— А куда они деваются?
— Этого я не знаю. Может, заселяются в новых орков? Иначе не понятно, откуда их столько берется.
— Хорошо, если они не могут заселиться снова в этих же, — рассудил Шумми, сжимая покрепче дрожащую ладошку Лавашки, — не бойся, души бесплотны, они не сражаются.
— Эти горы напичканы какой-то нечистью, — упрямо не сдавалась Лавашка. Ей казалось, что стоит им потерять осторожность, как из-за поворота выскочит какой-нибудь злодей, или притворявшийся трупом орк вдруг схватит ее за ногу. Факелы освещали им путь, но в то же время отбрасывали на стены пещеры тени устрашающих чудищ, родных сестер и братьев пробудившегося Барлога, который едва не спалил их всех заживо. Шумми, не уставая, твердил, что враги только мерещатся ей, что ничего страшного не случится.
— Вон там, правда, шевелится! — заорала Лавашка, и шерстка встала дыбом на ее загривке. Перед ними, совсем близко, склонившись над трупом, сидел кто-то. Освещенный слабым лучиком фонарика, он метнулся в тень.
— Тебе показалось…, - начал было Шумми.
— Нет! Нет! — Лавашкино тельце содрогалось от ужаса. Все трое остановились.
— Ах, так вы живы…, - хриплый, знакомый и одновременно чужой голос упал свинцом в застывшее молчание.
— А вот старина Гупегури что-то не шевелится, только что набрел на него, лежит околевший, — из тени выплыл, ухмыляясь, Дебори.
— О, это ты, — выдохнула с облегчением Лавашка. Пусть Дебори и не самое безобидное создание на этой земле, но все-таки лучше, чем неизвестный враг.
— Ты знаешь, где остальные? — спросила Мириэль очень жестко.
— Конечно, знаю. Мы все разыскиваем вас, да, кстати, клад уже нашли. Так что поспешите за мной, я приведу вас в нужное место.
— Что у тебя с голосом? — вздрогнул Шумми. — Он у тебя просто замогильный!
— Не помнишь что ли, как жрец повредил мне связки? — буркнул гном, просверливая Шумми тяжелым неподвижным взглядом.
— И почему у тебя такие глаза? Я знаю, они добрыми не были никогда, но сейчас у тебя страшные красные глаза! — воскликнула Лавашка.
— Это от голода, — скривился гном, — что вы тут рассуждаете? Я скитаюсь в подземельях несколько суток, как и вы, прошел через огонь и воду. Что ж придираться к моей внешности? Идите за мной, я приведу вас к остальным
— Нет! — сказала вдруг Мириэль, наблюдавшая за гномом. — Убирайся прочь! Сгинь, призрак! — и она запустила в ухмыляющегося Дебори огненный шар. Гном отшатнулся в сторону и захохотал.
— Ничего, я доберусь до тебя, стерва, — пообещал он на прощание, — все вы найдете смерть в этих горах! — Потом он исчез, растворившись в темноте.
— Принцесса, зачем вы так?! — опешил Шумми, по-своему истолковавший все увиденное. Он решил, что Мириэль разделалась с Дебори из-за давней личной неприязни.
— Может быть, он и вывел бы нас к остальным. Хотя, не думаю. Живому Дебори я не доверяла, а мертвому и подавно. Он попал в какую-то ловушку, а теперь хочет, чтобы и мы все сгинули.
— Так он мертв?! — вскрикнула Лавашка. — Ходячий мертвец с кровавыми глазами? Да я же сейчас сама умру от страха! Гиблое, гиблое это место. Вы представляете, если все они начнут оживать и окружать нас. О, ужас! Он сказал, что голоден!
— Лавашка, успокойся, не надо паники, — умолял Шумми, хотя ему самому было страшно. Это был первый в его жизни призрак, но ведь все когда-то случается в первый раз.
— Нам надо идти, — Мириэль призвала их быть мужественными. — Там ваши друзья, возможно, им требуется помощь. — Все двинулись вперед, не останавливаться же на пол-пути.
Мириэль ощутила вдруг прикосновение невероятной и страшной тайны, которую горы Эред Фалас хранили тысячи лет и поняла, что именно ей суждено прикоснуться к сокровенному. Тогда ноги сами стали выбирать дорогу, а хоббитам оставалось только поспешить за ней.
В извечной Вселенной, где царствует хаос, где обитают свободные духи стихий, творческой мысли и разрушения, могучий дух Илуватара создал наш мир, благословенный остров посреди хаоса. Ему помогали младшие духи, демиурги или Валары. Черный мастер, учитель Саурона, Мелкор, был некогда одним из Валаров и участвовал в создании мира. Но гордыня и властолюбие сожгли его душу и очернили сердце. Мелкор, он же Моргот, стал вредить замыслу Творца и привнес непоправимый разлад в молодой Мир. Ему помогали духи, выбравшие служение злу. Жажда разрушения сотрясала прекрасное создание, и началось долгое противоборство между Валарами и Морготом. В битве между могучим Тулкасом, сильнейшим среди демиургов, и демоном Тьмы Моргот был низвергнут и, казалось, окончательно уничтожен. Но в тайных подземельях обители зла остались книги Черного властелина, книги, наделенные разрушительной энергией и демонической силой. Магические заклинания, содержащиеся в них, способны причинять зло и призывать духов разрушения и, даже, дух самого Моргота, выброшенный гневом Илуватара за пределы мира, мятущийся беспокойно по Вселенной, пропитанный жаждой мести. Чтобы материализоваться на земле и действовать в нашем мире, духу, помимо заклинания, нужно тело — тело живого человека, сделавшего добровольный выбор дать пристанище чужому духу. Тело, покинутое бессмертной душой, уже не может послужить для демонов и духов.
Книги Моргота хранили в своих глубинах горы Эред Фалас. Долгое время никто не приближался к ним, и зло сгущалось, маялось, не находя себе выхода. Оно сразу уничтожило Дебори, настолько изголодалось по живому. Книги дождались своего часа, и где-то за кромкой нашего мира воинственные духи слетались на их зов, предчувствуя, предвкушая, ликуя, толпясь и лютуя. Наш мир защищен усилиями Илуватара и Валаров, но близко был человек, способный подыскать ключ к заветной двери и впустить их всех. Этим человеком была маленькая принцесса, разбуженные магические силы которой, в сочетании с гордыней и самомнением, делали ее прекрасным орудием для исполнения воли Моргота.
— Встань…, проснись…, встань…, - сквозь тяжелый сон различал Буги тревожный голос. Ему снилось, что он находится в пещере, как, впрочем, оно и было на самом деле, стены ее как будто сходятся, потолок опускается все ниже и ниже, а воздух становится невыносимо спертым. Буги думал о том, что надо встать и уползти отсюда, но не мог пошевелиться. Он проснулся только, чтобы убедиться, что сон оказался явью. Хоббит с трудом приподнял голову, сердце заколотилось в бешеном ритме, уши заложило. В пещере было темно, факелы не горели, но он почему-то прекрасно различал все содержимое сокровищницы, гораздо отчетливее, чем когда они только пришли сюда. Были видны даже чеканные рисунки на валявшихся повсюду монетах, резьба и письмена на сундуках, эмблемы на щитах. Пещера сужалась медленно и неотвратимо. Она уменьшилась раз в пять по сравнению с той, в которой они уснули накануне. У Буги затряслись все поджилки. Луч фонаря прежде не достигал до сводов пещеры, а теперь до потолка оставалось всего-то три роста таких, как он невысокликов! Буги ничего не знал о зыбучих песках, зато о сжимающихся пещерах он теперь имел представление.
— Выходи, ты здесь умрешь, — снова услышал он потусторонний голос. Взглянув туда, откуда он звучал, Буги обмер: на краю сундука сидел Дебори, с всклоченной бородой, в темном плаще, которого у него раньше не было. Глаза его светились, как два красных уголька.
— Куда идти? — хрипло, с большим трудом выговорил Буги.
— Следуй за всеми, — был ответ.
Тут только Буги заметил, что все его попутчики проснулись и двигались из пещеры в направлении хода, у которого сидел на сундуке красноглазый гном. Все шли молча и неуклюже, тяжело переступая ногами, словно пораженные той же головной болью, что и сам Буги. Но не было времени рассуждать, воздух в пещере кончался, и нужно было скорее искать выход. Буги поторопился вперед, но тут, впопыхах, он наступил на что-то очень острое и взвыл от дикой боли, казалось, сквозь раненую пятку осколок вонзился ему прямо в мозг, все вокруг погрузилось в кромешную тьму. Он подумал, что лишился зрения и, упав, продолжал вопить: «Моя нога! Моя нога! Подождите! Кто-нибудь заберите меня отсюда, я ничего не вижу!»
Его крики разнеслись по пещере. Буги, вдруг, обнаружил, что дышать стало легче, а эхо гуляет вокруг такое, что пещера должна быть просто огромной.
— Мер-рзкий хоббит, — услышал он шипение и увидел два красных уголька, вперившихся в него, совсем рядом. Но Буги был не из робких, он попытался отпихнуть руками нападавшего, как он думал, Дебори, но руки прошли сквозь него.
— Призрак! — заорал Буги и тут же подумал, что, может быть, он все-таки не проснулся.
Дебори почти удалось привести в исполнение задуманное — затащить весь отряд к жаждущим смерти книгам. Это они приказали ему. Но весь план сорвался из-за ссадины самого дурацкого хоббита на свете. Некоторые гномы уже зажгли фонари и с удивлением рассматривали пещеру.
— Смотри-ка! Ничего не изменилось! — изумленно сообщали они друг другу. Оказалось, что всем приснился один и тот же сон.
— Помогите! Помогите! — тоненький голос заставил всех обернуться.
— Это Лавашка! Моя дочь! — обрадовался Лори. — Где ты?
Лучом фонарика Тим выхватил из мрака маленькую фигурку, простиравшую руки к гномам. Она исчезала в злополучном проходе.
— Мы идем! Мы спасем тебя! — Тим и Лори первыми кинулись вперед.
Ошалевший Буги не мог сообразить, куда подевался призрак Дебори. Пока он гадал, на лестнице, по которой они недавно спустились, заиграли сполохи пламени и послышалось какое-то движение. В неверном свете факелов Буги с удивлением узнал Мириэль, Шумми Сосну и Лавашку. Он оглянулся: «Кого же тогда спасают Тим и Лори?»
— Лавашка! Где ты?! — громко вопрошал Лори, ныряя в темный проход.
— Я здесь, папа! Папа! — радостно откликнулась Лавашка из противоположного угла пещеры, и вовремя. Тим, догнав спешащего Лори, остановил его, и они обернулись. Вновь пришедшие уже спустились в пещеру и стали хорошо видны всем.
— Мы нашли вас, — Мириэль обвела взглядом пораженных гномов.
— Но кто же был там, в проходе? — спросил Тим.
— Оглянись и увидишь!
Тут Буги вторично, а гномы впервые увидели призрак Дебори, его тень угрожающе росла, пальцы на руках скрючивались, глаза злобно мерцали.
— Трепещите! — взывала тень, я страж этой пещеры. Никому из вас отсюда не выбраться…
Огромные руки-тени, как клешни, смыкались над всеми, и гномы ошалело взирали на бывшего попутчика.
— Из огня да в полымя, — сокрушался Буги, — надо было всем сразу бежать наверх, уходить из гор! Мы все сойдем с ума.
— Актара яра! — Мириэль начертала в воздухе одной ей понятный знак, но тень никуда не исчезла.
