повод для фальшивых обвинений, выглядевших вполне правдоподобно. Все тот же хитроумный Гийом де Ногаре придумал, каким образом можно уничтожить тамплиеров и овладеть их богатствами. Должно быть, он внедрил в Орден по крайней мере одного шпиона, который сообщил ему о природе тайных ритуалов храмовников. И все же эти сведения не были достаточно сенсационными, чтобы с их помощью уничтожить самый знаменитый рыцарский орден на свете и конфисковать его имущество. Тогда Ногаре, не желая утруждать себя поиском настоящих улик, просто сфабриковал их. Появились лжесвидетели, сообщавшие о неблаговидных делах Ордена, и Филипп счел себя “обязанным” сообщить о щекотливой ситуации папе.
Зная о старом и остром соперничестве между двумя важнейшими рыцарскими орденами тамплиеров и госпитальеров, король предложил папе Клименту, чтобы тот написал Великим Магистрам обоих орденов и вызвал их на встречу под предлогом обсуждения помощи царю Армении и королю Кипра. Все знали о том, что у папы есть замысел объединить рыцарей Храма Соломонова и рыцарей Госпиталя святого Иоанна Иерусалимского в один орден, который должен был называться “Рыцарями Иерусалима”, и де Моле был уверен, что на встрече пойдет речь именно об этом объединении. Для Великого Магистра это было совершенно неприемлемо, однако он надеялся, что богатство и влиятельность тамплиеров помогут ему избежать угрозы. С другой стороны, папа не скрывал, что благоволит к госпитальерам и собирается отдать им главенство в новом ордене. Король Филипп попытался убедить всех, что наилучшим решением проблемы будет, если он сам возглавит объединенный орден, однако его предложение было отвергнуто.
Вильям де Вилларе, Великий Магистр госпитальеров, на встречу прибыть не смог, поскольку руководил штурмом принадлежавшего сарацинам острова Родос. Де Моле, получивший папский приказ в кипрском городе Лимасол, собрал свиту в шестьдесят рыцарей, взял с собой 150 000 золотых флоринов и отплыл в Марсель. Он имел право ожидать от короля Филиппа теплого приема, потому что тамплиеры оказали этому человеку множество услуг. Они одолжили Филиппу Красивому денег на приданое для его дочери, принцессы Изабеллы, а во время вспыхнувшего в Париже мятежа на несколько дней предоставили королю убежище в своем Храме. Более того, Великий Магистр имел причины считать Филиппа своим личным другом, поскольку король попросил де Моле быть крестным отцом его сына Робера.
Ожидая, что папа заведет речь об объединении с госпитальерами, де Моле прихватил с собой заранее составленный документ с аргументами в пользу сохранения независимости Ордена. Этот документ с длинным латинским названием “De Unione Templi et Hospitalis Ordinum ad Clementem Papam Jacobi de Molayo Relentio” (“Обращение Жака де Моле к папе Клименту об объединении орденов Храма и Госпиталя”). Вручив этот документ папе в Пуатье, де Моле отправился в Париж. Король принял его с почетом, но вскоре Великий Магистр сильно встревожился: до него начали доходить слухи о “злодействах” тамплиеров.
Согласно тайному плану де Ногаре, всех тамплиеров должны были бросить в темницу одновременно. Учитывая, что в то время во Франции присутствовало около пятнадцати тысяч членов Ордена, задача была нелегкая. Однако де Ногаре имел по этой части богатый опыт: вся еврейская община была арестована в течение одного дня не далее как в прошлом году. День ареста был назначен на пятницу, 13 октября 1307 г. За три недели до этого дня всем королевским сенешалям были направлены запечатанные пакеты со строгим приказом не вскрывать их до четверга, 12 октября. Каждый приказ начинался несколько длинноватым, но весьма выразительным предложением, которое должно было преодолеть нежелание сенешалей арестовывать столь именитых рыцарей:
“Горько, прискорбно, ужасно думать и слышать об отвратительных преступлениях, чудовищных злодеяниях, омерзительных делах, возмутительном нечестии, бесчеловечных свершениях, враждебных всему людскому роду, весть о которых достигла наших ушей благодаря донесениям некоторых лиц, достойных доверия, и несказанно ошеломила нас, заставив дрожать от ужаса; узнав об их серьезности, мы ощутили великую боль, жестокость которой возрастала с каждой минутой, ибо не приходится сомневаться, что преступление это так чудовищно, что является оскорблением божественного величия, позором человечества, пагубным примером зла и позором на весь мир”.
Главной уликой против рыцарей Храма были показания бывшего тамплиера Сквина де Флексиана:
“Каждый храмовник клянется под присягой никогда не покидать Орден и служить его интересам всеми способами, праведными и неправедными.
Вожди Ордена находятся в тайном сговоре с сарацинами и являются скорее магометанскими отступниками, чем истинными христианами; от каждого новичка требуют плевать на крест и попирать его ногами.
Вожди Ордена - еретики и жестокие святотатцы, которые убивают или бросают в темницу каждого новичка, который, узнав о творящихся в Ордене беззакониях, пытается покинуть его. Более того, они учат женщин, которые зачинают от них, избавляться от плода и тайно убивать новорожденных младенцев.
Они разделяют заблуждения итальянских “братьев”; они не признают авторитета папы и отвергают власть церкви и насмехаются над святыми таинствами, особенно над покаянием и отпущением грехов.
Они преданы самым бесчестным видам разврата. Если кто-то выражает свое отвращение к этому пороку, его наказывают вечным заключением.
Дома тамплиеров являются вместилищем всех мерзостей и преступлений, которые можно себе представить.
Орден делает все для того, чтобы передать Святую Землю в руки сарацинов.
Сам Великий Магистр руководил тайными обрядами, на которых присутствовали некоторые молодые собратья; он отвергает христианскую веру, делая то, что ей полностью противоречит.
Многие обряды Ордена являются беззаконными, языческими и противоречат христианству. Членам Ордена запрещается под страхом пытки и вечного заключения рассказывать о них посторонним.
Никакой порок или преступление, совершенное во имя чести или блага Ордена, не считается здесь грехом”.
Утром 13 октября 1307 г. было арестовано свыше пятнадцати тысяч тамплиеров включая самого де Моле. Главным свидетелем обвинения был де Флексиан, изгнанный из Ордена за крайнюю ересь и другие преступления. Вместе с неким флорентийцем по имени Ноффо Деи он дал показания против Ордена в обмен на прощение и освобождение из тюрьмы. Инквизиция отдала приказ добиться признания обвиняемых любой ценой; следовательно, для достижения этой цели позволялось применять любые пытки. Французские заплечных дел мастера были весьма искусны в своем деле. Они умели причинять максимальную боль, при этом не убивая свои жертвы. Именно поэтому в Париже на первом этапе следствия умерло всего лишь тридцать шесть тамплиеров. В связи с огромным наплывом заключенных инквизиция сбивалась с ног: не хватало ни тюрем, ни инструментов для пыток. Однако эти люди обладали хорошо развитым воображением и быстро вышли из положения, придумав новые способы выбивания признаний. Ярким примером этого является “ножная печь”. Допрашиваемого привязывали к доске и ставили на ноги раскаленную жаровню. Это простейшее приспособление очень эффективно убеждало храмовников рассказывать инквизиции “правду”. Одного рыцаря принесли в суд, где он давал показания, держа в руках ящик с собственными почерневшими от поджаривания костями стоп.
Несмотря на все усилия инквизиции серьезных улик против тамплиеров не прибавлялось. Зато они быстро преуспели в создании соответствующего общественного мнения, запугав обывателя сообщениями о том, что некогда знаменитые тамплиеры сознались в отрицании Бога, Христа и Девы Марии и что во время инициации они практиковали Osculum Infame, то есть “позорное лобзание”, при котором новичок целует губы, пупок, пенис и ягодицы принимающего. Современному человеку ясно, что большинство этих обвинений является измышлением самих обвинителей, однако есть несколько признаний, к которым следует отнестись со всей серьезностью.
За пределами Франции тамплиеров преследовали не слишком усердно, игнорируя приказ папы арестовать и допросить каждого члена Ордена. К таким странам относились Португалия, Ирландия, Шотландия и Англия. Английский король Эдуард II в конце концов согласился подчиниться повелению папы, но его палачи не преуспели в своем деле, поэтому парижская инквизиция предложила коллегам помощь и командировала за границу выдающихся специалистов. В июне 1311 г. английская инквизиция получила очень интересные показания от тамплиера по имени Стефан де Страппельбрюгге. Тот признался, что во время инициации ему говорили, будто Иисус - не бог, а человек. Другой храмовник, которого звали Джон де Стоук, заявил, будто сам Жак де Моле говорил ему, что Иисус был всего-навсего человеком, в то время как веровать нужно “в великого всемогущего бога, который был строителем неба и земли, а вовсе не в распятие”. Эти слова приводили в недоумение многих историков, поскольку такие взгляды не соответствуют ни одному из религиозных верований тогдашней эпохи включая еретическую секту катаров (которая, возможно, имела какие-то контакты с Орденом). Однако для нас в этом не было ничего странного: именно этого мы и ожидали от человека, который прошел обряд инициации, составленный в духе последних назореев - сторонников Иерусалимской церкви Иакова и заимствованный из свитков, найденных в развалинах Храма. Точка зрения, выраженная Великим Магистром, полностью соответствует истинному учению Иисуса, которое предшествовало придуманному Павлом и усвоенному римлянами культу “распятия”. Так что взгляды, приписываемые Великому Магистру, похожи на правду: они не отрицают существования Иисуса, а лишь напоминают о том, что существует один Бог, одно-единственное верховное существо. Вполне понятно, что такие воззрения могли идти только непосредственно от церкви Иакова, чтившей учение Иисуса, но считавшей распятие последнего лишь символом проявленной по примеру Хирама Абифа “стойкости перед лицом смерти” и не видевшей в этой мученической казни никакого другого смысла. Крест был для тамплиеров знаком мученичества, а не источником какой-то странной магии, как это изображается в культе, придуманном Павлом.
Из всех сведений, которые нам удалось собрать в ходе исследования, неотвратимо следовало, что хотя рыцари высочайшего ранга могли исповедовать самые нетипичные взгляды на божественность Иисуса Христа, остальные тамплиеры продолжали всю жизнь оставаться искренними католиками. В середине тринадцатого века богатство, владения, военная мощь и удаленность Ордена от Рима давали ему возможность при желании основать новый тип христианства. Однако руководство Ордена предпочитало хранить эти знания про себя и совершать тайные обряды, которые, как и обряда современных масонов, не противоречили христианству, а дополняли его. Рыцари-тамплиеры были преданы той самой церковью и тем самым папой, которым служили не за страх, а за совесть.
Распятие
Не подлежит сомнению, что Жака де Моле подвергали страшным пыткам, потому что этот закаленный воин быстро сдался и признался в преступлениях, которых не совершал. Впрочем, незадолго до сожжения на костре, последовавшего через семь лет, он отрекся от своего признания. Причины, заставившие его покаяться, в деле не отражены; как ни странно, мы поняли их, обнаружив некое доказательство в здании, возведенном шотландскими тамплиерами. С помощью этого доказательства мы сумели восстановить то, что произошло с Великим Магистром в подземной темнице 13 и 14 октября 1307 г., почти семь веков назад. Выглядело это примерно так:
Великий Инквизитор Франции Гийом Эмбер был лично заинтересован в том, чтобы вырвать признание у величайшего из тамплиерских еретиков, самого
