собралась на Хэллоуин, и худой усатый мужчина в просторном белом свитере и черных джинсах.
— Это Фокси Данкан, журналист, кажется, из «Дувервилль ньюс»…
— «Дувервилль уик», — поправил ее Фокси. — Согласен, издатели дувервилльских газет могли бы быть пооригинальнее.
Женщина в балахоне улыбнулась его шутке.
— Это — Лидия Барко, актриса нашего единственного театра.
— Я играю трагические роли, — глубоким гортанным голосом произнесла Лидия и, закрыв внешней стороной ладони свой высокий лоб, процитировала: — «Ты повернул глаза зрачками в душу, а там повсюду черные следы… И нечем вывести…»
— Шекспир? — догадался Фокси.
— «Гамлет», — уточнила Лидия. Вот уже несколько сезонов я играю Гертруду. Честно сказать, эта престарелая шлюха надоела мне до смерти.
— Лидия у нас большая оригиналка, — объяснила Агнесс Фокси, хотя он вовсе и не думал изображать притворное возмущение. Непосредственность Лидии ему даже понравилась, за что трагическая актриса наградила его еще одной улыбкой.
— А этот суровый молодой человек — режиссер Капнер ван Хольман.
— Здравствуйте, мистер ван Хольман, — кивнул Фокси усатому мужчине.
Капнер ван Хольман поднялся с кресла — оказалось, что он совсем не высокий — и пожал Фокси руку.
— Снимаю фильмы ужасов, — добавил ван Хольман.
— Мне нравятся ваши фильмы, — поспешил выказать свою осведомленность Фокси. — Особенно «День в огне» и «Любимые женщины графини Эржбеты». Честно говоря, у меня дух захватило, когда я смотрел «Эржбету» в кинотеатре. Было по-настоящему страшно…
Ван Хольману польстило такое искреннее признание. Он покровительственно улыбнулся молодому человеку, что выглядело смешно с учетом его невысокого роста, и, многозначительно кивнув, опустился в кресло.
— Очень рад знакомству, — подытожил Фокси и, не дожидаясь приглашения, присел на диван рядом с Лидией Барко.
Вечер начинался славно: режиссер ужастиков, трагическая актриса, женщина, помешанная на драконах и обожающая тринадцатое число. Ах да, еще черная кошка… В такой компании ты держишься молодцом… — похвалил себя Фокси.
Агнесс собралась разлить вино, но он опередил ее и сам разлил по бокалам густую алую жидкость, по цвету и консистенции напоминавшую что-то очень знакомое и явно не предназначенное для питья.
— Это что? — поинтересовался Фокси, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица.
— Успокойтесь, не кровь, — усмехнулась Агнесс. — Просто хорошее вино.
— Его привез из Румынии один из моих поклонников, — добавила Лидия, очевидно, надеясь, что Фокси успокоит такое объяснение. — Дико импозантный мужчина… Живет в огромном замке, завтракает летучими мышами, а на ужин отлавливает кого-нибудь из местных крестьян. Шутка. Но оно правда из Румынии.
Фокси изо всех сил старался натянуть на лицо улыбку. Уж лучше бы мисс Барко шутила по поводу Шекспира…
Первый тост произнес ван Хольман. Он предложил выпить за искусство.
— Все мы в какой-то степени — люди искусства. Я — режиссер, маг страха и тревог. Лидия — трагическая актриса, повелительница слез и отчаяния. Ты, Агнесс, — властительница человеческих радостей, улыбок и веселья. Ну а вы, мистер Данкан, только не обижайтесь, — покровитель людского любопытства, слухов и домыслов. Искусство правит миром, искусство творит чудеса. Искусство делает людей иными, нежели они есть на самом деле. Я не буду говорить, становятся они лучше или хуже, я скажу, что они — меняются. Так выпьем же за нас, людей искусства, подталкивающих человечество к переменам…
Пока все пили, Фокси принюхался к вину. Из бокала донесся аромат земляники. Никакая это не кровь, уговаривал себя Фокси. Вкусное румынское вино из земляники… собранной неподалеку от замка Дракулы…
Он заметил взгляд Агнесс, которая косилась на него из-за хрустального бокала, наполненного кровавой жидкостью. Фокси не хотелось опозориться уже в третий раз, поэтому он мужественно выдохнул, досчитал до трех, заранее распрощался с жизнью обычного человека и, приготовившись к самым ужасным последствиям, выпил.
Ничего необыкновенного с ним не произошло, если не считать того, что вино оказалось крепким и сразу ударило в голову. Фокси расслабился, начал засыпать вопросами и комплиментами Лидию Барко, которая, как он заметил по ее глазам и улыбке, сразу обратила внимание на молодого журналиста.
Лидия была симпатичной, обладала определенным шармом, но поставить ее рядом с Агнесс Фокси не мог. Если Лидия переигрывала в своем стремлении произвести впечатление, то у Агнесс все получалось естественно, выходило само собой. Ухаживая за Лидией, Фокси преследовал определенную цель: пусть Агнесс не думает, что она единственная и неповторимая, что сразила его наповал и все такое, пусть немного поревнует, рассуждал Фокси, отпуская комплименты Лидии Барко, которая слушала его, томно прикрыв глаза длинными ресницами. Ей явно пришелся по вкусу молодой красавчик — голубоглазый блондин с подтянутой фигурой и улыбкой, располагающей к общению.
Агнесс не обращала на этот флирт никакого внимания. Она непринужденно болтала с ван Хольманом, за которым краем глаза наблюдал Фокси. По губам режиссера блуждала дурацкая усмешка, он весь размяк, как кот, которого чешут за ухом.
Этот ван Хольман влюблен в Агнесс, догадался Фокси. А она отвечает ему взаимностью? — спросил он себя и почувствовал укол ревности. Довольно болезненный укол.
И о чем ты только думаешь, Фокси Данкан? Ты пришел в этот дом не для того, чтобы ревновать Агнесс Корнуэлл, а для того, чтобы выполнить работу, порученную тебе твоей клиенткой. Вопиющий непрофессионализм, гадская плесень! Ну соберись же, Фокси, соберись наконец…
С каждым глотком дурманящего земляничного вина, собраться становилось все сложнее и сложнее. Агнесс все ближе придвигалась к ван Хольману, они шептались. А Фокси чувствовал жгучее желание вцепиться режиссеру в глотку и сделать с ним то, что тот обычно проделывал с персонажами своих фильмов.
Кое-как отвлекшись от сладкой парочки, Фокси постарался взять себя в руки и задал Лидии несколько вопросов о ее подруге. Но, увы, Лидия не уронила ни единого лучика на историю с загадочным исчезновением мужей Агнесс. В основном, она говорила о характере подруги.
— Я всегда завидовала Агнесс, — выпустив изо рта тонкую струйку дыма, произнесла Лидия. — Она умеет вытворять с мужчинами такие вещи, о которых я, опытная женщина, могу только мечтать… Она превращает их в рабов, сражает наповал одним взглядом… И они ползают у ее ног, как червяки, прекрасно зная, что ей наплевать на всех и на каждого из них в отдельности… При этом у нее есть удивительная способность оставаться наивной девочкой. Иногда я смотрю на нее, тридцатилетнюю женщину, — (ого, а по ней не скажешь, что ей уже тридцать!), — и мне кажется, что она — подросток. Ей богу, Фокси… Она часто ведет себя, как какая-нибудь девчонка… Надеюсь, вы не напишете об этом в газете?.. Агнесс может запросто разреветься, увидев дохлого хомяка. Может бегать под дождем в одной сорочке. Может смотреть на тост — ее любимый тост с ежевичным вареньем — глазами голодного ребенка, а потом так же посмотреть на мужчину — и все… Он у ее ног… Вы ведь тоже влюблены в нее, а, Фокси?
Неужели это так очевидно? Фокси посмотрел на Лидию Барко, сообщив своему взгляду все благоразумие, на которое был способен, и отрицательно покачал головой.
— Нет, Лидия. Конечно, Агнесс не может не нравиться, но это, скорее, поверхностный интерес. Если хотите, профессиональный. О ней ходит так много слухов… И в то же время никто ничего о ней не знает. Естественно, я захотел познакомиться… Понимаете?
— Нет, — покачала головой Лидия, скрываясь за очередным клубом дыма, — не понимаю. Точнее, я вам не верю. Вы втрескались в нее, Фокси Данкан, даже не спорьте. Меня не обманешь — я знаю мужиков как облупленных.
Было около одиннадцати, когда гости собрались расходиться. Земляничное вино все еще бродило у Фокси в крови, и ему мучительно хотелось остаться с Агнесс наедине. Но Фокси не любил навязываться, а потому отправился в холл вместе с Лидией Барко и ван Хольманом.
— Спасибо, что уделили мне время, — поблагодарил он хозяйку.
— Зачем же так официально? С меня вполне хватило бы «а у тебя ничего».
— Но мы не переходили на «ты».
— Вы против, Фокси Данкан, журналист?
— Нет, просто удивлен.
— И это значит…
— Что мы можем говорить друг другу «ты».
— Вот и славно… — По ее лицу блуждала рассеянная улыбка, которой Фокси раньше не замечал. Кажется, эту улыбку вызвал не ван Хольман своими рассказами о фильмах ужасов…
— У тебя действительно ничего, — улыбнулся он в ответ. — Нет, у тебя больше чем «ничего». У тебя — что-то…
За Капнером ван Хольманом приехал водитель. Режиссер усадил в свою машину Лидию. Как видно, эти двое знали друг друга давно и хорошо.
— Может, поедете с нами? — предложила Лидия.
— Спасибо, я поймаю машину, — поблагодарил Фокси, которому совершенно не грела душу мысль о поездке в машине ван Хольмана. — Был счастлив познакомиться. Всего вам!
— И вам, Фокси Данкан! — крикнула Лидия, высунувшись в окно отъезжающей машины.
Фокси решил дойти до города пешком и уже сделал несколько шагов по направлению к воротам, но потом остановился, охваченный странным чувством.
Зачем ему уходить? Гости разъехались, Агнесс проводит время, в одиночестве допивая земляничное вино. Готический замок с красноглазыми драконами уже не кажется таким страшным. Так может, ему остаться?
Сейчас Фокси казалось, что за него думают и решают две головы. Одна убеждала его убираться отсюда подобру-поздорову, а вторая настойчиво требовала, чтобы он вел себя как мужчина: то есть вернулся в дом и допил вино с хозяйкой, даже если та и не горит желанием увидеть его снова.
Прошло меньше минуты, и первая голова сдалась, уступив право на решение второй, одурманенной румынским вином. Фокси снова поднялся по высоким ступенькам, но на этот раз дверь ему никто не открыл: Терри, видно, послушался хозяйку и перестал «пугать» гостей своим странным поведением и не менее странным обликом. Фокси взялся за кольцо и потянул на себя тяжелую дверь. Она поддалась.
— Агнесс! — позвал он из холла.
Эхо проснулось и донесло до него «несс! несс!».
