- Правда, что ли? - оживились рабочие. - Сколько?
- Сколько, он не уточнял, - подхватил идею Стрекозов. - Но, я думаю, не меньше двухсот.
- Блин! - прониклись мужики. - Мы бросим вызов! Только никому больше не говорите о премии!
- Заметано! Мы о вас статью напишем, что, мол, решили задвинуть передовиков и самим стать еще более передовыми!
Стрекозов записал в блокнот две фамилии - Столыпин и Шартарамов.
- Тебе налить? - спросил усатый Столыпин Стрекозова, доставая из-под скамейки початую бутылку 'Пшеничной' и медные рюмки.
- А не застукают? - опасливо огляделся литератор.
- У нас после обеда не стукают, - сообщил Колька. - После обеда у нас все водку пьянствуют.
- Тогда и Дамкину налей! Он тоже недавно пообедал.
Литераторы выпили с рабочими за знакомство и, пожелав успехов в трудовых начинаниях, отправились на выход.
Поглядев вслед Дамкину и Стрекозову, Столыпин достал из ящика с браком новую бутылку и сказал Шартарамову:
- Свои ребята!
Соавторы вышли на свежий воздух. Дамкин вдохнул полной грудью.
- Пойдем, отчитается перед Ивановым. Для первого трудового дня мы и так много наработали. Завтра наваяем ему статью о передовиках и социалистическом соревновании!
Литераторы снова поднялись на второй этаж, Дамкин опять постучал пальцем по табличке 'ДИРЕКТОР' и толкнул дверь. Секретарши на месте не было, лишь сиротливо гудела электрическая пишущая машинка. Стрекозов подошел к ней и щелкнул выключателем.
Дамкин нажал кнопку на селекторе и сказал:
- Максим Максимович, к вам тут сотрудники вашей заводской газеты Дамкин и Стрекозов...
- Пусть войдут, - отозвался селектор грустным голосом.
Литераторы вошли в кабинет. Максим Максимович сидел, облокотившись на стол, подперев щеку рукой и задумчиво рисуя каракули в своем перекидном календаре.
При виде литераторов физиономия директора расплылась в улыбке, глазки заблестели.
- А-а! Дамкин! Стрекозов! Где вы бродите? Я вас жду!
- А мы на заводе были, с рабочими разговаривали...
- Хороший у меня завод?
- Потянет.
- Люди мной довольны?
- Еще бы! Люди полны трудовым героизмом. Особенно после обеда.
- За это надо выпить, - неожиданно заявил директор, доставая из ящика початую бутылку 'Пшеничной' и три медные рюмочки. - За трудовой героизм если не выпить, вся работа насмарку!
- Это точно, - не растерялся Дамкин, присаживаясь.
Вскоре водка была разлита. Закусывали финской колбасой с болгарскими помидорчиками.
- А что, секретарша вам не помогает? - поинтересовался Стрекозов, глядя, как Максим Максимович кромсает тупым ножом батон колбасы. - Колбаски нарезать... Хлебушка...
Максим Максимович помрачнел.
- Нет, понимаешь ли, у нас с Машей взаимопонимания... Я к ней со всей душой, а она ко мне никакого внимания!
- В каком смысле? - не понял Дамкин.
- Я ей и цветы, то да се, а она ни в какую. Упертая баба.
- Так увольте ее, возьмите другую. Разве проблема?
- Не-ет, не скажи, Дамкин. Маша мне больше всех нравится! - директор задумчиво разлил водку по рюмочкам.
Собутыльники выпили, директор занюхал помидорчиком. Дамкин и Стрекозов зажевали бутербродами.
- А вы ей стихи напишите, - посоветовал Дамкин. - Стрекозов всегда девушкам стихи пишет. Как только чего-нибудь не получается, Стрекозов бац! и стихотворение! Девушки так и падают в его объятия. Правда, Стрекозов?
- Ну...
- Я не пишу стихов, - возразил директор. - Мне по должности не положено...
- А мы зачем? - поинтересовался Дамкин. - Не зря же нам зарплату будут платить? Хотите, мы для вас прямо сейчас сочиним целую поэму?
- И Машенька меня после этого полюбит?
- Не сразу, конечно, но через некоторое время, выучив наизусть ваши стихи о глубоком и пламенном чувстве, которое охватило вас неожиданно при ее появлении... Она созреет. Потом надо, конечно, ее в ресторан сводить... Духи подарить...
- Духи дарил! - вспомнил Иванов-старший.
- Мало! - возразил Дамкин. - Наливай, Стрекозов, сейчас будем писать любовное письмо Машеньке. Напишем, как для себя!
- Спасибо, ребята! - расчувствовался Максим Максимович.
Бутылка кончилась. Директор достал из шкафа еще одну, на этот раз с коньяком. Дамкин дописал стихотворение и передал Стрекозову. Тот взял красный карандаш и прошелся по написанному, перечеркав некоторые строки и переписав полностью пару строф.
Затем, Дамкин сбегал в приемную и на машинке отпечатал любовное послание. После чего Стрекозов встал и с выражением его прочел вслух.
Максим Максимович повеселел. Он молодцевато прошелся по кабинету. Потом, в свою очередь, прочитал вслух послание для секретарши.
- Очень хорошо! С вами не пропадешь! - директор пожал соавторам руки. - Лучше, чем у Пушкина...
- До Пушкина нам далеко, - пользуясь случаем, ввернул Дамкин. - Пушкин всю жизнь ездил по своим имениям, отдыхал. Не жизнь, можно сказать, а один непрерывный отпуск! А мы даже свой маленький отпуск не сможем отгулять! Так хотелось съездить на юг! Там так хорошо пишутся стихи!
- Какие проблемы? - удивленно развел руками Иванов-старший. - Берешь вот такой лист бумаги, только чистый. Ставишь вот сюда дату. И пишешь заявление об отпуске. Умеете писать заявление?
- Так ведь газета...
- Да хрен с ней, с газетой! Целый год не выходила, неужто месяц не подождет? Тем более, что сейчас лето, корректора нет, а без ошибок вы писать, как я понял, не умеете.
Литераторы быстро написали два заявления.
Максим Максимович размашисто подписал, подмигнул и достал из ящика стола еще одну маленькую бутылку водки, которую в простонародье именуют 'мерзавчиком'.
- Еще по рюмочке?
- Нет! Нам еще в отдел кадров заявления относить, - заметил Дамкин. А то рабочий день кончится...
- Э! - встрепенулся директор. - Мы же еще не отметили ваш прием на работу! А не отметить прием на работу, это все равно, что пустить все дело насмарку!
- Это точно, - вздыхая, согласились литераторы и вновь сели к столу.
Через час, оставив в отделе кадров свои заявления на отпуск, литераторы возвращались на троллейбусе домой. Первый рабочий день на заводе 'Заветы Ильича' был благополучно закончен.
Глава из романа
Грамотность
Насчет безграмотности. Вы, наверно, и сами знаете, как преподают русский язык и литературу в наших советских школах, и как их могут знать после этого два таких татарина, как П.Асс и Н.Бегемотов.
П.Асс, Н.Бегемотов 'Открытое письмо в закрытую организацию'
Дамкин, склонившись над исписанным листом, задумался и начал грызть шариковую ручку.
