Живет меж нами, как бесплотный Жилец развалин дорогих. Ныне, братцы, вся природа Как развалина какая! Животных уж не та порода Живет меж нами, но другая». — «Ты лжешь, старик! — в ответ ему Сказал стоящий тут солдат. — Таких речей я не пойму, Их только глупый слушать рад. Поверь, что я во многих битвах На скакуне носился, лих, Но никогда не знал молитвы И страшных ужасов твоих. Уверяю вас, друзья: Природа ничего не понимает И ей довериться нельзя». — «Кто ее знает? — Сказал пастух, лукаво помолчав. — С детства я — коров водитель, Но скажу вам, осерчав: Вся природа есть обитель. Вы, мужики, живя в миру, Любите свою избу, Я ж природы конуру Вместо дома изберу. Некоторые движения коровы Для меня ясней, чем ваши. Вы ж, с рожденья нездоровы, Не понимаете простого даже». — «Однако ты профан! — Прервал его другой крестьянин. — Прости, что я тебя прервал, Но мы с тобой бороться станем. Скажи по истине, по духу, Живет ли мертвецов душа?» И все замолкли. Лишь старуха Сидела, спицами кружа. Деревня, хлев напоминая, Вокруг беседы поднялась: Там угол высился сарая, Тут чье-то дерево валялось. Сквозь бревна тучные избенок Мерцали панцири заслонок, Светились печи, как кубы, С квадратным выступом трубы. Шесты таинственные зыбок Хрипели, как пустая кость. Младенцы спали без улыбок, Блохами съедены насквозь. Иной мужик, согнувшись в печке, Свирепо мылся из ведерка, Другой коню чинил уздечки А третий кремнем в камень щелкал. «Мужик, иди спать!» — Баба из окна кричала. И вправду, ночь, как будто мать, Деревню ветерком качала. «Так! — сказал пастух лениво. — Вон средь кладбища могил Их душа плывет красиво, Описать же нету сил». Петел, сидя на березе, Уж двенадцать раз пропел. Скоро, ножки отморозя, Он вспорхнул и улетел. А душа пресветлой ручкой Машет нам издалека. Вся она как будто тучка, Платье вроде как река. Своими нежными глазами Все глядит она, глядит, А тело, съедено червями, В черном домике лежит. «Люди, — плачет, — что вы, люди! Я такая же, как вы, Только меньше стали груди да прическа из травы. Меня, милую, берите, Скучно мне лежать одной. Хоть со мной поговорите, Поговорите хоть со мной!» «Это бесконечно печально! — Сказал старик, закуривая трубку. — И я встречал ее случайно, Нашу милую голубку. Она, как столбичек, плыла С могилки прямо на меня И, верю, на тот свет звала, Тонкой ручкою маня. Только я вбежал во двор, Она на столбик налетела И сгинула. Такое дело!» «Ах, вот о чем разговор! — Воскликнул радостно солдат. — Тут суевериям большой простор, Но ты, старик, возьми назад Свои слова. Послушайте, крестьяне, Мое простое объясненье.
