Как и многих его предшественников, Михаила Михайловича Сомова на пути к Южному полярному кругу беспокоила мысль: не позабыто ли что-нибудь существенное, какая-либо вещица, без которой застопорится работа? Он снова и снова проверял длиннейшие списки экспедиционного имущества, убеждался, что ничего не упустили, и всё же…
Пока «Лена» грузилась в Калининграде, можно было радировать капитану Ветрову, наконец, приобрести позабытый предмет в Кейптауне, теперь же единственная надежда на многомоторный самолет, но до первого воздушного рейса Москва — Мирный пройдут месяцы. Правда, у экспедиции есть механическая мастерская, а золотые руки «полярного Кулибина» не раз выручали…
14 декабря, точно в назначенный срок, «Лена» вышла из Калининграда. Одновременно двинулось в далекий антарктический рейс рефрижераторное судно, на которое погрузили свежемороженое мясо и птицу, сливочное масло, пельмени, фрукты, 80 тонн картофеля, капусту и другие овощи. В трюмах и на палубах экспедиционных судов уложено 8000 тонн груза, решительно всё — от сейсмоакустической аппаратуры, хрупких лабораторных приборов и медицинских инструментов до наперстков, лаврового листа, копировальной бумаги и удочек для рыбной ловли…
Поселок южнополярной обсерватории «Мирный» будет состоять из восемнадцати жилых и служебных домов, нескольких металлических зданий: электростанции мощностью 600 киловатт, гаража, механической мастерской, складов; одного только жидкого горючего для авиации, механизированного транспорта и бытовых нужд взято более 2000 тонн.
Трехкомнатный жилой дом, рассчитанный на восемь-девять зимовщиков, монтируется из деревянных щитов с древесно-волокнистой изоляцией, обеспечивающей герметичность; предусмотрено дублированное электроводяное отопление: если основная линия выходит из строя, автоматически включается резервная. Один дом предназначен для хранения картофеля, овощей и фруктов, другой — для кают-компании, столовой и кухни с электрическими плитами, духовыми шкафами, электроварочными котлами. Это хозяйство находится в ведении заслуженных арктических кулинаров: Ивана Александровича Истомина и Александра Михайловича Ефимова, работавших на СП-3, мысе Шмидта, острове Генриетты, в бухте Нордвик, Тикси…
Для глубинных станций «Восток» и «Советская» взяты 20 легких выносных домиков системы инженера Шапошникова. Такой домик, площадью 12,5 квадратных метра, весит лишь одну тонну; любую из его деталей легко поднимает один человек, сборка продолжается не более трех часов. Маленькие жилища изготовлены из новых материалов — бакелизированной фанеры, пенопласта и так называемой мипоры, один кубометр которой весит только 12 килограммов. Самолет или вертолет за один рейс доставит полные комплекты деталей для двух домов. Отапливаются они газом; в трюмах судов уложены ящики с усовершенствованными газовыми плитами для кухонь и большое количество баллонов с газом.
Нелегкая задача досталась людям, занятым комплектованием снаряжения и продовольственных запасов антарктической экспедиции; общий вид этих грузов превысил 500 тонн. «Штормовки» из особой ткани, пухо-ватииные костюмы, одежда из пыжика — шкуры молодого оленя, меховые чулки и рукавицы, спальные мешки из верблюжьей шерсти и гагачьего пуха надежно защищают зимовщиков от мороза и ветра. Взята разнообразная обувь — «на все случаи жизни», не забыты и сапоги с острыми шипами. У каждого зимовщика тридцать восемь предметов снаряжения и обмундирования.
Запасы продовольствия обеспечивают вкусный и питательный рацион. Консервная промышленность изготовила для КАЭ новые виды продукции — любительскую колбасу, телятину, сосиски, поросятину и даже вареники в сметане; сухую простоквашу, сметану и другие полезные концентраты. Московский мясокомбинат снабдил десятью тоннами колбасных изделий и копченостей.
За несколько дней до выхода «Лены» в дальний рейс сталинградский геофизик Александр Николаевич Карпов привез для экспедиции специальные научные приборы. Вручив их товарищам, ученый указал на небольшую коробку:
— А это от моих земляков. Здесь земля Сталинграда…
Надпись на коробке поясняла:
Южнополярная обсерватория «Мирный»
От мыса Доброй Надежды «Обь» держала курс на юго-восток, пересекая Индийский океан. Тонкая линия маршрута вела к точке антарктического побережья, лежащей у Полярного круга близ 95-го восточного меридиана, где на карте обозначено: море Дейвиса… Земля королевы Мэри…
Сорок четыре года назад капитан Фрэнсис Дейвис привел к этим берегам «Аврору», судно австралийской экспедиции Дугласа Моусона. Восемь человек во главе с Фрэнком Уайлдом остались зимовать в хижине, построенной на окраине шельфового ледника Шеклтона. В походах с упряжками они обследовали окрестные районы, нанесли на карту береговую линию, острова, бухты, ледники, приметные нунатаки. Спустя год «Аврора» вновь подошла сюда, и зимовщики вернулись в Австралию. С тех пор ни один человек не вступал на территорию Земли королевы Мэри. Сведения о ней чрезвычайно скудны; не обладая никакими транспортными средствами, кроме собачьих упряжек, маленькая группа австралийцев вряд ли могла провести обширные исследования.
Сомов и капитан Ман неоднократно совещались. Где лучше подойти к материку? Удастся ли отыскать подходящее место для обсерватории? Не изменились ли ледовые условия в море Дейвиса?.. В 1912–1913 годах подходы к нему были доступны, но прошло почти полвека… Возможно, что здесь, как на подступах к морю Росса, обстановка резко меняется. Быстро ли справится «Обь» с паковым льдом?..
Спустились на десять градусов к югу от африканских берегов. Вот они — «ревущие сороковые параллели», самое бурное место на земном шаре, могила многих кораблей!.. Но на этот раз сороковые параллели не взревели, — лишь крупная океанская зыбь колыхала экспедиционное судно с борта на борт.
— А ублажили мы Нептуна, Иван Иванович, — сказал Черевичному корреспондент «Комсомольской правды» Барашев. — Я-то опасался, что укачает…
Летчик сделал страшные глаза.
— Молчок! Старик страсть не любит, когда его хвалят. Чего доброго разобидится и такой шторм поднимет — только держись!..
Новый год встретили почти в семнадцати тысячах километров от берегов Родины. Судовая радиостанция захлебывалась в потоке приветственных телеграмм. Маленькие ароматные елочки, заботливо припасенные путешественниками, напоминали о подмосковных лесах в снежном убранстве зимы. Здесь, на подступах к Антарктиде, был самый разгар лета, однако день ото дня холодало. Участникам экспедиции снова пришлось сменить обмундирование. Балтикой шли одетые по-осеннему. Тропики быстро убедили, что самый идеальный наряд — трусы и легкая тюбетейка либо белый поварской колпак. Теперь путешественники облачились в теплые бушлаты, надели шапки-ушанки.
Вечером 2 января диктор судового радиоузла торжественно возвестил:
— Справа по борту виден айсберг!
Наутро «Обь» оказалась в окружении бессчетных ледяных гор. Неся холодное дыхание Антарктиды, айсберги выплывали из тумана. Операторы включили радиолокационные установки, на экране возникали скрытые во мгле пловучие ледяные острова, и судно обходило грозных скитальцев. На ледяных обломках расположились стаи пингвинов, тюленьи стада, альбатросы.
Почти сутки мощное судно пробивалось через полосу паковых льдов. Вечером 4 января «Обь» вступила в море Дейвиса. Путь к побережью шестого континента был открыт.
Показался невысокий, с обрывистыми берегами остров Дригальского, покрытый ледником. Утром впервые за десять дней выглянуло солнце, озарило загадочный мир.
— Поистине эпическая картина! — воскликнул Евгений Сузюмов, ученый секретарь экспедиции. — Эти айсберги — словно великаны, охраняющие подступы к берегу…
Справа виднеются голубоватые отвесные стены ледника Хелен, слева уходит далеко на север мощный шельфовый ледник Шеклтона, за которым лежит не посещенный человеком Берег Нокса. Впереди в легкой дымке проглядывает побережье. Антарктида!
Капитан Ман повел судно к бухте Депо, скованной припайным льдом. «Обь» с хода врезалась в белое поле.
С кормы поднялся вертолет. За борт спустили ящики с частями самолета, начали сборку. Вдруг небо заволокло, ударила пурга, закружились буйные снежные вихри, лед взломало… Белый островок, на котором стоял ящик с плоскостями самолета, понесло. Капитан направил судно к гонимому ветром обломку. Аварийная команда и добровольцы самоотверженно бросились спасать ценный ящик. Корабельные стрелы подняли его на палубу.
Трое суток неистовствовал ураган. Как только утихло, Михаил Михайлович Сомов с пилотом Алексеем Кашем и штурманом Кирилловым полетел на запад — к горе Гаусса: быть может, там удастся основать научный городок?.. Все нетерпеливо ожидали результатов воздушной разведки. Наконец, на западе показалась краснокрылая машина.
— Подходы к берегу в районе горы Гаусса забиты мощными льдами и айсбергами, путь для судна недоступен, — сказал начальник экспедиции. — Но в районе острова Хасуэлл на материке имеются выходы коренных пород…
Маленькие участки земной коры, свободные от льда, подавали надежду. Надо было основательно разведать эту часть побережья.
13 января Сомов, Черевичный, Вялов, Гусев и Шумский поднялись в воздух. Алексей Каш вновь взял курс на запад. Исследователи прильнули к окнам кабины, наблюдая развертывающуюся панораму и сверяясь по карте, составленной австралийскими учеными в 1912–1913 годах. Какие огромные пространства обозревает воздушный наблюдатель! Сразу бросаются в глаза погрешности, невольно допущенные наземными исследователями.
