Грани -…только через мой труп! – вопила бабуля, терзая в руках кухонное полотенце.
– Придумала, тоже мне!
Дед хмыкнул и спрятался за газетой. Когда бабуля расходилась, он всегда так поступал, оставляя меня один на один с этой фурией.
– Бабуль, ну чего ты, в самом деле? Я же не в армию ухожу, а поступаю на факультет военных переводчиков. Пе-ре-вод-чи-ков!
– Вся в отца! – охнула она. – Вот говорила я Насте, чтоб построже с тобой, не то по стопам отца пойдешь! Она все отмахивалась. Вот и выросла еще одна вояка!
Дед высунулся из-за газеты.
– Элеонора, душа моя, ты и правда палку перегнула. Была б твоя воля, ты бы Тинку до старости за своей юбкой прятала.
Я бросила на него благодарный взгляд. В этом противостоянии дед всегда был на моей стороне. Дело в том, что мой отец был потомственным военным. Насколько мог проследить свой род вглубь веков – все его предки служили. Мама же – приемная дочь. Бабуля и дедуля взяли ее совсем маленькой и вырастили в строгом духе, словно дворянку какую. Отец погиб год назад, мать тут же нашла себе нового мужа и укатила с ним в Зимбабве работать в Красном Кресте, а меня вот оставила на дедулю с бабулей.
Что самое смешное, так это наше с бабулей сходство. Не удивлюсь, если в старости стану точной копией. А ведь по крови мы не родственники.
– Тина, ты уверена, что сделала правильный выбор? – спросила тем временем бабуля.
– Твой отец только и думал, что о…
– Да что вы можете знать! – как же мне надоели эти споры. Бабуля терпеть не могла отца, все говорила, что молодым голову сложит, что не ценит жену и дочь. – Папа честный был, храбрый! Он погиб детей спасая, собой закрыл!
Бабуля прикрыла глаза ладонью и всхлипнула. Мне тут же стыдно стало, вспомнилось, как на похоронах она стояла – белая-белая, словно не зятя, а сына хоронила.
– Малыш, ты не думай, мы тебе ничего не запрещаем, но путь воина – не для девушки, – произнес дед, откладывая газету и вставая с кресла. Подойдя к жене, он осторожно провел ладонью по ее волосам. – Твой отец был хорошим человеком и хорошим солдатом, но он бы не хотел, чтобы ты пошла по его стопам.
Дед всегда понимал… Но он не прав. Отец хотел бы, я уверена. Он так гордился Родом Вороновых, что не перенес бы, если бы он прервался на мне.
– Давай ей объясним, Тиан! Давай ей все расскажем? – вскинулась бабушка. Вообще-то деда зовут Святослав, но когда бабуля волнуется, она всегда называет его так, говорит, в юности так его кликали. А он в ответ зовет ее не Норой, а Нарой.
– Тише, тише, – он продолжал гладить ее по темным, не тронутым сединой волосам.
Глянув на меня, он медленно проговорил: – Не стать пекарю портным, не выйти на большую дорогу кузнецу, а воину не найти мира…
Бабуля всхлипнула, но ничего не сказала, спор закончился в мою пользу…
Николай Александрович был старинным другом дедули. Бабушка и его не любила, едва стоило ему позвонить в дверь, уходила в спальню и запиралась там. А вот мне нравился этот синеглазый мужчина, возраст которого на глаз было определить невозможно. Лет в пятнадцать я даже умудрилась ненадолго в него влюбиться.
Сегодня он пришел без предупреждения. И бабуля не ушла – кидала в его сторону недовольные взгляды, но ничего не говорила. Даже чаю принесла в кабинет и осталась с мужчинами. Я потопталась на пороге, пока дед не кивнул, приглашая присоединиться к ним.
Пока они обсуждали общих знакомых, я дремала, но вот что-то изменилось, грозой в воздухе запахло.
– Плевать мне, кого она там призывает! Не пущу, не отдам!
– Огнь созывает свиту, – повторил Николай Александрович. – Она надолго отошла от дел, но, вернувшись в прошлом году, принялась наводить порядок. Ей очень не нравится, что члены ее свиты…
Я потрясла головой. О чем это они? Роман что ль какой обсуждают?
– Что посоветуешь? – спросил дед, попыхивая сигарой. – Думаешь, не сможем договориться?
– Не сможете, – покачал головой Кольд. – Началась борьба за власть, не всем по нраву, что она надела венец Егеря. Ей нужны все силы, иначе дойдет до вызова в круг.
– Да нам какое до этого дело?! – бабуля грохнула чашкой о блюдце. – У нас тут своих бед полон рот. Вон – Тинка в военный вздумала поступать!
Николай Александрович с удивлением посмотрел на меня, будто только заметил.
– А, Тин, и ты тут, – подтвердил он мои подозрения. – И на кого же поступаешь?
– На военного переводчика. И я уже поступила, – не сумела я удержаться от хвастовства.
– Что ж, молодец, – он улыбнулся и вновь обратился к деду. – Ты, Тиан, не серчай, но тут Огнь права. Как первая ушла, так вы с Нарой совсем о долге забыли. Что бы там ни было, но ее вы. И Род ваш – тоже ее. Так что берите Тинку и отправляйтесь.
– Тинку-у-у?! – бабуля вскочила и схватила увесистый том. Дед едва успел удержать ее и забрать книгу. – Не пущу-у-у!
– Я все сказал, – Николай Александрович поднялся. – Спасибо за угощение, пойду я.
Помните, она ждет вас к последнему дню лета, но лучше, если вы отправитесь прямо сейчас, достойней это. Нет, красавица, не провожай, я знаю, где выход.
Он ушел, а дед с бабушкой еще долго молчали, не глядя друг на друга.
– Вы уезжаете? – спросила я, прокашлявшись.
– Да.
И тут же бабушка:
– Нет.
Они переглянулись. Бабуля махнула рукой, уступая деду.
– Тин, понимаешь, мы с Нарой вообщем-то не отсюда… И… – Он замолчал, подбирая слова. – Тебе придется поехать с нами.
– Нет, я остаюсь, – резко. – Дед, мне уже почти восемнадцать, я и одна проживу.
Вы езжайте, а я могу в общагу переехать.
– Не получится, – он покачал головой. – Ты иди, собирайся, мы утром выезжаем.
Я сжала зубы. Ну уж нет!
– Тина! – прикрикнул он, а потом добавил уже мягче: – Если там, куда мы едем, тебе не понравится, вернешься…
Я кивнула. Ладно, до начала занятий еще две недели…
Я закрыла за собой дверь и прислонилась к ней.
– Она не вернется, ты же понимаешь. Вам, воинам, стоит лишь взглянуть в ее глаза, чтобы… Тиан, она – все, что у нас осталось. Последняя из Рода…
Он не ответил. Я осторожно прокралась к своей комнате. Хлопнула дверью, но сама осталась в коридоре. Не нравится мне этот отъезд… Может что-то случилось, а мне они говорить не хотят? И вообще, какие-то шпионские игры! Ничего не понимаю.
Но нет, ни о чем серьезном дед и бабушка не говорили – молчали, а потом я услышала, как бабуля играет. Она редко доставала гитару, но уж когда бралась…
Дверь кабинета была приоткрыта. В щелочку было видно деда, задумчиво крутящего кольцо на пальце. А бабуля пела… Да так пела, что хотелось плакать…
Осень пела осанну последним Стражам;
Песня стали лилась колокольным звоном.
Город ждал появленья Того, кто свяжет
Нити жарких костров и ночей бессонных.
Осень алым вином все поила землю,
