чтобы это известие его обрадовало.
Курт слегка наклонил голову набок, выдав свой интерес и некоторую растерянность.
— Нет, за событиями в Лускане стоят другие существа, — заявил Арклем Грит.
— Гильдия Чародеев, — высказал свое предположение Курт.
— Нет, и не они. Если не считать меня, разумеется. Потому что я скорее, чем ожидал, снова заинтересовался этим сборищем бродяг, которое мы называем городом. Нет, друг мой, я имею в виду голоса из темноты. Это из-за них я сегодня пришел к тебе.
Курт сердито сверкнул глазами.
— Боюсь, это плохо кончится для капитана Дюдермонта, — добавил Арклем Грит.
— И хорошо для Кенсидана и Корабля Ретнора.
— И для тебя тоже, — заверил его Грит.
— А для тебя? — спросил Курт.
— И я буду доволен, — сообщил лич. — По правде говоря, я и так доволен, не хватает одной малости.
— Трона Лускана? — предположил Курт.
В ответ опять раздался скрипучий смех Арклема Грита.
— Моя общественная деятельность в этом месте закончена, — признался он. — Я понял это даже раньше, чем корабли лорда Брамблеберри вошли в устье Мирар. Таков уж порядок вещей. Ожидаемый, понятный и, могу тебя заверить, тщательно спланированный. Вероятно, я бы смог справиться с лордом Брамблеберри, но тем самым навлек бы на себя гнев лордов Глубоководья и причинил бы больший ущерб Гильдии Чародеев, чем это небольшое отступление.
— Небольшое отступление? — возмущенно повторил Курт. — Ты же потерял Лускан!
Грит равнодушно пожал плечами, и Курт сердито скрипнул зубами.
— Лускан, — многозначительно повторил он.
— Это всего лишь один из ничем не примечательных городов, — сказал Грит.
— Не совсем так, — возразил Курт, сочтя эти слова очевидной ложью. — Это ось огромного колеса, центр тяжести для богатых регионов севера, востока и юга, да еще с наличием водных путей, чтобы добраться до их сокровищ.
— Расслабься, друг, — замахал на него руками Грит. — Я ничуть не преуменьшаю достоинств твоего любимого Лускана.
Курт замолчал, но по его лицу было ясно, что он не одобряет подобных высказываний.
— Я так сказал лишь потому, что наши потери здесь носят временный характер, — пояснил Арклем Грит. — И еще потому, что верю: город останется в руках разумных и компетентных людей, — добавил он, сопровождая свои пояснения обезоруживающе почтительным поклоном в сторону Курта.
— Так, значит, ты собираешься уехать? — спросил Курт, не вполне понимая, о чем пойдет речь.
Он с трудом мог поверить в то, что Арклем Грит — могущественный и очень опасный великий архимаг — собирается оставить город по доброй воле.
Лич пожал плечами, и в его легких послышалось бульканье накопившегося мускуса и морской воды.
— Возможно. Но, прежде чем уйти, я бы хотел отомстить некоторым чародеям-предателям. По крайней мере, двум из них.
— Арабет Раурим, — догадался Курт. — В этом конфликте она работает на обе стороны, перебегая от Дюдермонта к Кенсидану.
— Пока не погибла, — добавил лич. — На что я очень рассчитываю.
— А кто второй?
— Робийард с «Морской феи», — ответил Грит, презрительно фыркнув, насколько это мог сделать недышащий мертвец. — Я слишком долго терпел «праведное негодование» этого глупца.
— Ни та, ни другая смерть меня ничуть не огорчат, — кивнул Курт.
— Я хочу, чтобы ты помог мне в этом, — сказал Грит, отчего Курт изумленно поднял бровь. — Город разваливается. Мечта Дюдермонта очень скоро превратится в ничто.
— Если только мы не получим продовольствие и…
— Улучшения не будет, — заявил лич. — По крайней мере, в скором будущем.
— Ты хорошо осведомлен, хоть и не показывался в Лускане несколько месяцев. И как мне кажется, абсолютно уверен в своих заявлениях.
— Голоса из темноты… — слегка улыбаясь, повторил Арклем Грит. — Позволь мне рассказать о наших внимательных, хотя и невидимых союзниках.
Курт кивнул, и Арклем Грит начал свой рассказ, подтверждая то, что Курт уже слышал от Морика Бродяги, говорившего по просьбе Кенсидана. Верховный Капитан счел за лучшее утаить свою осведомленность о непрошеных свидетелях от могущественного игрока в дележе Лускана, тем более от игрока с такой мрачной и непредсказуемой репутацией. Курт уже не в первый раз ставил под сомнение заверения Кенсидана о том, что он поможет пережить это трудное для Лускана время.
И вероятно, не в последний раз, решил он, пока Арклем Грит продолжал свое ужасающее повествование о морских упырях и убитых моряках.
***
— Надо принимать решительные меры, или мы потеряем Лускан, — объявил губернатор Дюдермонт Робийарду, Дзирту, Реджису и некоторым своим офицерам сразу после того, как дроу принес известие о повсеместных схватках на городских улицах.
— Они ничего не желают слушать, — сказал Дзирт.
— Глупцы, — пробормотал Робийард.
— Они ищут выход своему раздражению, — пояснил Дюдермонт. — Люди голодны, испуганы, расстроены. Потери не миновали ни одной семьи в городе.
— Не стоит слишком рассчитывать, что эти выступления спонтанны, — предостерег его Робийард. — Людей искусно направляют… и снабжают,
— Верховные капитаны, — продолжил Дюдермонт, и чародей пожал плечами, признав очевидность его слов.
— Это верно, — сказал губернатор. — Эти четыре глупца создали в городе свои личные империи и теперь угрожающе размахивают мечами.
Дзирт взглянул на обеденные тарелки, стоявшие на столе, и остатки темно-красного мяса. Он догадывался, что кроме междоусобицы верховных капитанов в городе происходит что-то еще. Но не стал говорить о своих опасениях, предпочитая скрывать догадку, как и за ужином накануне вечером. Он не имел ни малейшего представления о том, кто открыл канал снабжения красным мясом и грибами из Подземья, и с кем из верховных капитанов велась эта торговля. Но, исходя из своего жизненного опыта, он мог объяснить воцарившийся в Лускане хаос вмешательством представителей одной определенной расы.
— Мы должны действовать немедленно, — снова сказал Дюдермонт и повернулся к Робийарду. — Отправляйся к мирабарцам и попроси их обеспечить сохранность «Красного дракона».
— Мы переезжаем? — спросил Реджис.
— Надеюсь, на «Морскую фею», — добавил Робийард.
— Нам необходимо пересечь мост, — ответил Дюдермонт. — Теперь наше место в центре основного Лускана. Мирабарцы сумеют удержать северный берег. А наш долг — идти в самую гущу драк и заставить верховных капитанов убраться в их личные владения.
— Один из Кораблей остался без Верховного Капитана, — напомнил ему Дзирт. — Вот туда мы и отправимся, — решил Дюдермонт. — Во дворец Сульджака, который я объявлю временной резиденцией губернатора, и в тяжелое время испытаний мы объединимся с его обитателями.
— Пока остальные стервятники не растащили Корабль Сульджака по кусочкам? — спросил Реджис.
— Правильно.
— Лучше бы остановиться на «Морской фее», — настаивал Робийард.
— Довольно, Робийард, ты меня утомил.
— Лускан уже мертв, капитан, — добавил чародей. — Тебе просто не хватает смелости это признать.
— Мирабарцы, — резко напомнил ему Дюдермонт.
Робийард, больше не сказав ни слова, поклонился и вышел из комнаты, а вскоре и из «Красного дракона», чтобы призвать людей и дворфов на охрану бывшей гостиницы.
— Мы самым решительным образом должны заявить о своем присутствии, — продолжал Дюдермонт после ухода мага. — И мы будем защищать всех и каждого, кто в этом нуждается. Своей решимостью и мечами мы должны удержать возле себя лусканцев пока не прибудет продовольствие, и тогда мы потребуем клятвы в верности Лускану, а не какому-то одному Кораблю.
Всем было ясно, что губернатор на ходу принимает решения.
— Поднять всю городскую гвардию, — негромко произнес он, словно говорил с самим собой. — Мы продемонстрируем им нашу силу. Пришло время принимать решительные меры, надо сплотить горожан и принудить верховных капитанов действовать во имя общего блага.
Дюдермонт, глядя в глаза Дзирту, сделал паузу, всем своим видом показывая, что намерен принять вызов.
— Или они лишатся своего положения, — продолжил он. — Мы расформируем любой Корабль, если его предводитель откажется дать клятву верности губернатору.
— То есть тебе, — уточнил Реджис.
— Нет, губернатору и городу. Это гораздо важнее, чем любой человек, занимающий высокую должность.
— Смелое решение, — произнес Дзирт. — Лишить их высокого статуса?
— У них было достаточно времени за эту долгую зимнюю ночь, чтобы продемонстрировать Лускану свою значимость, — упрямо ответил Дюдермонт. — Ни один, кроме Сульджака, не воспользовался этим шансом.
На этой решительной ноте совещание было закончено.
