Бернаноса[13], отклонил, однако, первые рукописи Маргариты Дюра[14] и Кристиан Рошфор[15].
В конце концов все сходятся на том, чтобы еще раз посмотреть текст, что поручено Морису Гуго, главному корректору издательства «Жюйар». Пьер Жаве маленького роста, у него всегда какой-то потрепанный вид, помятое лицо. Морис Гуго, напротив, напоминает генерала Дуракина с проступающими через жилетный карман часами.
Он живет на площади, занимая комнату в большом доме под самой крышей, где царит постоянный беспорядок, повсюду разбросаны книги и кипы бумаги. В этом хаотическом нагромождении разнообразного хлама Морис Гуго с удовольствием извлекает откуда-нибудь перед посетителем бутылку водки, неизменно предлагая гостю вместе выпить. Это в основном начинающие авторы, едва закончившие лицей. Суровый грамматик и утонченный ценитель языка дает им уроки безукоризненного французского на уровне, значительно превосходящем программу лицея.
Франсуаза Куарэ взбирается на четвертый этаж в его логово образованности, чтобы услышать, как этот человек, придерживающийся роялистских взглядов, со старомодной приветливостью будет петь ей дифирамбы, исправляя то орфографическую ошибку, то стилистическую неточность, обращая внимание на повторы и делая более прозрачной пунктуацию. «Здравствуй, грусть!» в самом деле будет запущена в производство, и дата ее выхода будет назначена на 15 марта.
Рене Жюйар родился в Женеве в начале века и имеет двойное гражданство, французское и швейцарское, и поэтому вынужден был дважды служить в армии: швейцарской, где «распевают песни», и французской, «где пьют красное вино».
Высокий, темноволосый, в больших очках в черепаховой оправе, он обладает особенным шармом, которым пользуется с соблазнительной властностью, непринужденно завоевывая доверие окружающих. Этот игрок, который любит идти ва-банк, тут же почуял редкую птицу в молодой застенчивой девушке, своей манерой бормотать при встрече что-то невнятное напоминающей его друга Пьера Лазарева, генерального директора «Франс-суар».
Приняв решение опубликовать роман, он без обиняков берет все под контроль, и с этого момента дело быстро идет на лад. Его цель: достичь продажи двадцати тысяч экземпляров. Он прочел «Здравствуй, грусть!» после обеда у Эмиля Роша, президента Экономического совета. Жюйар любит читать ночью, и его слуга Марко часто застает его по утрам в кресле с рукописью на коленях. Он весьма заинтересован романом молодой девушки, о которой ничего не известно, кроме того, что она студентка. Он берет карандаш, чтобы исправить некоторые бросившиеся ему в глаза ляпы, делает пометки, вновь просматривает рукопись.
Четыре часа утра; прикорнув ненадолго, он вновь берет в руки роман, просматривает несколько страниц, все более и более убеждаясь, что ему удалось открыть поистине диковинную птицу. Теперь он торопится скорее подписать контракт, ведь другой издатель, быть может, тоже сейчас читает рукопись и тоже думает о публикации. Эта мысль ему невыносима, Рене Жюйар снимает трубку телефона:
— Алло! Телеграмма по телефону?
На другом конце провода его просят произнести по буквам имя Куарэ [16]. «Да, да… Куарэ с “зед” на конце, — нетерпеливо повторяет он, потом диктует: — Вас ждут в издательстве ровно в одиннадцать часов. Не ошибитесь во времени».
Никогда еще Рене Жюйар не приходил так рано, хотя жил рядом, в 14-м доме по улице Юниверсите в большой квартире, где несколько раз в месяц собирались гости в гостиной, обставленной мебелью времен генерала Лафайета, из рода которого происходила жена издателя Жизель Асэйи. На этих светских обедах присутствовали многие знаменитости артистического мира и политики. Там, что называется, бывал «весь Париж», который Кармен Тессие назвал в своей ежедневной рубрике «Франс-суар» «сборищем сплетников»[17].
Маленькая бестия заставила понервничать своего будущего ментора. В одиннадцать часов мадемуазель Куарэ не пришла на встречу, предпочтя все утро проспать под неусыпным оком старенькой служанки Юлии Лафон. Жюйар просит секретаршу перезвонить. Отвечает Юлия:
— Я не могу беспокоить мадемуазель.
— Это от Рене Жюйара, издателя. Ему необходимо ее видеть именно сегодня.
— Мадемуазель спит. Перезвоните… Перезвоните через два часа.
В конце концов была назначена новая встреча на семнадцать часов, на этот раз дома у издателя.
Чтобы придать себе мужества, она выпила большой стакан коньяка и попросила свою подругу, Флоранс Мальро, дочь Клары и Андре Мальро, сопровождать ее на улицу Юниверсите. В черном «бьюике», который она время от времени одалживает у отца, чтобы отправиться на левый берег послушать оркестры Клода Лютера и Андре Ревельотти в клубе «Вьё Коломбье» или потанцевать в «Сен-Жермен».
— Ваши родители читали книгу? — спрашивает Рене Жюйар.
— Нет. У моего отца есть другие дела, а моя мать… она бы этого не одобрила.
— Мне нужна подпись вашего отца на контракте, потому что вы несовершеннолетняя, — продолжает Жюйар.
Разговор происходит в библиотеке. Франсуаза нервничает. Но издателю уже удалось установить доверительные отношения, которые явятся залогом успеха.
Желая узнать, действительно ли эта девушка великолепная романистка, как он предполагал, Рене Жюйар подвергает ее трехчасовому допросу. Эта книга автобиографична? Он заинтересован сюжетом, который его очень тронул, и проявляет настойчивость:
— Сесиль, это не вы? А ваш отец, он очень похож на Реймона, да?
— Сесиль — это девушка моего возраста, у нас есть что-то общее во вкусах, только и всего. Реймона я выдумала, на самом деле такого человека я не знаю. Понимаете, это действительно вымышленная история.
Рене Жюйар слушает, как Франсуаза рассказывает о своем детстве в Кажарке и Сен-Марселене, о большой квартире на четвертом этаже дома 167 по бульвару Малешерб, где царит двадцатидвухлетняя Юлия из рода Ло, которая служит у Куарэ с 1931 года, о старших брате и сестре, Жаке и Сюзанне, о своих родителях, о ее лучших подругах, Веронике Кампьон и Флоранс Мальро, связь с которой позднее была потеряна. Он наконец успокаивается. Перед ним действительно настоящая романистка в том смысле, в каком это понимал Флобер: «Автор в своем творчестве должен присутствовать повсюду и оставаться невидимым».
Значимость для себя этого «свадебного соглашения» издателя и автора он ощутит на конференции, объявленной в Брюсселе. Прочтя «Через месяц, через год», он любезно объяснит ей, что эта книга, возможно, будет иметь меньший успех, чем две предыдущие, но в смысле вклада во французскую романистику это важный шаг. «Тогда, — вспоминает он, — она подошла ко мне осторожно, как всегда, положила голову мне на плечо и сказала: “Лишь бы только это длилось!”»
Публикуя «Здравствуй, грусть!», Жюйар открывал писателя по призванию. Можно было предполагать успех, по меньшей мере сравнимый с успехом Франсуазы д’Обон[18] («Как полет кречетов») и Франсуазы Малле[19] («Обитель бегинок»), впоследствии Малле-Жорис. Бернар Грассе прославился, опубликовав «три М» (Мориака[20], Моруа[21], Морана [22]), Жюйар публикует трех Франсуаз.
Роман Франсуазы Саган был встречен шквалом недоброжелательной критики, прошел даже слух, что Морис Гуго совершенно переписал рукопись и что вообще ее автор Пьер Куарэ. Беспочвенные слухи, однако, быстро улетучились.
После этого долгого разговора Рене Жюйар спрашивает, сколько она хочет в качестве аванса в расчете на будущие продажи. Она не знает издательскую систему расчетов и рискует попросить 25 тысяч[23] франков, уточняя, что, вероятно, преувеличивает. Без колебаний Жюйар дает ей вдвое больше и сообщает изумленной девушке, что первый тираж составит 5 тысяч экземпляров вместо 3 тысяч, обычных для первого романа.
Он думает, что необыкновенная молодость автора явится источником дополнительного интереса. Поэтому издателю приходит счастливая идея поместить в книгу фотографию Франсуазы с ее взглядом маленькой испуганной белочки. И вспоминая «Беса в крови» Реймона Радиге
