Другие «эмансипированные» нашли, как известно, лучший выход: аборт, если предохранение не помогло. «Издалека заманчиво подмигивает время, когда науке удастся найти безвредные средства для уничтожения зародыша жизни. … Радостная перспектива для всех тех, кто не одержим rage du nombre». Так писала дама Штекер в «Защите матери».
Этот полный страсти крик пророчицы имеет, конечно, и свою «научную» основу. Что касается аборта, то считают, что он наказуем только благодаря мужскому государству. Совсем иначе бы было в «женском государстве». Там женщине сразу же дали бы разрешение на уничтожение зародившейся жизни. Это тоже должно относиться к правам, к физической свободе женщины. (С гордостью отмечается, что кантон Базеля аборт уже разрешил). Эти ученые в области раскрепощения женщин вместе со своими восторженными последователями снова таким образом, выступают единым фронтом со всей нацеленной на разложение и уничтожение нашей расы политикой демократии и марксизма. Из права на абсолютную личную свободу неизбежно вытекает отказ от расовых барьеров. «Эмансипированная» может воспользоваться правом общения с неграми, евреями, китайцами. Женщина, призванная хранительница расы, благодаря эмансипации занимается уничтожением всех основ народности.
У настоящих «эмансипированных» при всех их рассуждениях, наряду с отсутствием понятия чести и долга, отсутствует также почти всякое нравственное обязательство. Они знают только идеи и понятия «развития», «соотношения сил», «перераспределения», а необходимую противоположность идеи развития, идею «вырождения» они почти совсем не знают. Поэтому они говорят очень равнодушно о том, что при усилении стремлений к «женскому государству», наряду с женской проституцией будет иметь место и мужская (вместе с мужскими борделями). То, что это не сможет достигнуть большого размаха - из-за физической отсталости мужчины по сравнению со способностями женщины - расценивается как прекрасный знак наступающего великолепия.
Другая сильная группа эмансипированных (фрейлейн Эльбертс-кирхен, фрау Майзель-Гес, Аугспург и т.д.), конечно, борются с проституцией, но не столько по общим нравственным причинам, сколько для того, чтобы гарантировать обеспеченность в течение жизни и другим женщинам. Насколько борьба этой группы бесчестна, видно ухе из того, что она не хочет признать для себя брачные узы (единственно возможный вывод), а пользуется всю жизнь «свободной» любовью. Определенное предчувствие состояния в будущем желанного женского государства дают нам известные центры наших крупных городов с демократическим управлением. Изнеженные семенящие мужички в лаковых ботинках и лиловых чулках, с лентами на рукавах, с изящными кольцами на пальцах, с подведенными голубыми глазами и красными ноздрями, это «типы», которые в будущем «женском государстве» должны стать всеобщим явлением. Истинные и последовательные эмансипированные рассматривают все это не как падение и вырождение, а как «колебание маятника» от ненавистного мужского государства к женскому раю, как необходимость исторического развития. В результате происходит отказ от разницы в оценке, каждый ублюдок, каждый кретин может, надувшись от гордости, рассматривать себя как необходимого члена человеческого общества и пользоваться правом на свободную деятельность и равноправие.
Теперь перед лицом современного социального положения предотвращение рождения, например, понимается как поступок, совершаемый в отчаянии. Но одно дело способствовать гибели народа, а другое со всей страстью воли стремиться к государственной власти, которая ставит целью устранение коррумпирующих всех нас предпосылок этого жалкого состояния. Первое означает расовый и культурный закат, второе - возможность спасения для женщины и мужчины, для всего народа.
Мужчину перед лицом современного положения совершенно не следует защищать. Напротив, он в первую очередь виноват в сегодняшнем кризисе жизни. Но его вина лежит совсем не там, где ее ищут эмансипированные! Преступление мужчин заключается в том, что они перестали быть мужчинами, поэтому и женщина часто переставала быть женщиной. Прежняя религиозная вера мужчины рассыпалась, его научные понятия стали нестойкими, поэтому он и растерял типо- и стилеобразующую силу во всех областях. Поэтому «женщина» ухватилась за государственный штурвал как «амазонка» с одной стороны, поэтому она потребовала эротической анархии как «эмансипированная» с другой стороны. В обоих случаях она не освободилась от мужского государства, а только предала честь своего собственного пола.
У восточных народов была очень распространена религиозная проституция. Священнослужители нигде не отказывали себе в этом удовольствии и благочестивые вавилонянки и египтянки - тоже. Достаточно проследить, например, историю богини Астарты, чтобы по преобразованию этого божества прочитать закат народа. Сначала она была девственной богиней охоты, даже войны. Затем она слыла королевой неба, богиней заднего прохода, богиней любви и плодородия. Под финикийским влиянием она стала духом защиты «религиозной» проституции, пока, наконец, не стала символом сексуальной анархии. Это означало конец Вавилона как государства и типа.
Тот, кто мог бы отвратить европейское падение, должен окончательно избавиться от либеральных, разлагающих государство взглядов и собрать все силы, мужчин и женщин, на предоставленных им территориях под лозунгом: защита расы, народная сила, государственное подчинение.
Глава 6
Оценки ценности женщины в вышестоящих рассуждениях сделано, конечно, не было. И все-таки для воспитания нового поколения людей с немецким сознанием решающим является понимание того, что мужчина к миру и жизни подходит изобретательно, формирующе (структурно) и обобщающе (синтетически), женщина же лирически. Пусть средний мужчина в обычной жизни и не всегда обнаруживает структурные возможности, остается факт, что великие государственные учреждения, правовые кодексы, типообразующие союзы политического, военного, церковного характера, широкие философские и творческие системы, симфонии, драмы и культовые сооружения все без исключения, пока существует человечество, были созданы синтетическим духом мужчины. Женщина же представляет мир, который по своей красоте и своеобразию не уступает миру мужчины, а равным образом ему противостоит. «Амазонкоподобная» эмансипированная виновата в том, что женщина начинает терять уважение к своей сущности и присваивать ценности мужчин. Это означает духовное разрушение, перемагничивание женской природы, которая и сейчас продолжает свою мятущуюся жизнь так же, как и «современная» мужская, которая вместо того, чтобы заботиться о структуре и синтетике бытия начала молиться идолу гуманности, любви к людям, пацифизму, освобождению рабов и т.д. Заблуждаются и те, кто рассматривает это как переходный период. Женщина благодаря движению «эмансипации» не стала структурной, а стала только интеллектуальной (как «амазонка») или чисто эротической (как представительница сексуальной революции). В обоих случаях она утратила свое самое существенное содержание и не достигла тем не менее мужской сущности. То же касается - наоборот -»эмансипированного» мужчины.
С точки зрения женщины государство, правовой кодекс, науку, философию можно рассматривать как нечто внешнее. К чему тогда вечные формы, схемы, сознание? Не величественнее, не красивее ли стихийное, инстинктивное для глубокого восприятия? Нужны ли каждый раз дела для доказательства души? И не появились ли эти формы и дела мужчин из атмосферы личного женского, формы и дела, которые без женщин бы и не осуществились?
Жизнь - это бытие и становление, сознание и подсознание одновременно. В своем вечном становлении мужчина стремится путем формирования идей и делами создать бытие, пытается сформировать мир как органичную композиционную структуру. Женщина - это вечная хранительница инстинктивного. Нордические германские мифы представляют богиню Фрею как хранительницу вечной юности и красоты. Если бы ее отняли у богов, они бы состарились и пропали. В их отношении к Локи открывается мифическая древняя сущность.
Локи был полукровным богом. Долго совещались по поводу того, можно ли его признать в Валгалле как равноправного. Наконец, свершилось. Этот полукровка Локи играл роль посредника, когда великаны должны были заново строить замок Одина. В уплату он потребовал Фрею! Когда боги услышали об этом договоре, они отказались его выполнять. Затем Локи обманывает и великанов. Так Один, хранитель права, сам стал виновным. Возмездием стала гибель Валгаллы. В этом мифе заложено глубочайшее, только сейчас пробуждающееся признание: метис выдает, не задумываясь, символ расового бессмертия, вечную юность и делает виновными даже благородных. Что мог шепнуть Один мертвому Бальдуру на ухо, когда он провожал его в последний путь?
В переводе на современный язык германский миф говорит: в руках и в типе женщины находится дело сохранения расы. От политического гнета любой народ может освободиться, от расового заражения никогда. Если женщины одной расы рожают негритянских или еврейских метисов, то грязный поток негритянского «искусства» беспрепятственно пойдет по Европе дальше, как это происходит сейчас;
если еврейская литература публичного дома и дальше будет попадать в дом, как сейчас, если на сирийца с Курфюрстендамм и дальше будут смотреть как на «соотечественника» и человека, с которым можно вступить в брак, тогда в один прекрасный момент наступит такое положение, что Германия (и вся Европа) в своих духовных центрах будет заселена только метисами. При помощи теории об эротическом «возрождении» еврей и сегодня - а именно при помощи теорий о женской эмансипации - проникает в корни нашего бытия. Когда Германия созреет до того, чтобы решительным веником и беспощадным отбором провести полную чистку, неизвестно. Но если это где-либо и произойдет, то уже сегодня в проповеди поддержания чистоты расы и лежит самая святая и великая задача женщины. Это означает сохранение того инстинктивного, еще не объединенной, а потому первоначальной жизни; жизни, от которой зависят содержание, тип и структура нашей расовой культуры, тех ценностей, которые делают нас творческими. Но вместо того, чтобы обратить внимание на это самое важное и великое еще многие женщины прислушались к отвлекающим крикам врагов нашей расы и нашей народности и были совершенно серьезно готовы к тому, чтобы за избирательный бюллетень и место в парламенте объявить мужчине борьбу не на жизнь, а на смерть. Якобы стремление не остаться «гражданкой второго сорта в государстве» побуждает женщину бороться за «право участия в выборах» (как будто при сегодняшнем господстве денег судьбу можно решить выборами), в то время как инстинкт мужского выбора для нее очерняют журналы и произведения, открыто или скрыто заражающие душу и расу. Женщина несет сегодня деньги в крупные еврейские торговые дома, из витрин которых проглядывает сверкающее падение прогнившего времени, а современный либеральный мужчина с затуманенным национальным сознанием слишком слаб, чтобы противиться общему течению. Лирическая страсть женщины, которая во времена бедствия могла стать такой же героической, как и формирующая воля мужчины, казалось надолго разрушена - задача истинной женщины состоит в том, чтобы разобрать эти обломки. Эмансипация женщины от женской эмансипации -это первое требование женского поколения, которое
