Золотые пластины упали вниз, прикрывая грудь мага. Оба жала ударились в металл, отразились от него и бессильно опали у ног Магистра.
– Ййе! – со злым весельем сказал Лю, выбрасывая вперед левую руку. Еще один Чистый брат, неожиданно появившийся за плечом Магистра, захрипел, схватился за горло и рухнул головой вперед. Из его затылка тут же поднялся столб темного пара и потянулся к лицу Магистра.
– Нет, – сказал тот. Глаза его засияли так ярко, что свет, исходящий из них, казалось, можно потрогать рукой. И темный пар раздался в стороны, непокорно вздрагивая, но обтекая освещенное зеленым пространство. Магистр торжествующе поднял факел. И последний из Чистых братьев в этот же миг занес клинок над седым затылком Лю.
– И!.. эх… – сказал он и выронил клинок. Опережающий вонзился ему в спину, чуть повыше левой почки. Моран чуть-чуть повернул лезвие вправо – по-доброму, без подвыверта, – и резко поднял рукоять вверх.
– И!.. ох… – сказал Чистый брат, стекая с клинка Опережающего.
– Спасибо, Моран, – не оборачиваясь сказал Лю и шагнул вправо.
Чистый брат упал на то место, где только что стоял чародей, – и ударил макушкой в колено шагнувшего вперед Магистра. Тот отвлекся, всего на мгновение – и зеленый свет в его глазах погас. И осыпались невесомым пеплом паутинные крылья.
– Почему?! – возмущенно и требовательно крикнул Магистр.
– Потому что ты умер, – холодно сказал Лю, и обе золотые лопасти стремительно рванулись вперед.
– Готово! – сказал Моран миг спустя, оглядываясь. На земле между первым и вторым рядами дольменов беспорядочно валялись трупы Чистых братьев. Вдали два белесых смерча, похожие на закрученные столбики пыли, плавно поводя призрачными мечами, гнали перед собой нескольких хоргов-зверолюдей. Еще дальше добивали последних сопротивляющихся соперников хоринги Ульфенора. Тонко свистели стрелы, и не все они были с белым оперением.
– Ты как, Тури?
Рыжая девушка-мадхет зло вскинула поврежденный арбалет.
– Пока цела!
Дорога во второй круг была свободна. Лю, такой бледный, что даже во тьме это было хорошо заметно, взглянул вверх, на звезды. Перехватив его взгляд, Моран тоже посмотрел вверх. И увидел среди россыпи ярких и тусклых точек правильный черный круг. Темный, как сама Тьма. Но круг не был похож просто на сгусток Тьмы – казалось, он лил на Каменный лес потоки угольно-черного света. Словно у самого зенита стояло солнце цвета воронова крыла. Солнце Ночи.
На миг Моран застыл, но Лю тут же выдернул его из удивления.
– Вперед! Круг второй!
Перед лицом чародея снова расцвел золотой знак, уже другой. Тури, перепрыгнув через мертвого врага в задравшемся лиловом балахоне, первой скользнула сквозь арку второго кольца дольменов в узкую полосу пустоты перед третьим. Справа и слева двигались смутные тени, тоже стремящиеся вперед, к центру У- Наринны.
Рядом с Тури бесшумно возник Моран с окровавленным мечом.
Во второй круг все трое ступили из одной и той же арки. Тури, Моран и Лю-чародей. И сразу же, без малейшей паузы, со знакомым клекотом на них бросились птицелюди с топориками. Они напали сверху, с горизонтальных поперечин на столбах дольменов. Моран заученно нырнул в сторону, отбивая короткий удар топорика. Тури прижалась спиной к столбу арки и вскинула арбалет. Тетива тонко тренькнула, стрела прошила тело крылатого насквозь. Рука девушки нашарила стрелу в колчане – последнюю.
Вторым ударом Моран сбил летуна и впечатал сапог прямо меж раскинутых крыльев. Захрустели полые птичьи кости, а тонкий предсмертный крик оборвался, перейдя в высокий хрип. Меч описал сверкающую дугу, отсекая атаку очередного крылатого.
Лю заслонился рукавом балахона, словно рассчитывал отразить таким образом удар топорика. Крылатый, что летел прямо на него, победно заверещал, но вместо того, чтобы зарубить беззащитную жертву, на миг замер, с размаху наткнувшись на невидимое препятствие, твердое, как кирпичная стена, и, роняя перья, шлепнулся на землю. Второй на лету превратился в большую пятнистую жабу.
Жаба выпучила глаза и засучила лапками, пытаясь удержаться в воздухе. Лапки стремительно удлинились, бородавчатое брюхо раздалось вширь, глаза выпучились еще сильнее. Это оказалась вовсе и не жаба, а болотный верф. Тури, которая бросила мимолетный взгляд на то, что творится рядом с чародеем, плюнула и быстро отвернулась. Верф мерзко квакнул и свалился на голову крылатому, который даже не успел поднять топорик. Раздался смачный хруст сплющиваемых костей.
Пока Тури прилаживала последнюю стрелу, с соседней арки к ней скользнули сразу две тени. Широкое лезвие топора отразило Тьму; Тури едва успела отшатнуться. Железо лязгнуло о камень, высекая сноп желтых, как глаза карсы, искр. Стрела лишь задела кончики маховых перьев и бесполезно ушла в ночное небо. От следующего замаха крылатого удалось уйти лишь ценой потерянного равновесия. Тури неловко упала набок. Металл прошелестел у самого ее уха, задев волосы.
– Моран! – отчаянно крикнула она, понимая, что кинжалом от топорика трудно отмахаться, да еще лежа. А подняться времени не оставалось.
Моран, раскрутив форменную мельницу, отбивался от крылатых, устроивших настоящую воздушную карусель. Они раз за разом ныряли к нему с высоты, норовя это делать парами. Моран никак не мог сообразить, сколько их на самом деле. Четверо? Шестеро? Больше? Он едва успевал отбивать короткие и быстрые удары. Меч метался, как тусклая прямая молния.
Крик Тури бросил его в сторону. Двое крылатых, впустую метнувшихся к нему, столкнулись в полете и, клокоча, упали на траву.
Моран отвлекся всего на секунду – и увидел рыжую спутницу и пикирующего на нее крылана с занесенным топориком. Во взгляде Тури не осталось ничего, кроме мольбы и веры.
И Моран не задумываясь метнул меч в крылатого. Точнее, замахнулся, готовый метнуть. Второй раз за сегодня меч застрял в воздухе, на этот раз встретившись с древком топора. Опережающий перерубил древко, словно сочный побег многодрева. Крылатый, так некстати подвернувшийся под удар, резко изменил направление полета и ушел в сторону.
– Тури! – взревел анхайр, бросаясь вперед. Он был уверен, что рыжей девушки-карсы уже нет в живых. Он не успел защитить ее.
Но Тури, уже стоя на ногах, сноровисто отбивалась мечом от последнего крылатого, а на том месте, где только что лежала она сама, осталась только окровавленная груда перьев и наполовину ушедший в землю топорик.
– Спа… сибо! – выдохнула Тури в промежутках между ударами.
В тот миг, когда крылатая смерть закрыла от нее небо с пылающим Тьмой черным солнцем в окружении холодных звезд, она вдруг ощутила, как по ладони ударила липкая от пота и крови рукоять меча. Пальцы сами собой сомкнулись на рукояти. Прикосновение к Опережающему сразу прибавило Тури сил.
Мадхету показалось, что Моран просто перебросил ей клинок. Тури не задумалась над тем, что тела вьющихся в воздухе крылатых закрывали ее от анхайра. Впрочем, задумываться было некогда.
Она привычно размахнулась мечом, и Опережающий запел яростную песнь боя.
Лю поднял было топорик, с сомнением посмотрел на пыхтящего верфа, отбросил топорик и аккуратно придавил болотную тварь заклинанием. Брезгливо отряхнул руки – и вдруг замер, услышав двойное пение стали. Опережающий в руках Морана и Опережающий в руках Тури несли смерть крылатым врагам.
– Ти-осса, Ай-Рансаар, – прошептал чародей. – Ан-сиа а ту…
– Й-е-э-э! – С неистовым боевым кличем Моран располовинил очередного крылана и обернулся, оберегая спину. Небо враз стало чистым, хотя только что там призрачными тенями носились маленькие птицелюди с крючковатым клювом и немигающими глазами в пол-лица.
Снова появилось немного времени, чтоб оглядеться.
Моран глянул назад, в первый круг. Сейчас там уже никого не оставалось. Все, кто выжил, прошли во второй круг, а тела неудачников безжизненно и бессмысленно валялись в вытоптанной траве. И странная жестокая гордость пронзила его, когда вспышка магического пламени вырвала из тьмы разметавшиеся по
