Отбросив посторонние мысли, Хонор откинулась в кресле и, игнорируя шутливый протест сидевшего на ее коленях Нимица, скрестила ноги.
– Надеюсь, милорд, у вас нет других столь же интересных соображений? – учтиво осведомилась она.
– Столь же интересных нет, – с равной любезностью ответил граф, но тут же рассеял радость, добавив: – С другой стороны, вы отсутствовали более двух стандартных лет. Надеюсь, вы понимаете, что неминуемо возник ряд проблем, на решение которых потребуется время.
– Да уж куда яснее, – со вздохом ответила Харрингтон, непроизвольно пробежав пальцами по коротко остриженным волосам.
Ей недоставало длинной пышной прически, которую она носила до плена, однако на борту «Цепеша» хевы обрили ее наголо, а отращивать волосы снова, имея всего одну руку, было бы непрактично.
– Увы, миледи, без осложнений действительно не обойдется, – сказал граф Белой Гавани, а в ответ на ее вопросительный взгляд пожал плечами. – Я не слишком хорошо представляю себе их природу, могу только догадываться… В общем, я думаю, вам лучше будет поговорить с Протектором Бенджамином.
Лицо графа оставалось невозмутимым, однако Хонор чувствовала, что на самом деле ему известно нечто важное. Правда, он не испытывал особой тревоги а стало быть, пресловутые «осложнения» не несут для нее особой угрозы. Его переполняло не столько беспокойство, сколько почти дотягивавшее до злорадства лукавое предвкушение. Для ее «сканера эмоций», седой адмирал представлялся озорным мальчишкой шепчущим про себя: «Знаю, а не скажу!»
Она одарила его взглядом, исполненным сдержанной благосклонности, и он ответил понимающей улыбкой. И снова возникло приятное ощущение естественности, несколько подпорченное любопытством: ей все же очень хотелось узнать, что же это такое загадочное он знает, но считает нужным скрывать.
– В Звездном Королевстве, – продолжил граф после непродолжительной паузы, – тоже возник ряд проблем, и относительно них я осведомлен лучше. Так, после официального объявления о вашей кончине титул перешел к вашему кузену Девону.
– Девону? – Хонор потерла кончик носа, потом пожала плечами. – Вообще-то я вовсе не рвалась в графини. Это была воля ее величества. И жаловаться на то, что мой титул перешел к кому-то другому, не собираюсь. Пожалуй, да, с юридической точки зрения, Девон является моим ближайшим наследником, хотя я на этот счет особо не задумывалась. Наверное, – добавила она с кривой усмешкой, – задуматься следовало, но я так и не привыкла руководствоваться династическими соображениями. Впрочем, – она лукаво хихикнула, – и Девон тоже. Вы случайно не знаете, как он воспринял известие о том, что неожиданно сделался пэром?
– Насколько мне известно, с раздражением, – ответил граф Белой Гавани, пожав плечами. – Сказал, что все эти глупости могут помешать его исследованиям и работе над новой монографией.
– Да, он такой, – хмыкнула Хонор. – Превосходный историк, но полностью зарывшийся в прошлое и нипочем не желающий высовывать оттуда нос.
– Мне тоже об этом говорили. Однако ее величество настояла на том, чтобы титул графов Харрингтон продолжил существовать. По словам моего брата, она была просто непреклонна.
Белая Гавань умолк, и Хонор понимающе кивнула. Брат адмирала, Вильям Александер, был канцлером казначейства, то есть вторым по рангу министром правительства герцога Кромарти, и если кто-то и был осведомлен об умонастроении королевы, то именно он.
– Она лично обсудила этот вопрос с вашим кузеном… как я понимаю, весьма обстоятельно, – добавил граф.
– Ну, надо же! – Хонор покачала головой, и ее здоровый глаз засверкал весельем.
Ей самой доводилось плотно общаться с Елизаветой Третьей, и мысль о том, что ее дорогой кузен, консервативный книжный червь Девон, оказался в том же положении, неприлично ее позабавила.
– Она также повелела, – продолжил Александер, – присовокупить к титулу подобающие земли. Таким образом, новоиспеченный граф Харрингтон получил доход, достаточный для поддержания достоинства своего титула.
– Вот как? – переспросила Хонор и, когда ее собеседник кивнул, уточнила: – А что за земли?
– Очень неплохой участок из Резерва Короны, кажется, в Поясе Единорога.
В Звездном Королевстве термином «земли» обозначалось любое приносящее доход владение, связанное с дворянским титулом. Разумеется, понятие было архаичным, но такие понятия буквально кишели и в изначальной хартии колонистов, и в самой Конституции. Со времени основания Мантикорской колонии один и тот же термин использовался для обозначения как собственно участков планетарной или астероидной поверхности, так и права на разработку недр, квот на лов рыбы, диапазона частот в телекоммуникациях и множества других привилегий, распределявшихся между первыми колонистами пропорционально финансовому вкладу в освоение новой системы. Пожалуй, не менее трети нынешних наследственных пэров Звездного Королевства, владея «землями», не обладали реальными участками планетарной поверхности. Точнее сказать, хотя бы крохотный участок имел почти каждый, ибо это считалось желательным для поддержания аристократического имиджа, но реальный доход обычно извлекался совсем из других источников.
Что могло показаться необычным, так это факт пожалования земель из Резерва Короны, то есть из личной собственности Елизаветы Третьей. Со времени основания Звездного Королевства Резерв сильно сократился, и уже довольно давно, в случае необходимости осуществить земельное пожалование, Корона обращалась в палату общин с предложением выделить требуемые владения из государственного кадастра. Пожизненным пэрам «земли» из Резерва выделяли, однако со временем эти владения возвращались в собственность Короны. В данном же случае, пожаловав землями наследственный графский титул, королева произвела бесповоротное отчуждение части сказочно богатого пояса астероидов – Пояса Единорога – в пользу Девона и будущих лордов Дома Харрингтон.
Неожиданная мысль заставила Хонор резко выпрямиться в кресле.
– Простите, милорд, – сказала она, – вы сказали, что Девон унаследовал мой мантикорский титул?
Граф кивнул.
– А вы случайно не знаете, что предпринял Грейсон в отношении моего лена? Его тоже передали
