— В моем лице ты имеешь дело с величайшим анальным криминалистом.
— Че это за срань Господня?
— Смотри сюда, — Зед наклонился и ткнул пальцем в изорванную попку «Вечернего Звона».
— Я вижу только драную на хер задницу своей сестренки. Ты гонишь! — Джонни прохрипел эти слова сквозь комок слез в горле. Его можно было понять.
— Анальная криминалистика — новейшая из новейших наук, — торжественно произнес Зед. — Половой член, он что твоя пуля, оставляет четкие определённейшие следы и специалист, вроде меня, никогда не спутает один с другим. Я изучил все гребаные изнасилования за последние двадцать лет. Это Гомез Гитлер и у нас проблемы…
— Что ты имеешь в виду? — насторожился Джонни-Грустняк
— Гомез Гитлер и «Говностаи Сатаны», вот что!
— Ебенна в рот! — Джонни аж подпрыгнул и срочно хряпнул водочки. — Нам нужно получше вооружиться.
— А чем ты упаковался-то.
— Кольт, М-16, ну все такое, как положено, да!
— Ну и как, ты готов, ты уверен в себе, а?
— Эти ублюдки изнасиловали и убили мою сестру, они заплатят за все, — сказал Джонни, как отрезал, и в его голубых глазах сверкнул цвет предгрозового неба.
— Ты не догнал, я ведь не волну гоню, а популярно объясняю тебе, что это очень крутая серьезная банда, и чтобы тебе не попасть на все, необходимо серьезно, крайне серьезно подойти к делу.
— Короче, — рявкнул Джонни.
— Предстоит ломовая битва — крайне серьезно сказал Зед и тихонько запел:
— С фашистской силой грозною
С проклятою ордой — потом вдруг переменил ритм и запел:
— Это есть наш последний и решительный бой!
— Я знаю эту песню, Зед, ты же знаешь, как я люблю каверы русского кантри, объясни по-человечески.
— Нам нужны SA-7b, я уверен, это именно то, что нам нужно, без них нам не обойтись, — Зед размышлял вслух.
— Что такое SA-7b? — Джонни нервничает, — знаешь ли, брат, я шесть лет парился на нарах, может быть немного подотстал от жизни?
— Ручная ракетная установочка, — встрял без предупреждения завхоз Гимпо, молчавший до сих пор. — Босс, вы и в самом деле считаете, что без нее никак?
— Однозначно, парни, — резюмировал Зед. — Но проблем не будет, ща звекнем Биллу Драммонду и он встретит нас в Уитби, подкатит на своей поэтовозке.
Поэтовозка — это было нечто.
С виду обычнейший грузовичок, на таких любит разъезжать всякая деревенщина.
Но внутри — оно было настоящим передвижным сумасшедшим домом и пересылочной базой спецмудагентов со всей галактики, если можно так выразиться. А иначе никак и не скажешь, потому что поэтовозка — это было нечто!
ЗАЕЗД № 12
БИЛЛ ДРАММОНД — ВЕЛИКИЙ РАКЕТЧИК
— Какого хуя, Билл, ты че ваще творишь? — орала как резанная Салли Фелонка, пожизненная сожительница Билла. — Ты, блядь, как какой-нибудь бомжара, блин!
Великий ракетчик и величайший подонок литературы тупо уставился в одну какую-то неопределенную точку, потупил глазки, можно сказать.
И было от чего. Он весь из себя напоминал какого-то комика Мэка Сеннета из блаженных традцатых, прикинут весь как-то мешковато и все мятое, как из жопы.
— Иди помойся, придурок, а то жрачки не получишь, — пожизненная сожительница аккуратно продолжала его пилить. — Кстати, звонил этот чертов мудила Зодиак Мозговорот, я без понятия, чо он хочет, но кажется, у него проблемы…
Разумеется эта сучка любила своего пожизненного сожителя, но быт, быт их заедал со страшной силой, а тут еще этот Зодиак Мозговорт явно хочет подкинуть вагон приключений на несчастную Биллову задницу.
Не далее как на прошлой неделе Салли, и так осатаневшая от жуткой бедности, чуть инфаркт не схватила, когда вытаскивала своего пожизненного сожителя из жутких проблем, которые тот нажил своей бредовой поэзией. Он умудрился устроить поэтические чтения на сборище вудуистов, а те чуть не принесли его в жертву. Слава Богу, что хоть жив остался! Что поделаешь, сама выбрала нелегкий путь жены поэта, его, так сказать, музы!
А Билл с понтом в ванную идет, ломанулся в курятник.
Там у него был припрятан секретный мобильник, чтобы тайком от Салли устраивать свои поэтические делишки.
— Зед, это я, Билл, — прошептал он в трубку.
— О, Билл, а что это за херов шум?
— Это цыплята.
— Какие на хер цыплята? — охуел Зед.
— Понимаешь, я звоню по секрету от своей прекрасной пожизненной сожительницы, чтобы она не обломила то дельце, на которое, как я понял, ты хочешь меня позвать…
— Срочная адская необходимость, чтоб ты подкатил на своей поэтовозке в Уитби на фестиваль мотонацистов-сатнистов, врубаешься, а? Все объясню при встрече!
— Будет что-то горяченькое? — поинтересовался старый пердун Билл, заинтригованный просьбой друга.
— Ад вырвется из преисподней, я тебе гарантирую, — твердо пообещал Зед.
— Еду, — этот охуевший старикашка-поэт в кризисе стреднего возраста готов был забить на всю хуйню, типа неоплаченных счетов, и на слезы сожительницы и на текущие краны и все такое, только дай ему какой-нибудь угар, дай почувствовать себя Клинтом Иствудом на Диком Западе!
ЗАЕЗД № 13
ОДИН — ГОТОВ!
— Парфни — шепелявил своим отвратным испанским акцентиком Эль Гомисидро из Мадрида, великий гангстерито, — я великий и увзасный, я чую фшто-то, невфсероятная хадость, фрубаетесь, парни, а?
У «Говностаи Сатаны» вечер трудного дня. Посиделочки у костра, звезды в небе, и полная луна, взошедшая между прочим над пустошами северного Йоркшира.
Кролика поджаривают, результат очередного броска испанского ножа, как всегда удачного.
— Клянусь Адом, посреди пустошей, в погоне за кроликом, я жопой почуял чей-то взгляд незримый, — педрилка из Мадрида кликушествовал, что твой юродивый. А костер трещит, пламя танцует и тени бегут по байкерским рожам. Сова заухала, собака залаяла в ближайшей деревне, Демониловка, между прочим, называлась деревенька та.
— То есть там оборотень могло быть шататься, — по-германски звучно расхохотался Адольф Адольфович. — Педерастам-испанцам это есть бывает свойственно обнаружить.
— Я бы не смеялся на твоем месте, Адольф, — в разговор вступил Базука Безер, английский насильник и убийца № 1 в Лидсе, — в этих самых зловещих местах много чего происходило во времена седой старины, друиды там, например, человеческие жертвоприношения, что называется, и все такое, догоняешь, а? Я не шучу, мы натурально находимся в самых что ни на есть ведьмачьих местах.
— Болваны, вы че, очумели вконец, что ли? — рявкнул на правах фюрера Гомез Гитлер, — забыли, кто мы есть, а? Мы — «Говностая Сатаны», Дьявол наш Бог и Старший Брат. Он хранит нас, лелеет и опекает. А вы, бля, наложили в штаны, вместо того, чтобы осатанеть от счастья! Равнение на Ад, смирно!!! Поднимаю тост за здоровье Сатаны, который выслал какого-нибудь чертилку нам на защиту — и хлопнул мескаля стопочку, хрюкнул, пернул и рыгнул, как положено верному дьяволопоклоннику
— Мне вообще все до пизды, — пробормотал Стаггерли, — у меня есть своя африканская магия, она всегда прикроет мою черную жопу.
А на самом-то деле фашистский ниггер, несмотря на сатанинскую байду и страшную физическую силу, оставался в душе трусливым и добрым кроликом- католиком и свято верил в трусики божьей мамочки.
А в реальности все было значительно проще. Будь проще, что называется, и черти, то есть, наоборот, люди к тебе потянутся. И из-за границ света, не нашего белого, а того желто-оранжевого пятна вокруг кострища байкерского, тянулся холодный и жестокий взгляд Джонни-Грустняка. Он гладил свой нож и глаза его метали незримые молнии.
А байкеры бухали и радовались жизни. Все было как положено песне, пляски, меряние хуями, и все такое прочее.
В три часа утра, в строгом соответствии с правилами, они пропели свои литании Сатане и завалились отдыхать, как говорится после трудов неправедных.
Храпят, сопят в десять дырочек, попердывают, красота! Стандартная симфония после бухательного вечерочка.
