что прочел рапорт вице-адмирала Мэлоуна и контр-адмирала Трикуписа о действиях пикета при Элрике. На доставку его курьером ушло две стандартные недели. Почти точно такие же донесения были получены с Солвея и Тредвея. Солвейский пикет не располагал «Медузами», и там вторгшиеся понесли менее тяжкие потери, но, так или иначе, во всех трех сражениях система «Призрачный всадник» прошла разносторонние испытания в реальных боевых условиях. Часть новой техники уже пускали в ход в небольших стычках, однако в данном случае впервые были опробованы все возможности новой схемы защиты, и потери Альянса оказались смехотворными. Враги не подбили ни одного корабля стены и уничтожили всего лишь три линейных крейсера. Пикет Тредвея лишился трех эсминцев, да и то лишь по несчастной случайности: проводившая маневры эскадра оказалась на пути хевов, вынырнувших из гиперпространства. Даже при этом командование сумело свести потери к минимуму и вывести большую часть кораблей из-под огня. Восхищаясь хладнокровием и умением командиров, Капарелли сожалел о том, что не имел возможности лично принять участие ни в одной из этих славных операций.
При всей их болезненности потери Альянса были несравненно ниже, чем у хевов, а те, скорее всего, так и не осознали истинного положения дел. Судя, например, по отчету с Элрика, противник был совершенно сбит с толку помехами и фантомами и в той сумятице, которая является неизбежной спутницей ожесточенного, скоротечного боя, вполне мог принять пораженные им ложные цели за настоящие супердредноуты. Конечно, скрупулезный анализ записей сканеров мог выявить истину, однако Капарелли сильно сомневался в том, что кто-то станет себя так утруждать. Человеку свойственно верить в то, во что ему верить хочется, например в то, что если ты и потерял четырнадцать процентов своих кораблей стены, то при этом нанес тяжкий урон противнику. Впрочем, даже если хевы пребывали в уверенности, что им удалось уничтожить четыре или пять супердредноутов, они должны были считать свои потери при Элрике равными потерям Королевского флота. А поскольку они при этом овладели тремя, пусть не первостепенными, но имевшими стратегическое значение звездными системами, подобная цена не должна была казаться им чрезмерной. Кроме того, Трикупис и его коллеги использовали технологию «Призрачного всадника» продуманно и осторожно, в точном соответствии с пожеланиями Капарелли. Скорее всего, хевы лишь отметили, что электронное оснащение Альянса оказалось еще более эффективным, чем обычно, но почему это так, осталось для них тайной. Пока.
Из чего следовало, что политическое руководство Республики усилит давление на МакКвин, понуждая ее к широкомасштабному наступлению. Не говоря уж о том, что она и сама может истолковать результат последней операции как свидетельство относительной слабости Альянса. Капарелли, правда, сомневался в том, что Военный Секретарь позволит эйфории взять верх над здравым смыслом, однако гражданка адмирал действовала не в вакууме, а Пьер наверняка требовал все новых побед. После повлекшего за собой весьма неприятные для Народной Республики дипломатические последствия выступления Амоса Парнелла перед Ассамблеей Лиги это стало жизненной необходимостью. Источники сообщали Пат Гивенс, что поставки Народной Республике военных технологий оказались под угрозой.
Прекращение или даже существенное ограничение этих поставок могло стать фактором, провоцирующие принятие поспешных решений. И дело тут было не только в панической истерике гражданских политиканов. Капарелли понимал, что, будь он на месте МакКвин и располагай донесениями, содержащими хотя бы намеки на возможности «Призрачного всадника», перспектива остаться без военно- технической поддержки со стороны Лиги повергла бы его в ужас. И само собой должно было напрашиваться решение: нанести сокрушительный удар, пока Альянс все еще находится в состоянии обороны и не успел сосредоточить достаточное количество новой техники, какой бы она ни была, на участках возможного контрнаступления. Боязнь тяжелых потерь не могла стать сдерживающим фактором, ибо если дать противнику время разместить новые системы вооружения там, где он хочет, потери будут несравненно страшнее. Выход хевы должны были увидеть в мощном опережающем наступлении.
«А уж если наносить удар, – размышлял Капарелли, – то разумнее всего в том направлении, где Народный флот уже вышиб несколько запертых Альянсом дверей, и откуда рукой подать до жизненно важной базы и верфи». На месте командования хевов он направил бы на поддержку Двенадцатого флота все корабли, какие удалось бы собрать, и бросил эту армаду на Грендельсбейн. Из всех целей, находившихся в пределах досягаемости, захват этой обещал стать для Альянса наиболее болезненным, а значит, должен был вынудить противника к радикальной перегруппировке сил по навязанному сценарию. Это позволяло сохранить инициативу за Народным флотом.
Откинувшись в кресле, Первый космос-лорд беззвучно насвистывал сквозь сжатые губы, разглядывая изображение на дисплее. Все эти доводы звучали в высшей степени убедительно, однако он знал, насколько опасны бывают попытки поставить себя на место противника и проникнуть в его мысли. Конечно, верная догадка сулила блестящий успех, но какова бывает цена ошибки? А вероятность ошибки очень велика, ибо чертовски трудно избежать соблазна приписать противнику намерение совершить именно те действия, каких желаешь ты. Или предположить, будто он видит все в том же свете, что и ты, тогда как на деле неприятель не заметил многое из отмеченного тобой, но зато углядел такое, что тебе «посчастливилось» проворонить.
Но, даже терзаемый сомнениями, Капарелли был готов действовать так, как подсказывало ему чутье. Он твердо рассчитывал, что хевы предпримут полномасштабное наступление и объектом его станет Грендельсбейн.
Главная проблема заключалась в том, что этого наступления следовало ждать слишком скоро. Разумеется, хевы получали сведения не так быстро, как он. Доклад о захвате Элрика курьер мог доставить МакКвин не ранее чем через десять-двенадцать стандартных дней; начать сосредоточивать силы для нового удара она начала бы примерно по прошествии месяца, но это не решало проблемы цейтнота. Целый месяц – а по возможности два, если не три – требовался для производимой на Мантикоре-Б доводки новых крыльев ЛАКов. Донесения Элис Трумэн вселяли надежду на то, что «Шрайки-Б» и «Ферреты» превзойдут по эффективности самые смелые ожидания самых рьяных сторонников проекта, но пока этому проекту было далеко до завершения. Некоторые крылья уже приблизились к полной боеготовности, однако сэр Томас страстно желал дать им на подготовку еще хотя бы несколько недель.
Увы, этих недель у него не было. Разумеется, он не знал точно, сколько времени имеется в его распоряжении, но прекрасно понимал, что переброска готовых к бою ЛАКов на новое место дислокации займет не менее двух недель. Чтобы адаптировать крылья к координации действий с силами традиционного образца, потребуется еще недели две-три. Иными словами, если он хотел встретить предполагаемое наступление хевов во всеоружии, приказ следовало отдавать почти немедленно.
На его плечах лежало тяжкое бремя ответственности. Точнее, формально он разделял его с баронессой Морнкрик, однако в таких вопросах она всегда поступала в соответствии с мнением Первого космос-лорда, так что на деле решать предстояло ему.
Ну что ж, это хотя бы не оставляло простора для двусмысленных толкований. В случае неудачи виноватого долго искать не придется.
Несколько мучительно долгих мгновений сэр Томас молча смотрел на голограмму, потом резко кивнул, поднял глаза и подозвал офицера связи.
– Слушаю вас, сэр Томас, – доложила молодая женщина.
– Лейтенант, запишите депешу для контр-адмирала Трумэн.
