поцеловался с ракетой. Маленькой ракетой, не то я увидела бы импеллерный след даже отсюда.
Начальник штаба уставился на нее с таким видом, будто усомнился в ее умственном здоровье, после чего повернулся к командиру.
Если он надеялся, что гражданин контр-адмирал отвергнет предположение Форейкер, то его ждало разочарование. Кивнув, Турвиль без спешки вернулся в свое командирское кресло, уселся и очень спокойно произнес:
– Шэннон, мне нужно, чтобы ты выпустила беспилотного разведчика. Он доберется туда гораздо быстрее нас, а я хочу разобраться в происходящем. Понятно?
– Так точно, – ответила Форейкер.
Турвиль поднял глаза на подошедших к нему Богдановича и Хонекера.
– Похоже, – тихо сказал он с натянутой улыбкой, – гражданка член Комитета Рэнсом подорвалась на собственной петарде.
– Как это понимать? – нейтральным голосом осведомился Хонекер.
– Да так: единственное приходящее мне в голову логичное объяснение случившемуся – это бунт пленников.
– Но это объяснение безумнее любого другого! – возразил Богданович. Как показалось Турвилю, не столько из несогласия, сколько чувствуя, что кому-то следует возразить. – У Владовича команда более чем в две тысячи человек, а пленных всего три десятка.
– Порой количество значит меньше, чем качество, – заметил Турвиль. – В любом случае им удалось полностью парализовать корабль. Интересно, каким манером они добрались до компьютеров?..
Он задумчиво нахмурился и пожал плечами. Как – не важно, в данный момент важно лишь, что им это удалось. Ему очень не нравилось то, что предстояло сделать, однако долг не оставлял ему выбора.
– Гаррисон, свяжись с Уорденом Треско. – Турвиль поднял глаза, встретился взглядом с Хонекером и продолжил: – Скажи ему, что, по моему мнению, пленные на борту «Цепеша» взбунтовались и пытаются захватить корабль. Захватить или уничтожить.
– Вот они! Сунулись снова!
МакКеон не знал, кто выкрикнул предупреждение на сей раз, но оно поспело вовремя. Хевы перегруппировались и теперь пытались прорваться в отсек из шахты с заклинившим люком под прикрытием шквального огня из всех видов оружия. МакКеон с горечью выругался, когда на его глазах голова Энрико Уокера лопнула, как арбуз, от прямого попадания импульсного дротика. Джаспер Мэйхью отлетел назад, ему в грудь угодило сразу несколько дисков дробовиков, однако он, как и все прочие, успел облачиться в один из находившихся на борту их штурмового катера десантных доспехов. Мгновение спустя Джаспер уже привстал на колено и выстрелил в сторону хевов из гранатомета. Граната прилетела и со стороны врагов: она взорвалась под ногами одного из старшин. В следующее мгновение Санко и Хэлбертон развернули в сторону противника плазмометы, и по шахте пронесся ревущий вал белого пламени. Оказавшиеся прямо на его пути погибли мгновенно, не успев ничего почувствовать, а вот тем, кого огненный поток задел лишь краем, пришлось гораздо хуже. Со стороны шахты послышались истошные вопли, перекрываемые грохотом: взрывались боеприпасы, не выдержав чудовищного жара. Потом Санко выстрелил во второй раз, и все стихло.
Атака со стороны шахты захлебнулась, и МакКеон позволил себе вздохнуть с облегчением. Но он понимал: передышка будет кратковременной. Хевы не решались пустить в ход тяжелое оружие – взрывы на соседних причалах убедили их в том, что в шлюпочном отсеке есть чему воспламеняться и детонировать, – но на их стороне было подавляющее численное превосходство.
«А вот моих людей, – с горечью подумал МакКеон, глядя на тело Уокера, – стало еще меньше.»
Резко повернувшись, капитан направился к Харкнессу. Напряженное лицо старшины покрывал пот, однако его пальцы больше не бегали по клавиатуре. Завидев приближающегося МакКеона, он поднял голову и, хищно оскалившись, сказал:
– Похоже, они вышибли меня из системы, сэр. Другое дело, что для этого им пришлось выжечь к чертовой матери практически все, кроме систем жизнеобеспечения. Даже если наша затея провалится, им потребуется уйма времени, чтобы навести в этом хозяйстве хоть какой-то порядок.
– Но восстановить контроль над уцелевшими элементами системы они смогут? – осведомился МакКеон.
– Боюсь, сэр, дело к тому идет. Вот этот люк, – он показал на вход в шахту лифта, через которую их пока не пытались атаковать, – им нипочем не открыть, да и вообще здесь все системы остались вовсе без программного обеспечения. Однако если дать им минут сорок-пятьдесят, они смогут переключить некоторые сенсоры и кое-какое оружие на ручное управление. А уж тогда…
Он не закончил, но МакКеон мрачно кивнул.
– Помните, мэм, – тихо сказал Веницелос, припавший рядом с ней к палубе возле вентиляционной решетки. – Если у Харкнесса все прошло, как задумано, нам нужно только добраться до того лифта.
Хонор кивнула. Их поспешный марш-бросок сквозь недра корабля не позволил Веницелосу подробно ознакомить ее с планом Харкнесса, однако все самое главное он рассказал, и Харрингтон поразилась, как тщательно Горацио продумал все детали. Тот факт, что экипаж корабля оказался способен восстановить управляемость некоторыми элементами системы, никоим образом не умалял заслуг Харкнесса. Хевы до сих пор не контролировали собственный корабль. В противном случае все уже закончилось бы.
Но раз оно не закончилось, им требовалось добраться до шлюпочной палубы – причем как можно быстрее. Тут с Эндрю и Марсией спорить не приходилось. Хонор, тяжело дыша, привалилась к стенке трубы, надеясь скрыть от товарищей, насколько она вымоталась. Заточение не прошло бесследно: она исхудала и ослабла, однако из последних сил заставляла себя держаться бодро и даже – насколько это было возможно с одним глазом и парализованной половиной лица – пыталась улыбаться.
– Во всяком случае у меня не должно возникнуть проблем с кодом, – отозвалась она.
Веницелос отреагировал коротким, но искренним смешком: в качестве кода Харкнесс воспользовался ее днем рождения. Она понятия не имела, откуда ему вообще известна эта дата, но главстаршина, похоже, был истинным кладезем сюрпризов.
