Эго излияние Крови и Воды изображается тут же, чрез соединение вина и воды, воспоминается и возвещается вместе с тем и таинство воплощения Бога Слова.
Проскомидия изображает два таинства: воплощение и страдание, так же точно, как и в ветхозаветных образах или преобразованиях оба эти таинства, как одно, предизображены пасхальным переходом Израиля чрез Чермное море, а именно: первоначальное разделение вод знаменует воплощение, и обратное соединение вод, произведенное начертанием креста, знаменует страдание нашего Искупителя.
В этом значении празднование Рождества Христова может называться Пасхой в том смысле, как и празднование победы Христа Спасителя над смертью, т. е. Воскресение Христово.
В этом же смысле и таинство Евхаристии, возвещающее и воплощение Бога Слова и искупление рода человеческого Кровью Спасителя, справедливо именуется Пасхой.
Для Христа Спасителя подвиг уничижения, а следовательно, и страдания, начался с воплощением; а как подвиг этот, завершенный крестной смертью, искупил род человеческий от вечной смерти, то и при изобразительном воспоминании этого подвига на Литургии необходимо соединять воедино весь подвиг служения Христа Спасителя нашему спасению — от самого начала до самого конца.
Совершив таким образом приготовление к Евхаристии, священнодействующий троекратно кадит приготовленные Дары, в ознаменование ароматов, принесенных женами мироносицами на гроб Христа Спасителя, равно как и в ознаменование даров, смирны и Ливана, принесенных волхвами Новорожденному Христу.
Такое же соединение воспоминаний Рождества Христова и страданий Его представляют покровцы, коими покрываются приготовленные Дары, ибо они знаменуют не только плащаницу Христа Спасителя, но и те пелены, коими повито было младенческое тело Богочеловека Христа.
Такое же двойственное значение имеет и звездица, коею покрывается дискос с уготованным на нем Агнцем, ибо она знаменует не только звезду, явившуюся на востоке, и приведшую волхвов на поклонение Новорожденному Христу, но, имея крестообразную форму, знаменует и Животворящий Крест вольных страданий Христа Спасителя нашего.
Уготованный на дискосе Агнец предлежит как жертва, ожидающая принесения, как жертва благодарения и умилостивления; и тут Агнец представляется тем, чем Он есть в действительности, ибо и на дискосе мы представляем его окруженным Своей Церковью, которую Он приобрел Своей Кровью.
В ознаменование этого нашего верования по сторонам Агнца располагаются частицы, вынутые из других просфор за Церковь небесную и земную, за горний Сион и дольний Иерусалим, составляющие один святой град Божий, одну святую Невесту Агнца Божия
Но эти частицы представляют тварь, а Агнец Самого Создателя, а потому только часть, образующая Агнца Божия на Тайной вечери, пресуществляется в истинное тело Агнца Божия Христа Спасителя нашего, а частицы, вынутые из прочих просфор, только освящаются нахождением окрест Агнца, и по опущении после причащения в конец обедни в потир омываются Кровью Христа Спасителя, и тем приносят величайшую и неоцененную пользу душам, за которых вынуты и предложены на жертвенник окрест Агнца Божия.
Надобно упомянуть еще и то, что самый дискос, или круглое блюдце, на котором предлежит уготованный Агнец, соединяет в себе тоже два знаменования; ибо он изображает не только ясли, но и гроб Христов.
Священные одежды, которыми благолепно украшаются священнослужители, приступающие к жертвеннику, тоже имеют двойственные значения во всех степенях священства, — как у диакона, так и у пресвитера, так и у епископа. Одни из этих одежд, как то стихарь, фелонь и саккос — знаменуют одежды поругания, в которые облекали Агнца Божия Иисуса Христа Ирод царь и воины Пилатовы; другие, как то: орарь, епитрахиль и омофор знаменуют младенческие пелены, которыми связан был Христос Спаситель ради разрешения рода человеческого от греха, проклятия и смерти.
Епископский омофор имеет сверх того и духовное значение заблудшей овцы, которую пастырь, нашедши, возложил на ремена свои, радуясь о ней паче, нежели о девяноста девяти незаблудших овцах.
Из этого напоминания видим, в чем преимущественно полагается призвание пастырское, которое приемлют епископы.
По совершении проскомидии совершается крестообразное каждение алтаря и всего храма.
Курением фимиама предначиналась Литургия в первенствующей Церкви, как видно из свидетельства о том св. Дионисия Ареопагита, ученика Апостола Павла.
Курение фимиама означает таинственное и невидимое явление Божественной Благодати, врачующей и восполняющей немощи человеческие к благоговейному совершению величайшего тайнодействия Литургии.
Священная трапеза, устрояемая среди алтаря, именуемая Престолом, имеет знаменование гроба Христа Спасителя, как источник нашего воскресения, а потому во время каждения окрест св. трапезы священником или диаконом читается известный тропарь:
«Во гробе плотски, во аде же с душею, яко Бог, в рай же с разбойником, и на престоле был еси, Христе, со Отцем и Духом вся исполняли Неописанный.»
III.
Пред началом Литургии совершается одно знаменательное действие: отъемлется завеса, открывающая небо или святая святых. Чтобы уразуметь это тайнодействие, припомним обещание Христа Спасителя.
«Истинно говорю вам: отныне будете видеть небо отверстым и Ангелов Божиих, восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому». (Иоан. I, 51).
Как бы в знаменование сего обетования, из алтаря, как Ангел с неба, исходит диакон и становится пред царскими вратами, ведущими ко гробу Христову. Сей гроб таинственно изображает Престол или Трапеза. Место, на котором становится диакон, в древности представляло особое возвышение, таинственно образующее камень, отваленный Ангелом от гроба Христова. С этого камня Ангел благовествовал о воскресении Христовом.
Евангелист Матфей повествует:
«Сделалось великое землетрясение; ибо Ангел Господень, сошедший с небес, приступив, отвалил камень от двери гроба и сидел на нем; вид его был, как молния, и одежда его бела, как снег. Устрашившись его, стерегущие пришли в трепет и стали как мертвые. Ангел же, обратив речь к женщинам, сказал: не бойтесь, ибо знаю, что вы ищете Иисуса...» и проч. (Матф. XXVIII, 2–5).
Проповедником воскресения Христова был Ангел Господень Таинственно образующий его диакон, начинает благовестив молитвенного служения Богу обращая речь к предстоящему у гроба Христова священнику:
«Благослови, владыко!»
Как просвещенный светом воскресения Христова к познанию триединого Бога, иерей от лица предстоящих людей вместе со всею Небесной Церковью начинает славить царство Отца и Сына и Святого Духа. Лик предстоящих людей заключает сие славословие выражением своего единомыслия: да будет так; по-еврейски: аминь.
Воскресение Христово соединило тесным союзом взаимной любви Церковь земную с небесной, человеков с Ангелами, а потому Ангелы Божий становятся участниками и ближайшими споспешниками человеков в молитвах. Таинственно образующий Ангела, обучающего людей о чем и как следует молиться, стоит диакон на возвышении, как Ангел на камне, отдаленном от двери гроба Христова и возглашает одно за другим молитвенные прошения или ектению так внятно, чтобы предстоящие люди без затруднения могли повторить в уме молитвы, прошения и благодарения, а по окончании диаконской ектений, по гласу иерея из алтаря, как с неба, совокупно с небесной Церковью прославляли блаженную Троицу.
Привычка неотступно следовать умом за пением и чтением и возгласами, как иерея, так и диакона, приобретается постепенно, хотя и требует некоторого напряжения и усилий над собой.
Немощь человеческая больше всего сказывается в рассеянности ума. К уврачеванию этой немощи благотворно действует соблюдение заповеди Христа Спасителя о необходимости во время молитвенного подвига ничем посторонним не увлекаться, и в особенности не увлекаться желанием показаться перед людьми. Христос Спаситель заповедует молящемуся углубляться в самого себя и молиться так, чтобы другие не видели и не слышали внутреннего молитвенного подвига. Это невидимое и незаметное делание ума выражено Христом, приспособительно к пониманию слушателей, в следующих таинственных словах: «когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Матф. VI, 6).
Возникает вопрос: почему все иерейские возгласы оканчиваются славословием Пресвятой Троицы? Это — в знамение единения в любви к своему Владыке и Богу между Церковью земной и небесной. Иерей в алтаре представляет как бы Церковь небесную; а как там на небесах непрестанно и немолчно славится и воспевается вели кое Имя Пресвятой Троицы, то и Церковь земная, научаемая от небесной, заканчивает все свои моления, прошения и благодарения небесным славословием.
По окончании великой ектений идет пение праздничных антифонов. Обычай петь в таком порядке священные стихи, относящиеся к празднику, введен в Церкви священномученником и апостольским учеником св. Игнатием Богоносцем. Он удостоен был принести этот обычай в Церковь земную по образу Церкви небесной, ибо, подобно Боговидцу Моисею, видел духовными очами устроение Церкви небесной и попеременное пение ликов Ангельских.
Назначение антифонов не столько молитвенное, сколько учительное, ибо содержание этих стихов взято из пророчеств о Мессии. Чтобы молитвенное настроение, столь необходимое для членов Церкви земной, не прерывалось ни на минуту, по каждом антифоне бывает малая ектения, содержащая в себе только начало и конец великой ектений. Чтобы возбудить в предстоящих людях молитвенный дух, Ангел, стоящий на страже молитвы, чрез тайно образующего его диакона, взывает со своего места на камне, отваленном от двери Гроба Христова; «Паки и паки Господу помолимся» и пр.
Во время антифонов иерей стоит в алтаре у гроба Христа Спасителя и, подобно Ему, молившемуся об учениках Своих в то самое время, когда готовился уже принести Самого Себя в жертву Богу, молится о предстоящих людях: да дарует им Господь милость Свою и познание истины, а в будущем веке живот вечный.
При конце второго антифона поется догматик о Христе Спасителе, научающем право веровать в величайшую тайну спасения нашего чрез воплощение Бога Слова от Святой Богородицы и Приснодевы Марии.
Составление этого догматика приписывают благочестивому ревнителю православия царю греческому Юстиниану, происходившему, как известно, из славян.
