злобно. — Что, по сути, и имело место, и я думаю, что они должны быть арестованы и ни в коем случае не должны покинуть систему!
«О, это — изумительная идея», — подумал горько Колокольцев.
— Натан, вероятно, прав, — вставила Квотремейн, и Водославская кивнула снова.
— И если мы говорим об аресте ублюдков по обвинению в измене из-за этого гребанного раскола, — продолжил МакАртни, — я думаю, что мы должны рассмотреть, не составляет ли их решение предоставить убежище Кармайклу другое предательство! — его улыбка была еще более уродливой чем прежде. — Если мы собираемся заставить их заплатить за все, тогда мы имеем возможность заставить заплатить и его также.
— Стоп! Заткнись, Натан! — обрубил Абруцци. — Если мы начинем бросаться терминами как «измена» вокруг теперь, и начнем с агрессивно настроенных делегатов Ассамблеи прежде, чем они вынесут какое- либо решение, остальная часть делегатов превратит нашу жизнь в ад. Не потому что они так сильно любят Беовульф! Вы думаете, что они не увидят прецедент, который может заявится и ним, чтобы укусить и их также?
— Я не настолько уверен, что это была бы такая уж плохая вещь, если бы они и действительно так сделали, — бросил МакАртни. — Если они выяснят, что мы размажем любого, кто покажется повернувшимся против нас, тогда они, вероятно, два — или даже три! — раза подумают, прежде чем посмеют сделать.
— Это не Пограничье, и мы не говорим о Протекторатах УПБ, — сказал Абруцци категорически. — Мы говорим об Основных Мирах. Мы говорим о звездных системах, у которых есть внутренняя промышленность, чтобы построить существенные собственные флоты, если таки припрет. Мы уже смотрим на конфронтацию против кого-то, технологии вооружения которого мы не можем соответствовать, и Вы хотите махать красной тряпкой под носом у наших собственных звездных систем, пока они не решатся, что должны повысить свою боеспособность, чтобы защитить себя от НАС?
Первый Заместитель Министра образования и информации покачал головой, скривившись в недоверчивом выражении, и МакАртни вспыхнул сердито. Он открыл рот, чтобы огрызнуться, но Колокольцев поднял одну руку в жесте остановиться.
— Успокойся, Натан. И ты, Малахай, — он покачал головой. — Вы с Омосупе и Агатой поставили действительно важные вопросы, Натан. Но у Малахая есть своя точка зрения. Если мы начнем обращаться к виду тактики, который Вы предлагаете, мы поднимем ставки для всех, и прямо в эту минуту, мы не можем позволить себе это.»
— Мы не можем позволить себе НЕ предпринимать этого, — упрямо ответил МакАртни, и Квотермейн кивнула. Однако, Водославская начала сильнее разрываться, как подметил Колокольцев. — Если мы твердо не поставим наш каблук в этом типе вещей сейчас, то не поставим уже никогда.
— Но Малахай прав, что мы НЕ МОЖЕМ поставить каблук на этом прямо сейчас, — жестко произнес Колокольцев. — Мы буквально не можем. Так, если мы попытаемся схватить Хэдли и Кармайкла, мы только рискуем оттолкнуть другие Основные Миры в то время, когда наша слабость собирается стать очевидной для всех. Особенно, когда захват Хэдли и Кармайкла является ЕДИНСТВЕННОЙ вещью, которую мы можем сделать, потому что мы, безусловно, не собираемся идти до конца, чтобы арестовывать ОСТАЛЬНУЮ ЧАСТЬ системного правительства Беовульфа!
Он покачал головой.
— Нет. Мы не можем сделать в независимости от того, является или нет раскол законным. Не сейчас. Это — что-то, к чему мы будем вынуждены вернуться позже, но это — не то, на что мы хотим когда-либо пойти в момент типа этого, когда мы знаем, что другие Основные Миры, по крайней мере, присматриваются к нему.
— У нас нет никакого выбора, — завел МакАртни, — и если Вы думаете…
— Осади, Натан, — прервала Водославская, пристально вглядываясь в Колокольцева. Первый заместитель Министра внутренних дел выглядел оскорбленным, но все же придержал язык за зубами, и Водославская склонила голову.
— Что Вы подразумевали, что «мы не можем сделать в независимости от того, является или нет раскол законным», Иннокентий? — спросила она.
— Я подразумеваю, что вместо этого мы должны представить это в ключе, угрожают ли действия Беовульфа безопасности Лиги, вообще, и Основных Миров, в частности, — ответил Колокольцев. — Я думаю, что мы должны занять более или менее основанную на невмешательстве позицию по всей проблеме законности раскола в настоящий момент. Это — что-то, что мы должны, вероятно, передать Рейду и Ненгу, как только они запустят расследование сотрудничества Беовульфа с Мантикорой в стадию реализации. Я уверен, что Рейд будет в состоянии предложить целую кучу юридических прецедентов, благодаря которым он может убедительно требовать лишения законной силы предполагаемого «конституционного права», которое никто не осуществлял на протяжении семисот лет! Юриспруденция и действующее конституционное право ушли намного дальше, как Вы знаете.
Он улыбнулся, и Абруцци фактически хихикнул вслух. Даже МакАртни выглядел немного более вдумчивым.
— С данного момента, — продолжал Колокольцев, — мы утверждаем, что раскол от Лиги НЕ ЯВЛЯЕТСЯ законным, но пока мы формально резервируем суждение по данному предмету. Мы проясняем, что не признаем, что Беовульф имеет право покинуть Лигу, но что мы не делаем уродливую ситуацию еще хуже, пока не придет время для судов вынести вердикт, являются ли их действия законными.
— Мы позволяем допустившей ошибку сестре уйти, — по меньшей мере, пока, — скорее со слезами, чем в гневе, ты это имеешь в виду? — глаза Абруции сузились. — И сделав это, мы оставляем за собой моральное право вынести позже вынести решение, что Беовульф был неправ, и уже тогда применить соответствующие корректирующие действия?
— Более или менее, — кивнул Колокольцев. — Что я пытаюсь сделать — это обеззубить эмоциональные аспекты проблемы. Я хотел бы решить это прежде, чем кто-либо еще начнет проводить референдумы по расколу, как Вы понимаете, но я сомневаюсь, что все это осчасливит нас. Таким образом, первое, что мне кажется правильным в эту минуту — это избежать вручения любых дополнительных боеприпасов людям, которые, вероятно, агитировали бы за раскол на референдумах, которые мы, возможно, не в состоянии предотвратить в первое время.
МакАртни и Квотермейн все еще выглядели глубоко недовольными, но Водославская уже выглядела немного более обнадеживающе, подумал Колокольцев.
— Все хорошо и замечательно, — проворчал МакАртни через мгновение, — но это неповлияет на раздуваемую от Беовульфа пыль прямо СЕЙЧАС.
— Нет, и это также не осчастливит ни одну из тех транскорпораций твоими действиями. Не прямо сейчас, по крайней мере, — едко подумал Колокольцев. — К сожалению, все, что мы можем сделать, является всем, что мы можем сделать!
— Я не говорю, что мы не должны предпринять вообще меры против Беовульфа, Натан, — отметил прохладно Первый Заместитель Министра иностранных дел. — Задумайся, я не уверен, какие меры мы можем в данной ситуации предпринять, но я выступаю «за» выполнение чего-либо, что мы реалистично можем. Я только не хочу, чтобы это было по отношению законности или незаконности раскола в данный момент.
— Так это и есть, что Вы имели в виду о невозможности что-либо сделать в независимости от того, является или нет раскол законным, — проятнула Водославская.
— Именно, — Колокольцев откинулся назад на своем стуле. — Я думаю, что мы должны пригласить сюда Кингсфорда, позволить ему смотреть на любые военные возможности, если, конечно, у нас есть ОСУЩЕСТВИМЫЕ военные возможности, я имею в виду, в том что касается Беовульфа. Если найдется такая, которая будет работать, я полностью выступаю «за» ее использование, но не потому что они незаконно откололись от Лиги. В этом ключе, что мы должны сделать, так это представить всю угрозу безопасности Лиги со стороны Беовульфа из-за его союза с заклятыми врагами Лиги. Как Омосупе сказала, все знают об примечательной близости Беовульфа к Мантикоре. Это означает, что все знают, что Беовульф и действительно представляет то «шоссе вторжения», о котором говорил Натан. Мы были бы полностью оправданы в эскалации военных действий против ЛЮБОЙ звездной нации, которая имела возможность сделать явью вторжение Манти в самое сердце Солнечной Лиги. Я не думаю, что они были бы отдаленно
