-«Мы не лжем, я уже говорила. Если оружия и еды не будет в этом месте, я буду искать, пока жители метро не расскажут всё, что они знают. Одиннадцать горилл в один раз – хорошая плата, наши у тебя в долгу».
-«Тем более, что оружие и еда в банках для вас бесполезна».
Джессика опять наступила в глубокую лужу, подумав: «Эти тряпичные туфли промокли насквозь, скоро развалятся».
Всю жизнь в нормальном городе, а теперь – ползай тут со мной по подземельям… Жалко девчонку. Но она молодец, не хнычет, хотя в спине, можно сказать, тикает будильник…
-«Здесь поворот направо, у стены лестница пять ступеней без перил».
Шум воды остался за спиной, мы углубились в боковой коридор. В горле запершило от пыли. Но тут, по крайней мере, сухо под ногами.
-«Да, это плюс», – согласилась промокшая Джессика. В её обуви давно чавкало при каждом шаге.
Миновали третью подряд открытую дверь, Каждый раз Лариска предупреждала – «на полу валяется много железа». Я не интересовался им. Что провалялось без герметичной упаковки несколько десятилетий, вряд ли могло теперь пригодиться.
Судя по звуку шагов, мы проходили довольно большие, но пустые помещения. Кто-то побывал здесь раньше.
-«За этой дверью», – передала крыса, коротко стукнув хвостом. Тоже открыто…
-«Под ногами ящик!» – в последний момент предупредила Лариса.
Я замер, Джес мягко ткнулась мне в спину. Присев, ощупал препятствие – деревянный ящик без крышки… Внутри ничего нет. Отодвинул его в сторону, и почувствовал, как ящик уткнулся во что-то мягкое. Какие-то тряпки.
-«Что это, Лариса?»
-«Я забываю, вы же почти не видите… Кости мёртвого человека».
Сзади ко мне испуганно прижалась девушка. Её груди ощутимо больше моих… От крысы исходит эмоция иронии. Это впервые. Она научилась смеяться?
-«Я и раньше умела, просто не было подходящего повода»,
-«О чём это вы?» – безмолвно вопрошает Джессика.
-«Да так… Лариска читает мои мысли, как книгу».
-А о чём ты подумала? Приятный тембр голоса… Акцент, похожий на прибалтийский.
-«Надо обыскать труп», – беззастенчиво лгу я, начиная шарить в высохших костях. Теперь Джес подаётся назад, а от моих щёк, наконец, отливает кровь.
Возле стенки пальцы натыкаются на что-то металлическое. Небольшой изогнутый ломик.
-«Сейчас появится призрак Кладовщика…» – подшучиваю над девушкой.
-«А фомка может пригодиться… Если тут есть полные ящики».
-«Есть, есть», – уверяет крыса. –«Они тут до потолка». Придётся посветить зажигалкой, иначе будем колупаться всю жизнь.
Потолки невысокие, чуть больше двух метров. Но ящиков действительно до чёрта… Сердце радостно ёкает – эти два зелёных явно оружейные. А что там на полочке справа у двери? Неужели…
Потушив огонёк, осторожно отстраняю Джес, и подхожу к входу. Отряхиваю от пыли пластмассовый корпус, тихонько нажимаю рычаг. Ещё раз, ещё – жужжа громче и громче, фонарик-динамка выдаёт жёлтый колышущийся луч. Теперь очередь пугаться Лариске!
-«Это источник искусственного света, неопасно», – объясняю ей.
Джессика, в свою очередь, удивляется, откуда мне знаком этот древний раритет. Я отшучиваюсь:
-«В разведшколе многому учили».
Бережно нажимая рычаг поистине бесценного предмета, разглядываю надписи на ящиках…
-«Откуда ты знаешь столько слов, их нет в сэвэдж-языке! Выдумываешь на ходу?»
Мы проковырялись на складе больше трёх часов. Мужской силы – ворочать тяжеленные ящики – ох, как не хватало! АКМСы (с шестизначными, ещё советскими номерами) были в крайнем ящике, на деревянных стойках, бережно завёрнутые в промасленную бумагу. Магазины и принадлежность – в подсумках. Карманную артиллерию и запалы тоже долго искать не пришлось, а вот патронов, увы, не было вовсе.
В самом дальнем углу, когда обе уже совершенно выбились из сил, обнаружился ящик говяжьей тушёнки, три пары солдатских ботинок сорок второго размера и шесть бутылок питьевого спирта.
Несмотря на свинцовую усталость, жрать хотелось невыносимо, потому дегустацию консервов устроили тут же, тщательно вымыв руки девяностошестиградусной жидкостью. Лариска, успев проголодаться, пока мы ползали по стеллажам и двигали ящики, с удовольствием присоединилась. Консервы ей понравились, сказала – у деда тоже осталось немного таких.
Отдыхая после еды, а заодно прислушиваясь к состоянию желудков, занялись удалением с автоматов консервационной смазки. За три часа с грехом пополам удалось справиться только с двумя, третий обтёрли снаружи. В этом складе не было ни единой тряпки на ветошь, вообще никакой одежды, если не считать той, в которую кутался скелет. Зато имелся ящик русско-немецких словарей, которые пришлось использовать на обтирку.
Одновременно мне удалось продемонстрировать Джессике, что русский язык – вовсе не жаргон одичавших зомби. Девушка не подозревала и о существовании немецкого, но масса общих слов с её «таун-лэнгвидж» заставили задуматься о моей возможной правоте.
Порадовались, что одноразовые тапочки Джес нашли себе достойную замену – путешествия к «Республиканскому стадиону» они бы точно не выдержали. На портянки пришлось пустить мою куртку. Наматывать их наощупь, да ещё не на свои ноги, я ещё не учился, потому Джессике пришлось посветить.
Уходить с непроверенным оружием нельзя – я спросил у Лариски, можем ли пострелять в коридоре, не рискуя кого-то задеть.
-«В коридоре никого. Но подожди, сначала я предупрежу местных. А то подумают, гориллы в метро полезли, заявятся нас встречать».
Сделали по два выстрела из обеих автоматов. Джессика – впервые в жизни. Полюбовались на яркие росчерки рикошетов вдали. Гранаты испытывать не стали.
Что ж, пора идти, время не ждёт. Но вещмешок один, а груза чёртова прорва. Патроны, «феньки», запасные магазины. Тушёнка, три бутылки спирта. Пришлось, увы, пожертвовать пятью гранатами: не поместились. Джес выпало нести два «калаша». Деду тоже взяли советский АКМС в масле – ветоши у него полно, ототрёт. И пару ботинок – обменяем на одежду.
Я вскрыл несколько банок тушёнки, вывалил содержимое на пол – крысам, что живут в этих местах. Всё равно больше унести мы просто не в состоянии.
Обратный путь проделали без приключений, разве что пришлось один раз перемотать Джессике портянки.
Дед был ужасно рад моему возвращению, но по-моему, ещё больше – новому автомату, ботинкам и двум десяткам патронов. Едва не прослезился:
-Как добыла-то, шудо ведь прямо!?
-Обменяла на гориллье мясо. Лариска помогла. Без неё – ничего бы не было.
-«И ничего бы не стояло, когда бы не было тебя!» – пропел я крысе, выражая эмоцию благодарности. Похоже, музыка вызывала в её сознании странные, весьма острые ощущения.
-«Жалко, в том складе много нужных вещей осталось».
-«Чужая территория, надо платить. А зная твои возможности, тамошний народ запросил бы не меньше десятка горилл».
На клетчатый комбинезон Джессики дед смотрел с первобытным страхом, хотя ему с порога сказали, что до взрыва сорок с лишним часов.
-Будем вырезать трекер, твоя работа – фонариком подсвечивать.
«Всё равно пришла пора умирать: зрение садится, зубы от дыхания шевелятся», – подумал старик, и согласился.
Тем более, что на женственные формы Джес он поглядывал с восхищением и трепетом.
Операцию решили не откладывать – спать в компании с бомбой не улыбалось никому. Ложась вниз лицом на топчан, девушка подумала:
-«Не беспокойся, я знаю, что такое боль. Перед изгнанием диссентеров очень старательно допрашивают».
В сознании мелькнула парочка жутких картин из недавнего прошлого, заставивших меня стиснуть зубы. Палачи не оставили шрамов на теле, но что творилось в её душе… Пообещал:
-«Я постараюсь как можно быстрее».
Дедово ложе вроде не стало гнездом насекомых, хотя по запаху в этом можно было усомниться. Вот и гостья едва не задохнулась:
-«От такой вони запросто потеряешь сознание – тут тебе и анестезия».
Молодец какая, не трусит! Я положил перед ней свёрнутую «колбасой» полу хлопчатобумажной куртки, чтобы потом сжать зубами. Как следует протёр спиртом спину Джессики, свой нож, даже подержал его ещё над огнём.
Дед трудился с фонариком – на пару с коптилкой они освещали «операционное поле» практически идеально. Для здешних условий.
Заранее договорился с Лариской: как выну, сразу отдам ей трекер, чтоб отнесла подальше, где никто не пострадает от взрыва.
-«Неизвестно, когда он взорвётся. Пожалуй, за такой риск мне следует взять с тебя ещё одну полновесную гориллу, согласен?» Я пообещал. В ответ крыса предупредила:
-«Ты недавно узнал, что слышишь других. Учти – её боль почувствуешь тоже, приготовься к этому».
И теперь я заканчивал приготовления к своей, в некотором роде, первой операции.
-Джес, выпей глоток спирта, раньше так делали, когда не было медикаментов. Водой развести?
-Нет, лучше так. Меньше объём. Пододвинув ящик для тотчас вспрыгнувшей на него крысы, подумал:
-«Буду вести пальцем по телу, а ты думай, где конкретно находится неживое железо».
Сперва определили примерное местонахождение трекера, я двигал руку довольно быстро. В другой раз намного медленнее кружил ближе к правой лопатке – чем меньше разрез, тем быстрей, по идее, должно окончиться заживление.
