антикубинский закон Торричелли. Практически полностью прекратился товарообмен острова со своими бывшими восточноевропейскими партнерами. Произошел обвал в экономических связях с нашей страной. Если в 1990 г. товарооборот между Кубой и Советским Союзом достигал 9 млрд. долларов (при этом на Российскую Федерацию приходилось 85% этого товарооборота), то в 1993 г. он снизился до 0,549 млрд. Даже с учетом скромных объемов торговли с другими членами СНГ он едва достигал 8 % от прежнего. В результате разрыва существовавших в рамках бывшего СЭВ кооперационных связей в 1993 г. валовой национальный продукт Кубы сократился по сравнению с 1989 г. на 54%. В той сложнейшей обстановке, когда многим казалось, что все рушится и дни социалистической Кубы сочтены, Фидель Кастро твердо и невозмутимо заявил в интервью австрийской газете «Штандарт»: «Понадобится определенное время, чтобы страна приспособилась к новым условиям, однако мы найдем новых торговых партнеров и обеспечим достаточный товарооборот».
Когда в начале 90-х годов ухудшилось снабжение населения, государством сразу начали приниматься энергичные меры, чтобы поправить положение в этой сфере. Был задействован административный ресурс — ужесточен контроль за производством и распределением основных потребительских товаров. Началось осуществление государственной продовольственной программы, предусматривавшей расширение площадей под ряд продовольственных культур, ранее поставлявшихся из-за рубежа. Были открыты десятки валютных магазинов, торгующих по коммерческим ценам импортными товарами. Важную роль в снижении социальной напряженности в обществе, связанной с проблемой снабжения, сыграло открытие аграрных и индустриальных рынков. Указы об их учреждении (законы-декреты № 191 и № 192) были подписаны Фиделем Кастро соответственно в сентябре и октябре 1994 г. Ими была разрешена свободная торговля сельскохозяйственной и промышленной продукцией по ценам, регулируемым спросом и предложением. Право торговать на агрорынке получили крестьяне-единоличники (фермеры), кооперативы, госхозы. На индустриальных рынках разрешалось торговать лицам, занимающимся индивидуальной трудовой деятельностью, государственным промышленным предприятиям, выполнившим свои обязательства по госзаказу, здесь же торгуют люди, занимающиеся художественным промыслом, и т. д. В июне 1995 г. было разрешено создавать частные предприятия по производству и реализации продуктов питания и прохладительных напитков. В стране открылись сотни частных семейных ресторанчиков — «паладарес», где за умеренную цену можно хорошо поесть практически в любое время суток. Огромное значение имело принятие в сентябре 1995 г. Национальной ассамблеей Закона № 77 об иностранных инвестициях. Он заменил действовавший с 1982 г. с многочисленными поправками Указ № 50, сыгравший важную роль на начальном этапе сотрудничества с иностранным капиталом. Последний закон был разработан с учетом самого современного международного законодательства в данной сфере. С введением этого закона на Кубе был создан один из наиболее благоприятных инвестиционных режимов в Латинской Америке. Результаты не замедлили сказаться. На начало 1998 г. общий объем внешнего финансирования кубинской экономики достиг 2,5 млрд. долларов. Число совместных предприятий на середину 1998 г. приблизилось к 350. Это вполне сопоставимо с соответствующими показателями для России. Единственное, что несопоставимо, так это масштабы двух стран. Это лишний раз подтверждает эффективность как самого нынешнего кубинского руководства, так и избранного им курса реформ.
Одним из важных шагов, призванных способствовать наиболее адекватной реализации Закона об иностранных инвестициях, явился подписанный в июне 1996 г. Фиделем Кастро Закон-декрет № 1650 свободных зонах и промышленных парках. Причем подготовка к их созданию на практике началась значительно раньше. Первая из них начала формироваться в окрестностях Гаваны под административным управлением иностранной частной фирмы еще в декабре 1993 г. И к моменту издания закона-декрета там уже активно работали предприниматели из Мексики, Венесуэлы, Испании и некоторых других стран. Подобная ситуация достаточно типична для Кубы, власти которой принимают важные законы, предварительно «обкатав» содержащиеся в них идеи на практике.
Можно перечислить огромное количество законов и указов, которые позволили кубинцам запустить механизм реализации новой экономической стратегии, однако уже названного достаточно, чтобы представить себе масштаб и серьезность работы, проделанной на хозяйственном направлении кубинским руководством и лично Фиделем Кастро. О качестве работы принято судить по результатам. В 1994 г. кубинцам удалось остановить общий экономический спад и обеспечить, хоть небольшой, но рост в 0,7%. В 1995 г. ВВП Кубы вырос на 2.5%, а в 1996 г. — уже на 7,8 %. Еще более впечатляющими являются показатели по ряду наиболее важных качественных параметров. Так, производительность труда за 1996 год выросла на 8,5 %, инвестиции — на 54%, экспорт — на 33 %, а импорт — на 33,3%. Значительно окрепла национальная валюта. Если в 1993 г. на Кубе за один доллар давали 150 песо, то в 1996 их соотношение уже стало иным — 1 к 19. Впечатляющих успехов Куба добилась в ряде важнейших отраслей народного хозяйства, в первую очередь в индустрии туризма, сахарной и никелевой промышленности, производстве табака, цитрусовых, нефтедобыче. Поражают успехи острова в биофармацевтической промышленности, по экспорту продукции которой он вошел в число мировых лидеров.
Фидель сдержал свое слово — Куба «приспособилась к новым условиям» и «нашла новых торговых партнеров». К большому сожалению для нашей страны, Канада и государства Европейского Союза, ставшие сегодня основными контрагентами Кубы, достаточно быстро осваивают то экономическое пространство под кубинским солнцем, которое практически бросила Россия. В результате поставлены под вопрос наши стратегические интересы, омертвлены миллиардные капиталовложения, сделанные в кубинское народной хозяйство Советским Союзом. А ведь они могли бы сегодня с большой пользой служить нашему Отечеству.
Экономические успехи Кубы позволили несколько улучшить материальное положение большинства населения, хотя за столь короткий срок и при усилившейся враждебности США это сделать не так просто. Но и на этом направлении кубинцы шаг за шагом уверенно продвигаются вперед, что внушает оптимизм. Сегодня очевидно: задача, поставленная Фиделем в момент крушения СССР — «спасти родину, революцию и социализм», уже в ближайшие годы будет решена в полном объеме.
В начале 90-х годов Вашингтон лишился важнейших политических козырей, которые он использовал ранее в борьбе против Кубы. Перестал существовать «советский блок» и сам СССР, в сателлиты, к которому три десятилетия пытались записать остров. Гавана нормализовала межгосударственные отношения с большинством латиноамериканских стран, поддержала мирный процесс в Центральной Америке, вывела свои войска из Африки, где они помогали отстаивать суверенитет ангольскому и эфиопскому народам. Таким образом отпало обвинение Кубы в «экспорте революции». С начала перестройки в СССР все проамериканские средства массовой информации кричали о том, что на острове никогда не начнутся реформы, пока во главе страны стоит Фидель Кастро. И вот на Кубе под его руководством и при самом активном личном участии началось их успешное проведение. Это вызывало бешенство у правящих кругов США. Их планы в отношении Кубы рушились, как карточный домик.
Как заметил по этому поводу Фидель Кастро, выступая на Международном конгрессе педагогов в Гаване в феврале 1997 г., правящие круги США вначале рассчитывали, что после распада социалистического лагеря «Куба неизбежно рухнет, для них это был вопрос дней, в крайнем случае — недель; они были убеждены в этом, но здесь... не была закрыта ни одна школа, ни одна поликлиника, и в своем отчаянии они начали прибегать ко всевозможным мерам».
Одним из первых шагов в разворачивании Соединенными Штатами очередной антикубинской кампании стало принятие в октябре 1992 г. упоминавшегося закона Торричелли, ужесточившего блокаду острова. Активность Белого дома особенно возросла в 1994 г., когда стало очевидным, что кубинцам удалось остановить экономический спад. Это окончательно выбивало почву из-под ног у противников Кубы.
В очередной раз США решили использовать фактор нелегальной эмиграции с острова, связывая его с проблемой прав человека. Естественно, что главным арбитром в этой области они считали себя. С помощью всех доступных средств пропаганды Вашингтон усилил идеологическую обработку населения Кубы, подталкивая кубинцев к нелегальному выезду из страны. Тысячи людей, уставших от экономических трудностей и в надежде обрести в США «потерянный рай», поддались этой пропаганде. При этом США, открыв для них свои двери и встречая как героев, в нарушение соглашения от 1984 и 1987 гг., резко сократили число виз, выдаваемых кубинцам, желавшим покинуть свою родину легальным путем.
Американские власти, например, воздвигли целую систему заградительных сооружений на границе с Мексикой, чтобы остановить поток ее жителей, всеми правдами и неправдами пытавшихся проникнуть в богатые США в поисках лучшей доли. Тысячи из них погибли на этой границе от рук американских пограничников. Те же, кому удавалось попасть в Соединенные Штаты, как правило, подобно другим латиноамериканцам, довольствовались черновой работой и положением людей второго сорта. Десятки тысяч беженцев с Гаити были депортированы в 90-е годы американскими иммиграционными властями. Другое дело кубинцы. Для них были настежь открыты двери самой богатой страны, которая тянет соки из латиноамериканских и других народов мира. При этом «политических беженцев» с острова не тянуло направиться к берегам столь же близких к нему демократических стран региона — Мексики или Ямайки, не влекло на капиталистическую Гаити или в какую-нибудь другую страну Латинской Америки. Все они мечтали попасть лишь в сытые Соединенные Штаты. Здесь им сразу предоставлялся вид на жительство, без помех оформлялось гражданство, выплачивались всевозможные пособия, обеспечивалась профессиональная и языковая подготовка, трудоустройство. Естественно, все это делалось не бескорыстно. Сверхзадачей Вашингтона, начиная с 1959 г., была ликвидация независимого от США режима на острове. Фидель Кастро сумел дать достойный ответ и на этот очередной наскок Белого дома. Умение парировать удары противника, «смирять его пыл» своими решительными и часто ошеломляюще неожиданными действиями — характерная черта Фиделя. На это не раз обращали внимание многие из тех, кто наблюдал за его политической деятельностью. Кубинский журналист М. Гонсалес Бельо вспоминает один эпизод, свидетелем которого ему довелось быть в июле 1976 года. Ф. Кастро вместе с находившимся на Кубе с визитом первым президентом Анголы А. Нето посетил бывшую тюрьму на острове Пинос. Здесь Фидель рассказывал своему гостю о том, как во время заключения он вел борьбу с тюремным начальством и ставил его на место. В этом разговоре Фидель поведал А. Нето о своем философском кредо, которого он придерживался в противостоянии с противником. «Мы, революционеры, — подчеркнул он, — должны быть укротителями львов. Если лев нападает на дрессировщика и тот отступает, лев съедает его; но если укротитель поднимает хлыст и смело встречает льва, то он укрощает зверя».
Анализ политической жизни Ф. Кастро, в первую очередь решимость, с которой он встречал все атаки североамериканского хищника, подтверждает, что Фидель всегда строго следовал своему правилу. Одну из этих атак он парировал в 1994 г., в разгар развернутой Вашингтоном кампаний дестабилизации Кубы с помощью людей, пожелавших выехать из страны в США. Белый дом попытался использовать их в качестве «пятой колонны».
5 августа несколько сот «претендентов на американское гражданство» вышли группами на гаванские улицы и попытались спровоцировать беспорядки. Они начали бить камнями окна государственных учреждений, крушить витрины магазинов, выкрикивали антиправительственные лозунги. Была предпринята попытка разыграть сценарий «бархатной революции». В ответ моментально на улицы вышли тысячи сторонников революционной власти. Начались стычки между противостоящими сторонами, в ход пошли камни, доски, арматура.
Узнав о происходящем, Фидель отдал приказ полиции воздержаться от применения оружия. В сопровождении всего двух телохранителей, которым он приказал оставить в служебном помещении даже табельные пистолеты, Фидель ринулся в гущу событий. Самой горячей точкой Гаваны оказался участок столичной набережной у гостиницы Дювиль (на углу Малекона и Гальяно). Именно сюда прибыл Ф. Кастро. Когда он вышел из машины на гаванскую улицу и направился в сторону разъяренной толпы своих противников, те на мгновение остолбенели. Появление Фиделя деморализовало их, и в следующий момент они обратились в бегство.
Фиделя окружили жители ближайших кварталов, которые перед этим вели рукопашное сражение с погромщиками. Начался откровенный разговор. И Фидель, обращаясь к народу, стоявшему рядом с ним, вновь повторил слова, которые он говорил много раз раньше, но которые в этот момент прозвучали с новой силой: «Честных людей всегда больше и, когда мы вместе, нас никто не победит!» Народ все прибывал и прибывал. Вдохновленные присутствием
