волосом головы, я плавно потянула спуск.
Постепенно привыкаю, уже не так страшно стрелять из этого раритета. Да и в лесу он грохочет намного тише, чем в гулких тоннелях подземки.
Чисто сработано – горилла дёрнулась, уткнулась в траву. Мои выстрелы вспугнули фиолетового, он перекатился через труп, на мгновение показав голову. Для Дик этого было вполне достаточно.
Выждали пару минут: может, уцелел ещё кто-то. Внимательно вслушивались в эмоции – ничего, кроме недоумения и тревоги пленницы.
Не хуже нас ощущая, что гориллы мертвы, она поползла, извиваясь всем телом, хотела как можно скорее убраться с насыпи, тоже мечтала о кустах. Диксон подумала:
-«Мы не причиним вам зла, не беспокойтесь. Как только убедимся, что опасности нет, подойдём и освободим от верёвок».
Длинноволосая тотчас замерла, недоверие боролось в ней с любопытством. Наконец, девушка заговорила.
-«Кто вы?»
-«Высланные из своих миров», – за троих ответила подруга. –«Из тауна, из прошлого, из племени подземных жителей города к северу отсюда. А вы?»
-«Я из живущих в лесу. Это дом для меня и моих сородичей. Выходите, других безумцев поблизости нет, я хорошо чувствую».
Зачирикавшие после стихшей стрельбы птицы говорили, что девушка права. Лариска подтвердила – горилл нет в радиусе, по меньшей мере, трёх километров. Дик поднялась из укрытия, держа оружие наготове, стала спускаться на путь. Подумала нам:
-«А вы пока прикрывайте, на всякий случай».
Первым, что сделала подруга, приблизившись к свалке остывающих трупов – ногой отбросила автоматы подальше. Затем закинула свой за плечи и неспешно взрезала глотку каждому сэвэдж. Только потом дело дошло до пленницы. Перепилив верёвки, стягивавшие тонкие запястья, Диксон недоверчиво осведомилась:
-«Как вы попали в плен к неслышащим?»
-«Опрометчивый поступок под влиянием эмоций».
В затылке у меня вдруг стало щекотно, почуяв неладное, посмотрела назад – и встретилась взглядами с пятёркой таких же волосатых полуголых людей. Картинка мгновенно ушла Диксон, в ответ я получила другую – на холмах не меньше двух десятков этих типов, все пялятся на Дик и Лариску. Лесная девушка тем временем самостоятельно освободила лодыжки, с неземной грацией поднялась, и поклонилась моей подруге:
-От имени Великого Леса благодарю тебя за спасение, Зелёная Воительница.
Впервые прозвучавший голос был неожиданно силён и глубок, а интонации певучи.
-Ты просила – мы услышали, – с достоинством ответила Диксон.
-«Люди леса не знают о других слышащих, кроме нас. Скоро стемнеет – воспользуйтесь нашим гостеприимством…», – это она добавила уже мысленно.
Пленницей владело любопытство. Нам тоже интересно, да и места для ночёвки не подобрали.
-«Благодарю за предложение…» – Дик в момент узнала наше мнение. –«Мы согласны. Только вначале соберём патроны, нужно восполнить потраченное».
Поднявшись с земли, я повесила на плечо автомат, на другое мешок. Наклонилась за котелком и зашагала вниз, на безмолвный призыв подруги. Полдесятка лесовиков последовали за мной, не приближаясь, но и не отставая. Не очень приятное ощущение, как под конвоем. Опустив правую руку в карман, я вдруг нащупала тёплую чечевицу кристалла.
-Тиу-тиу-тиу, – сказала лесная птица.
Повинуясь внезапному порыву, я извлекла непонятную штуку и шлёпнула её себе на лоб. Кристалл прилип, будто приклеенный.
Тотчас, как по команде отовсюду начали появляться странные нечеловеческие фигуры лесных людей. Из-за деревьев, просто из-под земли, оказывается, их здесь не меньше сотни. Безмолвный вопль восторга потряс ментал. «Посвящённая Солнцу!» – шептали вокруг незнакомые мыслеголоса.
А спасённая нами девушка вблизи оказалась довольно симпатичной. Стройная, пожалуй даже чуть сухощавая, ростом ещё ниже меня. В одной набедренной повязке из шкуры животного. Светлые волосы, светлое лицо, огромные зелёные глаза. Губы дрогнули в улыбке, лесная фея повторила грациозный поклон:
-От имени Великого Леса благодарю тебя за спасение, Посвящённая Солнцу!
-Not at all[48], – от волнения я ответила на таун-языке, но она поняла.
-«И тебя благодарю, подземная жительница!», – это уже Лариске и мысленно. Крыса явно смутилась, но ответила эмоцией взаимной благодарности. В свою очередь я обратилась к лесной девушке:
-«Можем ли мы узнать твоё имя, красавица?»
-«Ель. Моё имя – Ель».
Диксон моментально передала изображение стройного хвойного дерева с пирамидальной кроной, иногда здесь попадались такие.
-«Вам известно тайное значение этого имени?!» – фея вскинула глаза, они распахнулись на пол-лица, став совершенно фантастическими.
-«Я ведь из прошлого», – непонятно объяснила подруга.
Пока мы обменивались любезностями, она закончила сбор патронов, можно было идти.
Гости леса последовали за хозяевами. Путь оказался недолог, через несколько сотен шагов обнаружился глубокий овраг, все спустились туда.
По дороге, конечно, разглядывали друг друга. Среди одинаково длинноволосых леших по походке и движениям я определила немало женщин. А лесной народ, судя по мыслям, больше всего интересовался нашим высоким ростом, лысыми головами и наличием обуви на ногах. Камуфляжную расцветку костюмов единодушно признали символом родства лесу.
«Ну вот, пожалуйста вам и лешие – целая рота, не меньше», – думала я, шагая рядом с Джес в сопровождении толпы лесных людей.
Как ни странно, внешность Лариски казалась им привычнее нашей. Морда, четыре лапы и хвост – всё как у всех. А тут – с виду люди, но «наоборот», ход мыслей был примерно таким. Волос нет, тела зелёные… Хорошо, мыслеречь позволяла мгновенно обнаруживать и объяснять ошибки, иначе пришлось бы всю ночь растолковывать, что такое одежда. Вид нашей обуви и вовсе вызывал у лесных людей отвращение, они носили только мокасины из шкур на мягкой подошве.
Вскоре выяснилось – племя жило в подземном спецсооружении. Нас запустили внутрь через один из скрытых выходов. Замаскированный корнями упавших с обрыва деревьев, он был совершенно незаметен и с трёх шагов. Крышка люка давно заклинена, петли изъела ржа. Всё выглядело, как вход в естественную пещеру. Внутри знакомая нарочитая теснота и несколько поворотов под углом девяносто градусов. Тем легче охранять этот вход от непрошеных гостей. Пройдя лабиринт, мы выпрямились и пошли в полный рост.
Коридор освещался… Нет, точнее будет сказать «обозначался» фосфоресцирующими гнилушками, закреплёнными по обеим стенам на одинаковой высоте и расстоянии друг от друга. Они служили отличным ориентирами при движении вслепую.
Пройдя десяток шагов, все замерли. По настроению чувствовалась торжественность момента. Ель плавным жестом обеих рук изобразила окружности – вверх, в стороны, вниз и снова вверх. Затем витиеватой фразой вслух поприветствовала «Духа Дома», представила ему нас, как друзей. Язык местных жителей отличался от нынешнего горилльего неторопливой напевностью и лексическим разнообразием.
Лариска почувствовала себя в родной стихии и бодро шествовала впереди. За ней – лесная девушка и мы с Джессикой, остальные по мере продвижения расходились по боковым коридорам и помещениям.
Кстати, «камешек», найденный в метро среди костей высланного и произведший фурор среди лесовиков, тоже светился в темноте. Каким-то образом Джес прилепила его на лбу, теперь получился загадочно мерцающий третий глаз. Подруга, чувствуя моё уверенное спокойствие, спросила:
-«Ты что, тут раньше была?»
-«Не именно здесь, но в подобных местах – приходилось».
Хозяйка подземелья удивлялась не меньше Джессики. Замедлив шаг, девушка повернулась, чем-то чиркнув, зажгла справа от тёмного дверного проёма маленькую лампадку.
-«А это моя нора. Приглашаю, будьте моими гостями, но уважьте обычай – перед входом мы снимаем обувь и омываем ноги».
Послышался плеск – склонившаяся лесовичка окунула ладонь в наполненное деревянное ведро, тоже справа от входа.
Гигиена – дело хорошее. Сняв груз, начали расшнуровывать берцы. Хорошо, сегодня мало ходили, от портянок почти никакого запаха.
Внутри жилища первобытная тьма и аромат засушенных трав. Что-то пышное и курчавое приятно защекотало влажные ступни.
-«К сожалению наши глаза в темноте плохо видят. Могу ли я ненадолго воспользоваться своим источником света?»
Получив разрешение, я поставила оружие и мешки в угол, добыла из нагрудного кармана фонарь.
Комната метров двадцать, пол сплошь в меховых шкурах, на полках в несколько ярусов вдоль стен множество деревянных фигурок, их десятки, может, сотни. Одна стена свободна, на ней нечто вроде коптилки, подвешенной за квадратную трубу, что проходит у самого потолка. В ней вырезан прямоугольный лючок, задвижка открыта. Вентиляция.
Все недоумевают, и только мыслекартина системы воздухообмена разъясняет спутницам неизвестное понятие.
Ель прошла вперёд, зажгла свет внутри жилища, и экономно погасила лампадку снаружи. Потом буднично расстегнула набедренник, пригласила садиться и села сама, использовав единственный предмет одежды в качестве коврика.
Спрятав фонарь, я застегнула липучку и продолжала разглядывать металлическую трубу под потолком, в то время, как Джессика изучала деревянные фигурки. Хотя, конечно, обе предпочли бы смотреть на обнажённую девушку.
-«За столько лет она должна была засориться. Воздух идёт оттуда или туда?»
-«Очень немного», – подтвердила Ель.
