произойдет.
— Я сомневаюсь в этом, — повторил Пиндер-Сван, когда глаза всех обратились к нему и пожал плечами. — Во-первых, из всего, что я набдюдал, никто не имеет улик, что наш тайный канал на Мантикору даже существует. Во-вторых, если кто-нибудь на Старой Земле выяснил, что мы предупреждали Мантикору, они бы послали кого-то гораздо более старшего — и, вероятно, намного более официального — для… переубеждения нас. — Он покачал головой. — Нет, это что-то что делает Филарета, разумеется, но я не думаю, что это как-либо связано с нашим предупреждением манти.
— Я думаю, Джошуа указал главное, — сказал Кадделл-Маркхам. — Проблема в том, что если она здесь не разбить наши головы за нашу маленькую оплошность в безопасности — а Джошуа определенно прав об этом: если бы это было то, чего они хотят, они бы послали кого-то более старшего — это означает, что у Раджампета был еще один мозговой штурм. Тот, который вовлекает нас. А учитывая тот факт, что мы за два стандартных месяца от Мантикоры через гипер-пространство даже для почтового судна, и что Филарета предполагает покинуть Тасманию (допуская, что он руководит, выполняя график Кингсфорда) менее чем через две недели, любое блестящее вдохновение, что у него могло быть, касается нашего терминала Центрального Узла.
Лица напряглись, и Микулин мрачно кивнул.
— Я не вижу ничего, что могло заставить Флот отправить к нам личного представителя, — согласился он. — Если бы это был чисто политический вопрос, мы бы не увидели кого-то из военных, и они стали бы звать тебя, Юкка, не Габриэля. Или если бы они хотели разобраться с этим на более высоком уровне, то тебя, Чиянг, или Джошуа. И Габриэль прав насчет Центрального Узла. Это немного поздновато для них, вдруг решиться спросить нас, есть ли у нас какое-либо понимание мантикорских возможностей, которые могли как-то ускользнуть от их собственных вдохновленных аналитиков. — Презрение Микулина было испепеляющим. — Это означает, что какая-то задница в офисе Кингсфорда или Раджампета решила, что есть какой-то способ использовать Центральной Узел против Мантикоры.
— Я понимаю, мы не говорим о гигантах мысли, — заметил Пиндер-Сван, — но они, конечно же, должны понимать, что любая атака через Центральный Узел будет самоубийством!
— Ты думаешь это так, не так ли? — сказал Кадделл-Маркхам. — С другой стороны, называя гениев работающих в ФСЛ — и остальной Лиги, если на то пошло — «имбецилами», это будет грубой клеветой на имбецилов.
— Ты уверен что это исходит от Раджампета или Кингсфорда? — спросил Лонгакр.
— Нет, но кто еще будет посылать оперативного офицера Кингсфорда как свою девушку-посыльную? — спросил Кадделл-Маркхам.
— Это зависит от того, чем это будет на самом деле после, — парировал Лонгакр. — Я допускаю, что Колокольцев и его аппаратчики действуют так, будто у них нет двух клеток мозга на всех, но как только заигравшись, система, которую он понимает, забеспокоится, он тут же окажется в лиге Макиавелли. Проблема в том, что он, кажется, не осознает возможность того, что есть какая-либо вселенной за пределами системы, которую он понимает. Или, по крайней мере, что он не осознал это вовремя, чтобы избежать наше текущее фиаско.
— И? — Кадделл-Маркхам знал, что он смотрел скептически, и он сконфуженно дернул головой. — Я не согласен с твоим анализом Колокольцева и Мандаринов, Юкка. Я просто не понимаю, почему он послал кого-то из военных доставить политическое послание.
— Это потому, что ты вырос как движущийся напролом военный офицер! — фыркнул Лонгакр.
— Может, он и вырос, — сказал Микулин, — но я все еще думаю, что это правомерный вопрос.
— Конечно, это так. Но подумай об этом. — Лонгакр оглядел другие лица, ледяными голубыми глазами более пристально, чем всегда. — Мы согласились, Колокольцев и другие — вероятно особенно МакАртни — споткнулись об это, потому что они были слишком высокомерны и полны собственного всемогущества, чтобы понять, куда это приведет. К настоящему времени, все же, Колокольцев, по крайней мере, должен понять, что он смотрит в дуло пульсера полноценного политического и конституционного кризиса. Скручивание Раджампетом Статьи Семь, как крендель, чтобы покрыть то, что он уже сделал, самое меньше, что он планирует делать. В конце концов, крендель может сломаться. Если это произойдет — когда это произойдет — дерьмо полетит на вентилятор таким образом, какой Солнечная Лига еще никогда не видела. И даже если ни один из Мандаринов не подозревает, что мы уже предупредили Мантикору, что будет, когда они все знают, насколько близки наши отношения со Звездным Королевством — Империей, я имею в виду — сейчас.
Он сделал паузу, и Кадделл-Маркхам кивнул.
Звездная Империя Мантикора была, несомненно, крупнейшим торговым партнером Беовульфа. Учитывая этот факт и неизменную поддержку Мантикоры в крестовом походе Беовульфа против генетической работорговли, это делало одним из ближайших союзников Беовульфа на протяжении более трех стандартных веков. Действительно, в отличие от любой другой соларианской военной организации, Силы Системной Обороны Беовульфа имели традицию тесного сотрудничества с КФМ и осуществляли частые совместные учения по защите Терминала Беовульфа. Более того, у мантикорцев и беовульфцев были смешанные браки (между прочим) со времени открытия Центрального Узла в 1585 году после расселения. По меньшей мере, четыре члена Планетарного Совета Директоров, включая ее генерального директора, имели родственников на Мантикоре. Еще более значимо, что немало беовульфцев (опять же, в том числе члены совета) потеряли членов семьи в Ударе Явато. Даже руководители ответственные за внешнюю политику Солнечной Лиги понимали, что это значит, когда позиция Беовульфа была затронута.
Поскольку к этому и идет, директор по обороне напомнил себе, уже это чертовски точно должно было прийти в голову кому-то в лавке Кингсфорда, что мы должны знать гораздо больше о возможностях Мантикоры, чем мы всегда делились с флотом. Это не могло быть иначе, учитывая все эти совместные учения. Так что к этому времени, кто-то должен был спросить себя, почему мы никогда не упоминали те многодвигательные ракеты. Конечно, никто никогда не спрашивал нас о них, но все же…
— Ну, — продолжил Лонгакр, — предполагаю, что пришло им в голову то, что мы не будем счастливы, когда мы выясним о нападении на Мантикору, о котором мы не должны ничего знать на данный момент. И предполагаю, что также пришло им в голову то, что если все сведется к реальному обсуждению формального объявления войны, мы определено используем наше право вето, чтобы предотвратить это. Как вы думаете, что они хотели бы сделать по этому поводу?
— Я не думаю, что есть что-либо, что они могут сделать, — ответил Кадделл-Маркхам. — Я думаю, они увязли так глубоко, потому что они полагают, что единственная вещь которую они могут сделать это ломиться прямо вперед и надеяться на лучшее.
— Вероятно так, но это не будет держать кого-то как Колокольцев от попыток засунуть туза или двух в рукав, Габриэль. — Лонгакр покачал головой. — Нет, он будет искать какой-то способ изменить уравнение. И один из способов сделать это, заставить нас участвовать в атаке. Если мы поможем им атаковать Мантикору, мы будем непосредственно в одной лодке с ними, когда дойдет до оправдания наших действий.
— Но никто, даже с половиной мозга, не сможет поверить, что мы им помогали, — возразил Пиндер- Сван. — Мы не только имеем очевидные коммерческие и культурные связи с Мантикорой, но наши делегаты Ассамблеи призывают к умеренности со времени инцидента на Монике. Не говоря уже о движении Хэдли! И мы, также, непоколебимо отвергаем истерию о взрывах в Грин Пайнс. Они понимают, как обвинения Мантикоры о вовлеченности Мезы во все, что случилось со Звездной Империей, сыграют с нашими гражданами!
Секретарь был в этом прав, размышлял Кадделл-Маркхам. На самом деле, Пиндер-Сван сам был выдающимся примером того, почему это было правдой, так как его мать была освобожденной генетической рабыней. Освобожденная, фактически, если не изменяет память, крейсером Королевского Флота Мантикоры.
— Конечно же, Колокольцев прекрасно понимает это, Джошуа, — согласился Лонгакр. — Но если он заглядывает далеко вперед — пытаясь позиционировать свой маленький квинтет для реальной войны или, по крайней мере, затяжного кризиса — то, что он может хотеть, это дискредитировать нас с остальной Лигой.
