочешь, чтобы я во время вашего романтического свидания передала вам музыкальный привет? — неожиданно предложила Ксюха.
— По радио? — растерялась Маша.
— А как же еще? Вдруг вам захочется включить мою радиостанцию ровно в пять часов?
— Ой, не знаю, не знаю, не обещаю! — со смехом сказала Маша.
— Ладно! Специально не запоминай, но… я о вас буду помнить… И обязательно найду для вас в своей фонотеке что-нибудь лирико-эротическое…
— Вот как? Хулиганка! Ксюха, я уже покраснела! — воскликнула Маша.
— Красней, красней, я все равно не вижу. Обнимаю тебя, пока! — рассмеялась в ответ Ксюха.
— Пока. Спасибо за поддержку, подруга.
Маша положила трубку и еще некоторое время задумчиво улыбалась.
Марукин приветствовал следователя, который сидел за столом, заваленным папками:
— Привет, Григорий Тимофеевич!
— Пятый раз уже здороваешься, Юрий Аркадьевич, — оторвался от дел Буряк.
— Беспокоюсь о деле, — пояснил свое поведение Марукин.
— Ты про Михаила Родя? — уточнил следователь.
— Конечно, о ком же еще, — кивнул Марукин. — Что вы собираетесь сейчас предпринять?
— Да ты понимаешь, Юрий Аркадьевич, улик-то у нас с тобой маловато, — хмуро ответил следователь.
— Но есть же, — воскликнул Марукин.
— Есть. Но все они — косвенные. И одного чистосердечного признания маловато. Да и не тот это персонаж, Михаил Родь, чтобы публично каяться перед нами, — заключил следователь.
— Да, он крепкий орешек. Ну да не таких раскалывали! — снова кивнул Марукин.
— Юрий Аркадьевич, мы с тобой не в киножурнал «Хочу все знать» играем, а серьезное преступление расследуем, — серьезно заметил следователь. — Тут нужно быть бдительным и осторожным, как саперу на минном поле.
— И что вы предлагаете? — Марукин почесал затылок.
— Не предлагаю, а предполагаю, что на маяке нужно провести повторный обыск. Так сказать, в связи со вновь открывшимися обстоятельствами.
— Отлично! Возьмете меня с собой? — попросил Марукин.
— Погоди. Об этом мы поговорим позже.
— Как знаете, Григорий Тимофеевич. Я думал, мы в одной команде, — разочарованно протянул Марукин.
— В одной. Но командир здесь — я, — веско отметил следователь и погрузился в дела.
Самойлов и Леша столкнулись у подъезда родного дома и очень обрадовались друг другу.
— Привет, сынок! Соскучился? — обнял сына Самойлов.
— Конечно! Я же говорил, что часто буду тебя проведывать, — улыбнулся Леша.
— Вот и замечательно! А Костя где, ты не знаешь? — спросил отец.
Леша покачал головой:
— Не знаю, но, думаю, ему тоже интересно узнать, как все прошло. Надеюсь, ты перед Виктором Гавриловичем держался молодцом?
— Иначе и быть не могло! — гордо поднял голову Самойлов.
— Умница, отец. Что, идем? — открыл перед отцом дверь Леша.
— Идем! — кивнул Самойлов.
Им не терпелось пообщаться. Но только они сели за стол, как появился Костя.
— А, вот и старший пришел. Садись, Костя, я должен вам обоим рассказать о том, как мы будем жить и работать дальше, — начал разговор Самойлов.
— Обязательно сейчас, отец? — Костя нервно ходил по кухне, было видно, что ему явно некогда.
Самойлова это не остановило:
— Обязательно. Мы с Буравиным только что официально поделили бизнес. Тебе неинтересно, что будет с нашим семейным делом? — Самойлова распирала гордость.
— Очень интересно… — безразличным голосом сказал Костя. — Только, может быть, потом, пап?
— Костя, что ты нервничаешь? — забеспокоился Леша.
— Я не нервничаю, я спешу, — отрезал тот.
— Не ожидал от тебя такой реакции. Только пришел и уже торопишься уйти, — обиделся Самойлов.
— Отец, я хочу сказать… — начал было Костя, но Самойлов его перебил:
— Нет. Сначала я скажу. Сегодня я выиграл в лотерею! Произошло замечательное событие, ребята! Вместо своей доли в размере двадцати пяти процентов я получил фактически сорок!
