сословию. Тяжбы решались даже на сенатском уровне: сенат являлся высшей апелляционной инстанцией. Коммерческие суды стояли на защите законности.
Российское богатство возникло не на пустом месте. «...Московские государи издавна отличались бережливостью и расчетливостью». «Иоанн III приказывал брать назад шкуры баранов, отпускавшихся на содержание иностранных послов» (Ключевский В. О. Сказания иностранцев о Московском государстве. М., Прометей, 1991 г., с, 119).
Иностранцы считали – и не без оснований – что у московских государей огромные богатства. Со ссылками на источники Ключевский делает вывод: московские государи собирали все золото и серебро, привозимое в государство из-за границы, и не позволяли вывозить его, кроме немногих случаев; даже у послов своих, ездивших за границу, они отбирали серебряные и золотые вещи, полученные послами в подарок от иностранных государей. Первый правитель отлично распоряжался домашним хозяйством, не пренебрегая ничем, продавая даже мякину и солому; на аирах при дворе подавались напитки в больших кубках, золотых и серебряных, называемых соломенными, то есть сделанными на деньги, вырученные от продажи соломы.
Иностранцы дивились множеству всякой утвари, дорогих и красивых одежд, находившихся в царских кладовых. Многие из этих одежд предназначались только для выдачи, а прокат, за известную плату, придворным вельможам, когда последние хотели получше нарядиться по случаю какого-нибудь торжества. Если по возвращении одежды она оказывалась хоть немного запятнанной, бравший ее вельможа должен был заплатить деньги по оценке и даже подвергнуться телесному наказанию, чтобы впредь быть аккуратнее. Бережливость вбивалась палками и деньгами (там же, с. 123).
Вот как оборачивалась дорога к богатству. Нашло это свое отражение и в фольклоре, и в религиозных верованиях. Даже одни русские фамилии – кладезь для раздумий!
Народ – это еще И. В. Гоголь описал в «Мертвых душах» – как отметит, так уж отметит, можно сказать, припечатает на века. Документов у простолюдинов не было, паспорт заменяла фамилия или кличка, куда входила исчерпывающая информация о владельце. Отпрыск лодыря становился Лежебоковым. Копейкин. Полкопейкин, Грошев, Безденежных, Пустобрехов, Сладкоговорищенко, Пустомелев, Холуев, Пьянчугов, Обвалялов, Задрипанных, Лодырев, Христопродавцев, Жаднюков, Бесштанов, Ослов, Пустолобов, Запойнов, Похмелялов, Поджеребчиков, Пустозвонов, Обдиралов, Дерунов, Пень, Удобный, Врунов, Поносов, Жуликов, Псов, Кошкин, Вракин, Сметанич, Подбиралов, Забывалов, Сладкопевцев, Заплатин, Рубищев, Охмурялов, Пентюхов, Медолюбов, Брюхов, Нехристев, Блудов.
Эстетические и морально-нравственные оценки – налицо, называлась превалирующая черта характера или поведения. Акценты народ расставлял безошибочно. Приводя этот перечень, мы никоим образом не хотели бы задеть современных носителей этих фамилий, знаем многих, кто своей фамилии – прямая противоположность. Но – кто-то из предков провинился перед потомками, передав в наследство нечто несколько неудобное. И на том спасибо, что в гены это свойство не вложил.
Волей случая попался нам старый автореферат кандидатской диссертации по фольклору, т.е. устному поэтическому творчеству трудового народа, как его стали именовать в эпоху борьбы с космополитизмом, отняв у богатых право на свой фольклор. Диссертация писалась во времена, когда любая общественная наука ходила в служанках идеологии, довольствовалась ролью собирательницы фактуры для подтверждения научного вывода, сформулированного очередным вождем-классиком марксизма-ленинизма или в недрах ЦК.
Тема исследования сформулирована была предельно наукообразно, что-то вроде: социальные аспекты восприятия богатства в сказочном материале устного народного творчества XVII-XVIII веков на примере северо-западных областей РСФСР.
На основании анализа многочисленных текстов соискатель ученой степени кандидата филологических наук пришел к выводу, что, поскольку образы богатых персонажей сказок представлены крайне отрицательными эстетическими оценками, свидетельствующими об их тупости, глупости и скаредности, именно это является доказательством того непреложного факта, что русскому народу не свойственно стремление к богатству, что идеал русского человека – умный бедняк. Научный вывод подкреплялся и другой разновидностью фольклора – пословицами: «с милым рай в шалаше», «не в деньгах счастье», «не имей сто рублей, а имей сто друзей», «не с деньгами жить, а с добрыми людьми».
К сказкам один из нас как отец имеет отношение. Правда, косвенное. Пока дочь не доросла до грамоты, перечитал ей немало. Как отец имею право сказать: в сказках – все наоборот, диссертантка кривоглаза.
Любая сказка, как и положено произведению искусства, строится по строгим законам жанра. Ни одна из сказок, выдержавших проверку временем, не напоминает сусальную, идиллическую картинку. Герой или героиня обязательно преодолевают самые немыслимые препятствия. У русских народных сказок (не берем сказки-аллегории) зачастую благополучный конец: награда всегда настигает героя, но какой ценой! Бывальщины сказывались детям перед сном. Будь у сказки пессимистический конец, ребенок долго бы не уснул.
Излюбленная сюжетная расстановка сил: Иван-дурак претендующий на призовое место в чемпионате по бедности, и противостоящий ему богач, царский или ханский приближенный с толстой сумой, глупый, жадный и коварный. В редкой сказке богатство и ум шагают под ручку друг с дружкой, о происхождении сокровищ ни слова, да это и не надо. Сказка – не роман-исследование, чем короче, тем сконцентрированнее убойная сила, растекаться мыслию по древу жанром не положено, взята штатная ситуация – и достаточно. Пора вести героя-бедняка в путь, к победе, к сокрушению богачей-супостатов.
Над богачами откровенные издевки, сплошной деготь в изображении. Но – кем же становится вчерашний голодранец, пройдя тернистый путь препятствий? Начинает жить в достатке, в хоромах, решетом злато-серебро мерит – становится тем же, кого сокрушал, – богачом. Так что хоть начинай сказку сначала: где-то родился очередной Иван-дурак, который отымет у него сокровища.
Сказки своего рода наставление детям, как надо жить, чтобы добиться успеха, который ассоциировался с достатком, – как идти к богатству. Как отнять его у того, кто или не умеет им пользоваться, или по моральным свойствам его не достоин, или стал богачом сомнительными путями. Так что богатство само по себе не во грех, а во благо, если оно – заработанное, выстраданное.
Ни в одной сказке богатство не сваливается с неба, не говорится о лотерейном – случайном – обретении сокровищ, исподволь внушается; ведут к нему сметка, мастеровитость, работящесть, честность – праведные, законные пути.
Сказочный Иванушка-дурачок – натура предприимчивая, предпринимательская, изобретательная, предусмотрительная, основательная. К схватке с ворогом он готовится, не занимается шапкозакидательством, заранее проигрывает каждый ответный удар.
Сказки – своего рода наставления по предпринимательству, с молоком матери впитывалось: хочешь зажиточности – надейся только на себя, созидай. Это относилось и к слабому полу, который – по сказкам – к таковому не относился. Что сестрица Аленушка, что Варвара-коса – из категории некрасовских женщин («коня на скаку остановит, в горящую избу войдет») – домовиты, умны, верны, находчивы, стойки, трудолюбивы, тоже не ждут манны небесной, а приближают, завоевывают успех, а с ним и достаток.
