началом войны вся эта сеть была бы обезврежена.
Деятельность, которую осуществляла австрийская и германская разведки, носила широкомасштабный характер. Она была направлена, с одной стороны, на шпионаж в 'чистом виде', то есть получение всех необходимых данных о военно-промышленном потенциале России, состоянии вооруженных сил, мобилизационных планах и т. д. Другой задачей стало проникновение в руководящие военные сферы с целью вербовки или разложения лиц, занимающих высокие должности, и подрыв тем самым боеспособности русской армии.
В значительной степени эта деятельность оказалась успешной. Германская и австрийская разведки проникли в самые верхи военного управления России. В руки обеих разведок систематически попадали секретнейшие военные документы. Им был известен план подготовки России к войне 1914–1918 годов. При попустительстве царской охранки и самого Николая II шпионы работали дерзко и нагло, хотя их деятельность не была тайной для многих. Вред, причиненный русской армии, был огромен, он сказывался на протяжении всей войны. Пожалуй, ни одна удачная операция германского командования на восточном фронте не нанесла русской армии такого ущерба, какой нанесли ей австрийская и германская разведки. Следствием этого стал подрыв авторитета руководства российской армии, что явилось одной из причин ее разложения.
Наиболее колоритной фигурой австрийского шпионажа в России был некий Александр Альтшиллер. В 1872 году семнадцатилетним юношей он переселился из Австрии в Россию и сделал неплохую карьеру в торговле и коммерции. Но главные его успехи относились к «работе» по другому ведомству.
Основным центром, привлекавшим внимание австрийской разведки на юге России, был Киев. С 1904 года командующим войсками Киевского военного округа и генерал-губернатором Киевской, Подольской и Волынской губерний был генерал В. А. Сухомлинов. Альтшиллер получил задание вовлечь генерала в шпионские сети, что открывало бы блестящие перспективы для австрийской разведки. Но для этого нужна была серьезная «зацепка». И Альтшиллер ее нашел. Ею стала Екатерина Бутович, жена местного помещика. Зная, что 60-летний генерал влюблен в Катеньку и находится с ней в интимных отношениях, Альтшиллер завел с Бутович «дружбу», буквально купил ее и через нее втерся в доверие к Сухомлинову.
По предложению Сухомлинова, Альтшиллер с большой ловкостью провел бракоразводный процесс Екатерины Бутович и посредством ложных показаний и взяток добился ее развода с мужем.
Успех Альтшиллера поставил его в ряды близких знакомых Сухомлинова, среди которых были поляк, агент австрийской разведки, богатый киевский колбасник и хозяин 'Троицких бань', он же агент охранки и будущий убийца Столыпина, небезызвестный Богров.
В Киеве Альтшиллер пользовался дурной репутацией. Его открыто подозревали в том, что он занимался шпионажем в пользу Австро-Венгрии. Ввиду этого особая близость Альтшиллера к Сухомлинову обращала на себя всеобщее внимание.
Тем не менее Сухомлинов уверенно шел вверх по служебной лестнице. В 1906 году он был произведен в генералы от кавалерии, 2 декабря 1908 года назначен начальником Генерального штаба, в марте 1909 года занял пост военного министра, а в 1911 году введен в Государственный совет. Пользуясь неизменным расположением императора Николая II и императрицы Александры Федоровны, в 1912 году он был пожалован званием генерал-адъютанта. Личное расположение царя к Сухомлинову объясняется прежде всего его германофильством, модным при дворе. Кроме того, Сухомлинов был весьма уступчив в государственных делах, охотно шел на компромисс, лишь бы это не нарушало его личных интересов; характер его докладов всегда был легким и оптимистичным; по прямому указанию императора он игнорировал Государственную думу. С переходом Сухомлинова в военное министерство Альтшиллер стал часто ездить к нему, а в начале 1910 года и вовсе перебрался в Петербург, открыв там отделение Южнорусского машиностроительного завода. Он бывал в доме военного министра ежедневно, а его молодой жене подарил коллекцию мехов стоимостью в несколько десятков тысяч рублей. Женившись на авантюристке, Сухомлинов все больше погружался в окружавший его шпионский омут. Разгульная жизнь жены требовала громадных средств. Через Альтшиллера Сухомлинов начинает заниматься игрой на бирже. Служебная деятельность и его личная жизнь и связи вызывали многочисленные нарекания. Морской министр адмирал И. К. Григорович на одном из заседаний Совета министров предупредил Сухомлинова об опасности дружбы с Альтшиллером, заподозренным в шпионаже. Но Сухомлинов игнорировал это предупреждение.
Все это до поры до времени сходило Сухомлинову с рук. Сам Николай II советовал ему не обращать внимания на то, что о нем говорят и пишут. Не могла свалить Сухомлинова и кампания, которая велась против него в правительственных сферах, главным образом со стороны председателя Совета министров В. Н. Коковцева, великого князя Николая Николаевича и в Государственной думе, где его постоянными противниками были М. В. Родзянко и А. И. Гучков. В мирное время их выступления не только не вредили, а наоборот, делали его положение при дворе более прочным.
Почти одновременно с Сухомлиновым в Петербурге появился подполковник Мясоедов. Пьяница, взяточник и контрабандист, став в 1902 году сперва помощником начальника, а потом и начальником Вержболовского отделения петербургского железнодорожного жандармского управления, Мясоедов пробыл на этой должности до 1907 года.
В штабе отдельного корпуса жандармов было известно, что Мясоедов часто ездит за границу на лечение, поддерживает отношения с германскими властями и лично известен императору Вильгельму II. Затем появились сведения, что в сентябре 1905 года Вильгельм принял Мясоедова в своем имении Роминген и даже поднял бокал за его здоровье.
Говорили о связях Мясоедова с немцами и австрийцами, многие намекали на их шпионский характер. Расследование, предпринятое в 1906 году, не ответило на вопрос, шпион ли он, но установило, что 'большую часть времени он проводил за границей, относясь к своим служебным обязанностям пренебрежительно'.
Через год, когда дело приобрело скандальный характер, Мясоедова уволили со службы в запас. Совместно с братьями Фрейдбергами, тайными агентами Германии, Мясоедов учреждает акционерное общество 'Северо-западное пароходство'.
В 1909 году в доме жены сенатора Викторова супруги Сухомлиновы познакомились с супругами Мясоедовыми, и вскоре знакомство переросло в дружбу.
В сентябре 1911 года Мясоедова по личному повелению Николая II восстанавливают на работе в отдельном корпусе жандармов, а спустя несколько месяцев по просьбе Сухомлинова переводят в военное министерство. Вскоре ему поручают борьбу с иностранным шпионажем и сыск по политическим делам, возникающим в армии.
А. И. Гучков по этому поводу заявил: 'В руки человека, основательно подозреваемого в принадлежности к шпионству, передавалась борьба с этим самым шпионством и судьба русского государства'. Гучкова Мясоедов вызвал на дуэль, а редактора 'Вечернего времени' Суворина, тоже обвинявшего его в шпионаже, избил.
Вокруг Сухомлинова и Мясоедова постоянно вертелись германские и австрийские подданные, не без основания подозреваемые в занятии шпионажем: корреспондентка берлинских газет Анна Аурих, доктор философии Полли-Полачек, некая баронесса Геда Зейдлиц, осуществлявшая связь между Полли- Полачеком и германской разведкой; баронесса Штемпель, хозяйка светского салона для военных и политических деятелей России; были и «русские», работавшие на австрийскую и германскую разведки: барон Гротгус, Отто Фейнат, оба ответственные сотрудники департамента полиции, генерал Грейфан — начальник отделения главного интендантского управления.
Однако преступники оставались безнаказанными. В конечном счете сами органы борьбы со шпионажем оказались в значительной мере парализованными. Это было большим достижением германской и австрийской разведок.
Работу против России германский генштаб вел по многим направлениям. Известны его директивы № 2348 и 2348-бис по организации осведомительной и вербовочной работы в России. Каждое германское предприятие в России должно было принять на работу определенное количество агентов германской разведки. Предприятия, отличавшиеся на шпионском поприще, получали субсидии из особых фондов штаба. Так что иногда они позволяли себе работать в убыток. Все 439 фирм и предприятий с австро-германским капиталом в России в той или иной мере были привлечены к шпионской деятельности.
К концу 1913 года германская и австрийская разведки располагали обширными сведениями о состоянии и характере промышленного оборудования России, о пропускной способности железных дорог, заказах военного ведомства и т. д. Но в нашу задачу не входит полный анализ всей шпионской работы против России, а лишь одна ее сторона — операция по вербовке либо компрометации руководящего армейского звена.
Постоянно общаясь с заведомыми или тайными австрийскими и германскими агентами, Сухомлинов и Мясоедов, даже не будучи шпионами, волей- неволей становились их соучастниками. Описан, например, такой случай: во время болезни госпожи Сухомлиновой у нее в спальне находились несколько гостей, и среди них уже известный нам Альтшиллер. Там же министр работал с документами. Когда Сухомлинов вышел по каким-то делам, Альтшиллер подошел к столу и стал просматривать лежащие там документы… Лишь замечание адъютанта отвлекло его от этого занятия.
Используя свое служебное положение, Сухомлинов помогал спасению разоблаченных шпионов. Почему он это делал? В силу ли доброты душевной, по подсказкам жены или действительно вольно или невольно сотрудничал с немцами?
Эта роль высокого покровителя и защитника заведомых шпионов особенно наглядно выявилась в деле Оскара Альтшиллера — сына небезызвестного главаря киевской шайки австрийских агентов. Оскар Альтшиллер и его родственник Фридрих Коннер были арестованы, зять Коннера Мозерт обратился к Сухомлинову с просьбой, о помощи. Сухомлинов не замедлил послать ходатайство об этом губернатору Трепову. На следующий же день Сухомлинов написал товарищу министра внутренних дел генералу Джунковскому письмо, в котором, ходатайствуя об освобождении арестованных, между прочим, писал: 'Семью эту я отлично знаю и могу за них поручиться. Не могу допустить, чтобы за шесть лет они могли измениться'.
Оскар Альтшиллер и Коннер были освобождены, и им было разрешено проживать в Киеве. Между тем про Оскара Альтшиллера было хорошо известно, что он являлся продолжателем шпионских дел отца после отъезда последнего за границу. Оскар Альтшиллер очень часто, иногда по нескольку раз в день, бывал у австрийского консула. После этих посещений консул всегда посылал своему правительству шифрованные телеграммы. Не было большим секретом и то, что Оскар Альтшиллер находился в тесном общении со шпионами Николаем Гошкевичем и полковником Ивановым (о них речь впереди).
Другой пример. Главным управлением генерального штаба был зарегистрирован в качестве заподозренного в шпионаже представитель германских оружейных фабрик, русский подданный Федор Шиффлер. Ввиду этого еще до начала военных действий в 1914 году отдел генерал-квартирмейстера Главного управления Генерального штаба просил петербургского градоначальника выслать Шиффлера из столицы. Шиффлер был арестован. На следующий день генерал Сухомлинов распорядился отменить приказ об аресте. Когда же в декабре 1914 года Шиффлеру было предложено покинуть Петербург и выехать в Вологодскую губернию, в дело снова вмешался Сухомлинов. На обращенном к нему письме Шиффлера с ходатайством о новом заступничестве военный министр наложил резолюцию: 'Нач. Генер. штаба. Лично знаю г. Шиффлера и не могу понять, в чем его обвиняют. Прошу доложить'.
Высокий покровитель шпионов добился и на этот раз своего. Дело о Шиффлере было пересмотрено, и он остался в Петербурге.
Третий случай. Бывший венгерский подданный Кюрц еще в 1911 году обратил на себя внимание полиции своими связями с одним из руководителей германского шпионажа в Петербурге — капитаном Зигфридом Геем. Кроме того, адрес Кюрца был обнаружен в записной книжке Гарольда Вильямса, корреспондента иностранных газет, арестованного в Петербурге по подозрению в шпионаже. Кюрц выдавал себя за представителя французской прессы,
