Народной Республики. Однако все эти положения никто не отменял: они считаются действующими и обязательными к исполнению для всех, включая сотрудников БГБ. Судить их будут в соответствии с их законодательством, адмирал, и все приговоры будут полностью отвечать юридическим нормам Народной Республики.
– Но… – начал было Стайлз.
Хонор оборвала его речь нетерпеливым жестом.
– Адмирал, я пригласила вас к себе не для ведения дискуссии, а чтобы сообщить вам о принятом решении. Первоначально предполагалось, что, как старший на планете офицер Королевского флота, вы возглавите комиссию военного трибунала. Однако вы заявили о принципиальном несогласии с самой этой идеей, и я, ни в коем случае не желая заставлять вас идти против своих убеждений, освобождаю вас от этой обузы. Ваше место займет коммодор МакКеон.
– Но позвольте, если вы собираетесь применять их собственные законы… – снова начал он, и в его голосе прорезалось нечто близкое к отчаянию.
Хонор, ощущая хаотическую путаницу его эмоций, едва скрыла презрительную усмешку. Его переживания были настолько путаными и так быстро менялись, что вычленить что-то конкретное было затруднительно, но этого и не требовалось. Ясно было, что, хотя Стайлз яростно возражал против организации судов, собственное отстранение вызвало у него не меньшую ярость. Он воспринял это как оскорбление, и ненависть вскипела в нем с новой силой.
– Нет, адмирал, – твердо сказала адмирал Харрингтон. – Я не стану принуждать вас поступаться принципами.
Собеседник открыл было рот, но она покачала головой.
– Вы свободны, адмирал.
– Ну, шкипер, задали же вы ему жару! – восхитился Алистер МакКеон.
Вышедший из ее кабинета Стайлз был похож на сомнамбулу: шедшего навстречу МакКеона он просто не заметил. Впрочем, между этими двумя офицерами не наблюдалось и намека на симпатию, и Хонор порой задумывалась, с чем это связано. Предыдущего опыта совместной службы явно было недостаточно. Хонор возложила на Стайлза обязанности, соответствовавшие должности начальника по кадрам, а также контроль над полетами шаттлов, контакты с разбросанными по планете поселениями и обмен информацией. Это была ответственная работа… но Стайлз понял, что ее поручили ему с той целью, чтобы оправдать исключение его из прямой цепи командования. Комендантом базы «Харон» стал Хесус Рамирес, его заместителем – Гарриет Бенсон, а МакКеон фактически исполнял должность старшего помощника Хонор. Правда, Хонор, щадя самолюбие контр-адмирала, предоставила ему возможность отчитываться непосредственно перед ней, а не через МакКеона, однако на всей планете таким правом пользовался только он. Тот факт, что младший по званию офицер имел большую реальную власть, не мог не повергать тщеславного контр-адмирала в негодование.
МакКеон все это прекрасно знал, и столь эмоциональный комментарий несколько удивил Хонор. К тому же она не понимала, как Алистер узнал, что Стайлзу досталось на орехи. Уловив ее недоумение, он криво усмехнулся.
– Стенки здесь тонкие, Хонор, – пояснил МакКеон, – а я был здесь рядом, ждал своей очереди. А он до того, как ты поставила его на место, орал так, что можно было услышать и на летном поле.
– Боже мой! – вздохнула Хонор, откидываясь в кресле и массируя лоб пальцами. – Вот уж чего я не хотела!
– Твоей вины тут нет, – сказал МакКеон.
– Я виновата в том, что не сумела это предотвратить. Не дело, если людям станет известно, что старшие офицеры Альянса друг с другом на ножах.
– Во-первых, это не твоя работа – предотвращать неизбежное, – строго сказал МакКеон. – Твоя работа заключается в том, чтобы осуществлять руководство и заботиться о том, чтобы мы остались живы. А если какому-то безмозглому идиоту угодно делать из себя дурака и посмешище, твоя работа сводится к тому, чтобы не позволить его глупости помешать нам выбраться с Ада. Заметь, вовсе не в том, чтобы защищать его от неприятностей, которые он сам усердно ищет на свою задницу. А во-вторых, нам все случившееся не во вред, а на пользу.
– То есть? – Хонор удивленно склонила голову набок.
– Надеюсь, ты не думаешь, что те, кто не служил на флотах Альянса, останутся в неведении? – МакКеон покачал головой. – Ты ведь прекрасно знаешь: любые стены имеют уши. Раз уж я услышал вашу милую дружескую беседу, то ее наверняка слышал и кто-нибудь еще, а в конце концов про нее узнает весь Ад. Следовательно, очень скоро и наши друзья из «Геенны», и бывшие рабы, и прочие бывшие заключенные будут знать, что ты пошла на конфликт со старшим офицером Королевского флота ради выполнения обещания, данного еще в «Геенне». Многие из этих людей являются – или являлись – профессиональными военными. Им такие игры понятны… и то, как играешь ты, сделает для их сплочения больше, чем тебе кажется.
– Алистер, но ведь я воюю со Стайлзом вовсе не для того, чтобы кому-то понравиться! – резко возразила она.
– Конечно, нет, – чуть ли не грустно произнес МакКеон. – И это для них не секрет. Именно поэтому эффект будет оглушительный.
Хонор посмотрела на него хмуро: и его доводы, и скрывавшиеся за ними эмоции отзывались в ней некоторой неловкостью. Однако МакКеон выдержал ее взгляд с полной невозмутимостью.
– Ну, в таком случае… – начала она и осеклась.
Кто-то резко постучал в косяк остававшейся открытой двери. Подняв глаза, Хонор с удивлением увидела в проеме Соломона Маршана. Лицо его сияло, а под легким смущением чувствовалось нетерпеливое желание поделиться поразительной новостью.
– В чем дело, Соломон?
– Прошу простить за то, что свалился как снег на голову, миледи, – сказал он, – но мы со старшиной Харкнессом только что взломали очередной секретный код, и нам показалось, что вам будет интересно ознакомиться с результатами.
