директоров Беовульфа, королева Берри и двоюродный брат императора Андерманской империи. Не говоря уже о такой скромной персоне как о Землевладельце Харрингтон командующей Великого Флота, сопровождаемой рассыплю простых планетарных Великих Князей, Герцогов, Графов, членов кабинета министров Хевена, трех других членов совета директоров Беовульфа, председателя Объединенного комитета начальников штабов Альянса, первого Космического Лорда, начальника военно-морских операций Хевена, начальника военно-морских операций Беовульфа, Гранд-адмирала Янакова, адмирала Ю, двух или трех дюжин послов, и один только Бог знает кого еще. Я уверена, что были и другие свадьбы с таким же количество гостей или даже больше, но разве когда-нибудь собрались все эти люди в одном месте?
Она покачала головой, и Хонор кивнула в знак согласия.
— Мне очень жаль, что эти кретины из Старого Чикаго не смогли увидеть этого, — сказал ее дядя гораздо более мрачным тоном. Она подняла бровь, и он пожал плечами. — Они до сих пор просто не получили записей. Но я думаю, что истинная проблема состоит в том, что для них не существует ничего вполне реального за пределами их собственного небольшого мира. Мы все для них — только лишь неудобные и беспокойные символы, которые они перемещают на игровой доске в нужном им направлении. Все, что для них действительно имеет значение, это то, как отражаются неприятности в палатах где они проживают.
— Это то, из-за чего мы попали в наши неприятности, — согласился Хэмиш, — но я гарантирую Вам, что есть некоторые другие звуки, которые просачиваются в эту звуконепроницаемую «палату», к настоящему времени Вашу, Жак! Им не нравится это, и они пытаются заткнуть свои уши пальцами, но они не смогут поддерживать текущее состояние длительное время.
«Они продолжали это достаточно долго, чтобы оставить всех нас убирать этот чертов беспорядок, — ответил Бентон-Рамирес-и-Чоу, и Хэмиш кивнул в ответ.
— У них нет аргументов. Вопрос, на мой взгляд, состоит в том как долго они будут в состоянии оставаться на спине гексапумы. Я думаю, что они достаточно четко продемонстрировали то, что они преисполнены решимости продолжать попытки играть с нами до тех пор, пока не возникнет ситуация, когда их корабль пойдет ко дну. Но когда это случается, тогда кто-то другой придет на их место, и как этот кто-то другой будет на все это реагировать? Это станет верным путем к тому, что все это дело вытряхнет их с насиженных мест в конце концов, Жак.
— И сколько еще людей мы должны убить прежде все будет закончено. — Рот Хонор сжался от холода ее собственных слов, который омрачил теплоту и радость этого дня, тогда Нимиц издал мягкий звук и зашевелился на ее плече.
— И это так, — согласился ее муж, обвил ее руками и крепко обнял. — Хотел бы я сказать вам, что мы не должны убивать или не потеряем кого-нибудь еще, но это не сработает, таким путем проблем не решить.
— Я знаю. — вздохнула она и тоже обняла мужа. — Я знаю. И я обещаю, что постараюсь не заливать дождем слез всю свиту Роджера и Ривки.
— О, доверие этой счастливой парочки к Вам, Хонор, находится на довольно высоком уровне, — заявила ей Эмили с хихиканьем. — Я не думаю, что они будут вынуждены выдержать незначительный дождь или два от Вас. Никаких ливней, хотя бы теперь!
— Нет, мэм, — послушно, со скромной улыбкой пообещала Хонор, а ее дядя засмеялся.
— Вы три заслуживаете друг друга, — сказал он, тепло улыбаясь им всем. — И я рад, что Вы есть друг у друга. Поддерживайте это, потому что, поверьте мне, это что-то особенное.
— Я согласна, — тихо сказала Хонор, она опустилась вниз и прикоснулась к рабочей руке Эмили, потом обнаружила, что оркестр прекратил играть и начался еще один раунд официальных тостов. Предложить первый тост была очередь Чайанга Бентон-Рамиреса, когда он поднял свой бокал, золотой свет солнечного дня горел в сердце его вина. Их защищенный уголок находился слишком далеко от говорившего, чтобы услышать его подлинные слова, но, как он закончил, они услышали громкие аплодисменты.
— Что? — услышала она, и посмотрела на своего дядю.
— Что, «что»? — спросила она, слегка подняв голову.
— Ты снова погрузились в глубокие раздумья, — обвинил ее Жак Бентон-Рамирес-и-Чоу. — На сколько я тебя знаю, ты готовишься найти что-то еще о чем придется беспокоиться!
— Это не так! — запротестовала она.
— О, да, это так, — выпалил он. — Нимиц?
Он, Хэмиш, и Эмили все уставились на Нимица, который на мгновение задумался, глубокомысленно глянул на них… а затем кивнул.
— О, ты предатель! — заявила она коту.
— Давай, выкладывай! — скомандовал Жак. — Открыто изложи свои подозрения, чтобы избавиться от них, прежде чем придется вернуться назад и обнаружить, что у подруги невесты есть проблемы.
Хонор на мгновение впилась в него взглядом, а затем пожала плечами.
— У Вас на самом деле, наверное, есть некий пунктик, хотя мне трудно поверить, что я это говорю вслух.
— У меня всегда есть пунктик, — ответил ее дядя с достоинством. — Это увы, просто моя судьба, находиться в окружении людей не способных в полной мере осознать точность иглы и быстроту рапиры моего интеллекта. Теперь давай излагай!
Хонор поморщилась глядя на него, а затем вздохнула.
— Ну хорошо. Просто я наблюдала за Председателем Бентоном-Рамиресом, глядя на то, каким веселым и беззаботным он кажется, и при этом постоянно думающим о голосовании по движению Рида.
Остальные посмотрели на нее. Одновременность была скользкой концепцией, когда она применялась к межзвездным расстояниям, так голосование по движению Тайрона Рейда, расследовавшее «измену» Беовульф против Соллерианской лиги, будет происходить на далекой Старой Земле менее чем через двадцать четыре часа.
— Пока нет особого смысла беспокоиться об этом, — сказал ее дядя сказал через секунду или две. — Мы все знаем, как в конце концов пройдет голосование. И у Фелисии есть свои инструкции по тому, что надо сделать, когда это произойдет. — Он передернул плечами. — И это не такой уж и большой вопрос, как собирается реагировать электорат. Каждый отдельный опрос общественного мнения и электронные конференций с горожанами, которые мы провели, подчеркивают это, Хонор. И вы уже видели редакционные статьи и публичные комментарии к ним!
— Я знаю. Помните, я же наполовину беовульфянка, дядя Жак. Но это просто такой большой шаг, и я очень беспокоюсь по поводу того, как собираются Мандарины реагировать на него.
— Не так уж и много, они могут делать с этим, — указал Жак.
— Проблема и состоит в том, понимают они это или нет, — возразила Хонор, — а их послужной список до настоящего времени точно не внушает мне уверенности в адекватности их суждений. Я постоянно напоминаю себе, что они на самом деле не такие и глупые. Они слепы, высокомерны, нетерпимы, и до сих пор потеряли связь с нами, нахальными «неоварварами», кажется что они действуют глупо, но, в рамках их мировоззрений, они на самом деле не являются идиотами. А это означает, что они должны быть в состоянии увидеть зловещее предзнаменование, особенно когда их нос достаточно жестко потыкали в него, не так ли?
— Возможно. — кивнул Жак. — Во всяком случае, вы можете предположить, что это так, согласны?
— Вот именно это меня и беспокоит, — откровенно сказал Хонор. — Для меня, для нас всех очевидно, какие действия собирается вести Беовульф. Я думаю, что мы должны предположить, что это является достаточно очевидным и для них тоже. А если это так, то на основании анализа их действия до сегодняшнего дня, я думаю, мы обязаны считать, что они обязательно попытаются что-нибудь сделать прежде, чем это произойдет.
— Я не думаю, что у них есть много вариантов действий по этому поводу, по крайней мере в краткосрочной перспективе, — ответил дядя.
— Может быть и нет, но я чувствовал бы себя намного лучше, если бы мы имели пару дюжин кораблей стены класса Инвиктус на орбите Беовульфа.
— Я не уверен, что не соглашусь с Вами, — медленно проговорил Жак, — Но это было всего лишь
