плохого человека. Почему плохого? Труса ты из него сделал, а в остальном он - стандартный средневековый сатрап. Потому что из-за него я здесь. В быту такие и через тысячелетия не переведутся. В чем-то он даже лучше ублюдков, дорвавшихся до власти от сохи и грабящих страну, как ларек у выхода из метро. Кругозор пошире, цели попристойней, все-таки - царем воспитывали. Народ местный жил. Несправедливости навалом, поскрипывал, постанывал, но - жил. Шагу бы сюда не сделал, если бы не Мухаммад.
Жалеешь о содеянном, Сергей Петрович? Да. Это мой крест.
А отмотать все назад?
Еще больнее будет, вот и весь эффект от перемотки. Делай что должно.
Три дивизии на поиск и задержание Мухаммада. Хоть с неба его достать, но не допустить повторения бегства китайского хитреца. Свободный поиск и совместное решение боевых задач при задержании. В авангард отправим Чжирхо, за ним спустим с цепи Собутая. А замыкающим и, для контроля за дружной парочкой, двинется Тохучар. Памятна мне битва на Калке, опасаюсь я этих друзей вдвоем оставлять. Пусть Тохучар на них своим авторитетом моего зятя влияет.
Далее: надо нам столицу Хорезма взять. Париж брали, Берлин брали и Гуркани возьмем. У меня под двести тысяч в туземных дивизиях. Еще трех дивизий монголов хватит для решения этой задачи. Остальных пора отправлять назад, на Родину. Для полицейских функций местных вояк будет достаточно. Проведем выборы и назначения на местах, поддержим авторитетных крестьян, ремесленников, купцов. Из их среды сформируем нашу опору. Страной должны управлять местные жители, а не пришлые иноземцы. Прежнее руководство, администрацию под нож вместе с семьями. Эти насквозь коррумпированы, восстановлению не подлежат. Да я просто не знаю, что с ними делать, как перевоспитывать верхушку рабовладельческого государства, их потомство и окружение. За зарплату никогда работать не будут, взятки вообще работать отучили. Я с пленными поговорил. Чиновник, таможенник, за год взяток набрал, наворовал, а говорит заработал. И окружающие в городской верхушке кивают - заработал. Что украл, что заработал - им один хер. Под нож. С семьями. Пока к захвату столицы готовимся, десять дивизий, сформированных в Самарканде, этим займутся. А посмеют грабить и наших новых подданных обижать - церемониться с преступниками не будем. Потом другие дивизии наберем. Или пополним, как пойдет. Желающие будут. Шестьдесят тысяч, добывающие урожай на полях под Самаркандом, вполне согласны. Эти уже знают разницу между 'украл' и 'заработал'.
Надо сыновей приучать к правлению и войне, как будто нет меня уже на свете. Посмотрю, пока жив, как справляться будут. Хватит мне воевать и на блюдечке им победы над царствами, мир и покой в стране, приносить. Ни сильнее, ни умнее пока они не становятся, а хочешь - не хочешь, править после меня в этом мире им. Увидят, что война - не грабеж, а способ создания и сохранения силы государства. Пусть сами Гургани возьмут. Чтобы не разграбили все, как дикари, не разорили, отдадим в управление весь этот край Зучи. Он у нас самый кровожадный. Но и пастух не режет своих овец, доказывая удаль молодецкую. Вот пусть Зучи свой новый народ хотя бы охраняет. Чагатай и Октай Отрар брали, опыт имеют, им задача Теркен-хатун живьем взять. Все тоже самое, что и с ее племянником, только город разрушать не надо, тут Зучи пусть за новой столицей своих владений присмотрит, войска дам.
Следующий шаг - разрушить или заблокировать места возможной концентрации подкреплений в Хорасане. До взятия столицы возложим этот груз на троицу преследователей Мухаммада. Будут принимать верность городов, закрывших перед его носом свои ворота, и громить тех, кто попытается его укрыть. Пусть тремя реками огня прольются они вслед за хорезмшахом, метающимся по стране и собирающим войска. И четвертое - наследник, Джелал. Самое сложное. Сыновья могут не справиться, но пусть хотя бы попробуют. А не выйдет - тогда вспомним, что я еще не умер. Только тогда.
Съездил на местный невольничий рынок, поискать соотечественников, поговорить. В основном все рабы - местные. Кроме них были китайцы, индийцы, арабы, немного негров. Пара итальянцев затесалась, греческая семья. Всех реквизировал в казну и тут же отпустил. Говорят, по домам есть русские невольники, но - мало, искать надо на огородах, в полях. Отпущенные разбрелись, кто - куда, скоро опять попадутся работорговцам, продадут их в другом городе. У кого хватит ума, прибьются к нашим войскам, шанс я им все-таки подарил. Надо было детей в Монголию отправить, но - семьи разбивать? Пока думал, все разбежались. Придется опять разведку напрягать, хочется пообщаться, может, слова знакомые разберу, пусть поищут земляков.
Отец закончил десятилетку в пятнадцать лет. Экзамены за четвертый и восьмой класс сдавал экстерном, тогда это разрешалось. Выпускной вечер был двадцатого, а в воскресенье, двадцать второго июня, началась война. Год проработал учителем математики в старших классах родной школы, шестнадцатилетним добровольцем ушел на фронт и - сразу под Сталинград. В сорок четвертом демобилизован по ранению. В восемнадцать. Его друг не доехал до фронта, эшелон разбомбили, потерял ногу. Другие люди, другое поколение...
Через пятьдесят лет. Дядя Юра до этого дожил и я помню.
Кто наследует мою Монголию? Пожалуй, я боюсь об этом думать. Это говорю я, Чингисхан.
Прибыл Боорчу, привел свежую дивизию на замену повоевавшим. Друг, конечно, понять можно, столько лет из Монголии не вылезал, решил, что кто-то трусом его посчитает. Приказ мой нарушил. Кому еще я страну в свое отсутствие доверить мог? Китай на Мухали, но тот воюет постоянно. Простим друга-неслуха и попытаемся побыстрее выпихнуть назад. А пока Джелме главным побудет, Убилай ему в помощь по военным делам и брат Хасар по семейным. Вот такая тебе цена, Боорчу, любитель подвигов. Хорошо хоть Бортэ разумный человек, на войну не убегает, тыл мне обеспечивает, страну изнутри оберегает. Этот труд для меня многократно важнее ратных успехов моих генералов. Так и я умею, сам научил, а без Боорчу и Бортэ мне не справиться, этого я и боюсь. Не дай бог убьют или ранят в бою? Хоть грудью его закрывай. И кто здесь у нас трус?
И еще нам с Люськой радость. Ну, Боорчу, ну, друг, называется! Два дня тихой мышкой сидел и, решив, что гроза откладывается, выложил. Хулан с ним приехала, Хулигана дома на Бортэ и Хасара оставила, а сама не выдержала, соскучилась сильно, за меня переживает, спать не могла, вдруг - убъют и больше не увидимся. Люська радуется, обещает охранять - волос с головы не упадет, соскучилась по подруге. А я не могу воевать, когда жена рядом. Дома я другой: вся хитрость и жестокость исчезают. Перерыв у нас с войной намечается. Хулан прибыла. Кланяйтесь ,Мухаммад и Джелал, благодарите. А и ладно, праздник у меня, моя любимая приехала! Ура! Ура! Как щенок. Она меня любит!
Доставила мне разведка пару местных русских, на разговор. Один - не на много младше меня, ребенком в полон попал. В какой-то деревеньке под Рязанью жил, языка не помнит, забыл давно. Разан, Разан. Второй вообще викингом оказался, его новгородцы половцам продали, те - грузинам. Сюда из Дамаска попал, с караваном. Русских ненавидит, языка не знает. Здоров как черт, взял его Люське в отряд охраны, будет ее молодцов северным премудростям в обращении с мечом учить. С японцами пообщается. Захочет уйти - уйдет. Согласился, клятву принес. Норвежец, наверно. Прохрипел ему - норге. Залопотал, в глазах слезы. Старику лачугу купили, денег немного дал, чтобы не ограбили. Пусть здесь доживает. Какая там Русь, здесь его родина и зовут его Али. Другого имени не помнит.
Если бы не Хулан, не видать мне трехмесячного отпуска, как своих ушей. А так - начальник со мной согласился и, на свой шестидесятидевятилетний юбилей, отпустил мою душеньку восвояси, до осени. Старый перечник, что он в этих делах понимает! Любимая жена приехала, а он только три месяца дал. Ну ничего, нашли удобное место у Гиссарских гор для летовки, кони за лето в полях откормятся, воины отдохнут, как следует. И нам с Хулан и Люськой неподалеку курорт достался - этакий зеленый и тенистый оазис, утопающий в садах. Лучше Самарканда. Городишко поблизости, Несеф прозывается, будем по утрам на рынок за парным молоком и абрикосами бегать. Или спать до позднего утра, если ночи не хватит. Сто лет у меня летнего отпуска не было. По такому случаю я гамак изобрел, в саду натянули. Хулан решила, что это - качели, визжит, радуется изобретению. Пойду, подремлю на них, может еще чего эпохальное вспомню. Вот как карусель без подшипника сделать?
Ну вот, совсем другое дело! Теперь и покровожадничать можно. Кто хорощо отдыхает, у того потом голова хорошо работает. Сейчас и проверим. Есть такой город, Тармез, на берегу Сырдарьи, напротив Балха. Уж не через него ли мы в старом мире из Афганистана выходили? И по месторасположению - вроде, он. Обычно летел через Ташкент, аэродром Тузель, гостиница-общага, родное место, бля. Но там, после землятресения, все заново страна отстраивала. Экскурсии я не проводил, ночь - две в гостинице, отметку получил, прививка, таможня и - вперед. Как-то на неделю застрял, из отпуска возвращаясь. Капитана помню, лейтенанта новенького помню. Бледный такой. Термез плохо помню, не до него было. Да ладно, чего там. В Россию путь заказан, так хоть в Термезе побываю, может, что знакомое найду. И землекопы мои застоялись, так весь урожай, что в полях под Самаркандом выращивали, сожрут. Китайцы, опять же, с местными братьями мусульманами намудрили что-то, наизобретали - для взятия крепостей. Если удачно получилось и их новые катапульты проверку боем пройдут, то и не нужны нам больше китайцы, местными силами воевать будем. Пусть быстрее, с Мухали во главе, Кайфын берут, семьи свои обустраивают, монгольское гражданство им передают, законы наши разъясняют. Найдут, чем на Родине занятся, мы здесь сами справимся.
Как белым людям, с хорошим настроением, предложил гражданам Тармеза добровольно сложить оружие, открыть ворота и, не торопясь, спокойно, аккуратно самим разрушить цитадель в центре родного города. Потом платишь хорезмский годовой налог и - спи спокойно. Смотри, как въелось, до сих пор помню. Я же не российских налоговых бандитов под стены города привел, нам лишнего не надо, только Мухаммадова ежегодная доля - и все. Это те мели без разбора, до чего могли дотянуться своими трясущимися ручонками, долю со штрафов имели или на взятку болезного наклоняли. Не было в российском хозяйственном праве презумпции невиновности, сам доказывай, что не верблюд, если налоговики деньги живые заметили. А мои ребята - честные, взяток не берут, в налоге - доли не ищут. Из моих рук кормятся, на зарплате сидят. Зато потом - как хорошо: раз монголов не убили, так и вас никого не тронут! Руководство поменяем, законы разъясним, и - сопи себе носом в сладком сне, сознательный горожанин. Когда-нибудь дети твои гражданами Монгольского государства станут, страну свою полюбят, сами на ее защиту вставать будут. В Монголии конкурс на право служить в армии. Бандитов нет, бедных нет. Стариков уважают. Так нет же - вражеская контрпропаганда сработала! Дикари пришли, прячтесь, сейчас всех резать будут! Не сейчас, а только после гибели наших граждан и до окончания взятия города. Оставшихся отсортируем. Ремесленников в Монголию, воинов в землекопы, руководство безмозглое - под нож. За недальновидность. Законы у нас такие, вам их еще учить и учить.
На нет и суда нет. Тем более, наши мусульманские инженеры просто из кожи лезут, чтобы продемонстрировать свою полезность и эффективность нового совместного оборудования. Китайцы тоже - не против, домой хочется. Согласие есть продукт непротивления сторон. Интересно, это у Ильфа и Петрова было, или - только в кино появилось? Что-то я в книге такого не помню, а когда-то почти наизусть ее знал. Собираем, расставляем, переставляем, обеспечиваем проход землекопам, им места много надо, шестьдесят тысяч, все-таки. А брать городок будут пять пеших дивизий из-под Ходжента. Их мне передал в наследство Чжирхо. Бывшие бандиты и неумехи, но в каждой дивизии около ста монголов, начиная от сотника. Хотя и местные уже в начальство выбились, даже тысячники есть, монголами командуют. Посмотрим, чему они за полгода научились. Пара конных туземных дивизий, участвовавших в осаде Отрара, держат периметр. И моя гвардия держит под локотки меня, чтобы не рассыпался. После недавнего отдыха - не обязательно, готов сам, в первых рядах, с медным лбом наперевес - в ворота. Вицин отдыхает. Поберегись! Хочу Термез осмотреть! Гостиницу и аэропорт.
Девять дней мои туземцы демонстрировали превосходство новейшей монгольской метательной техники над устаревшими образцами оборонявшихся. Убедили. Собирается и разбирается быстрее, легко можно сосредоточить на направлении главного удара, в течении дня - сменить направление. Метает больше и чаще. Прицельно закидали рвы мешками с землей, не пришлось привлекать землекопов. Хотя, при чем здесь это? Cила крепостных стен никогда не бывает ни более и ни менее мужества их защитников. Приказал записать для народа. Китайцы свободны, могут отдыхать, это
