Глава 27
«Где Раджани?» спросил Натан МакАртни. Выражение его лица было несчастным, что, в данных обстоятельствах, несколько развеселило Иннокентия Колокольцева.
«Его нет на планете», сухо ответил старший постоянный заместитель министра иностранных дел. «Я полагаю, что он проводит на Гиперион-Один конференцию сотрудников для поиска лучших способов мобилизации и модернизации Резерва… просто на всякий случай, Манти фактически решили бороться в конце концов, Вы понимаете.»
МакАртни вспыхнул от не слишком тонкого удара. Он начал говорить что-то острое, но затем заметно сдержал себя. Как благоразумно с его стороны, язвительно подумал Колокольцев. Он и Раджампет сожгли много кредитов вместе со своими подчиненными Мандаринчиками.
«Интересно, как долго он будет оставаться там?» кисло спросил Малахай Абруцци.
«До энергетической смерти Вселенной, насколько я могу судить.» Тон Омоссуп Квортерман был еще кислее, чем Абруцци, и Колокольцев фыркнул.
«Я уверен, что если он на самом деле выполнит какую-нибудь работу, пока он там, то только для того, чтобы прикрыть свою задницу, когда информагенства начнут его травлю. Но это удобно для него, не так ли? Пока, по крайней мере.»
Гиперион-Один была основной космической станцией ФСЛ в Солнечной системе. Это была не только крупнейшая строительная и сервисная база Флота, но и место расположения штаба Логистического Командования. Логистическое Командование отвечало за огромное количество супердредноутов, законсервированных не только там, но и на объектах Боевого Флота в полудюжине других звездных систем. Гиперион-Один находился на орбите Марса, а не Старой Земли, примерно в четырех световых минутах от гиперграницы Солнечной Системы, поблизости от расположенных в поясе астероидов плавилен, которые производили большую часть промышленных ресурсов Солнечной системы, что обеспечивало компромисс между безопасностью и удобством, хотя по мнению Колокольцева, с учётом неимоверной дальности ракет Манти, уровень безопасности несколько снизился. На данный момент, однако, Раджампету требовалась иная безопасность. Текущее расстояние от старого Чикаго до Гиперион-Один было чуть более четырех световых минут, что делало какой-либо разговор в режиме реального времени непрактичным, если не сказать больше. В сочетании с озабоченностью адмирала за безопасность своих коммуникаций, это благополучно вывело его за пределы досягаемости острых вопросов — он очевидно знал, что его ждет.
«Удобно или нет, он тянет время», отрезал Абруцци. Макартни выглядел так, словно хотел возразить, но постоянный старший заместитель министра образования и информации шёл напролом. «Независимо от того, как мы попытаемся провернуть это, кто-то должен взять его за глотку. Не может быть такого провала без выявления виновного и его наказания, Натан, и вы это знаете. Он старший офицер флота. Это делает его логичным выбором. Если на то пошло, то он тот, кто действительно несет ответственность за это!»
«Это вызовет огненную бурю на флоте», сказал МакАртни после паузы. «Я не хочу сказать, что вы не правы, я просто говорю, что Флот будет рассматривать это как удар в спину, со стороны банды гражданских, желающих прикрыть свои задницы».
«Разумеется, так и будет!» фыркнула Агата Водославская. «Если они не отреагируют таким образом, они будут вынуждены признать, что их драгоценный Флот не смог организовать оргию в борделе!»
Многие из присутствовавших на засекреченной электронной конференции поморщились. Такого рода словечки редко можно было услышать от Водославской, но они абсолютно точно выражали суть их коллективного мнения.
«Что я хочу знать, о чём, черт возьми, думал Филарета, когда делал это,» резко сказал Колокольцев.
Он воспроизводил записи, присланные Манти вместе с предварительным данным о потерях Одиннадцатого флота, снова и снова, просматривал переговоры между хладнокровной сукой Харрингтон и Филаретой. Колокольцев не был подготовленным офицером Флота, но даже ему было очевидно, что если Харрингтон не лгала — и она не делала этого, что, безусловно, должно было быть понятно Филарете — Одиннадцатый флот имел такие же шансы, как пресловутый снежок в аду. Он был у неё в руках, она была вправе убить его, и она дала ему возможность сдаться, но маньяк решил открыть огонь вместо этого!
«Я не знаю, о чем он думал,» с горечью признался МакАртни. «И никто никогда не будет знать, теперь».
«И Раджани до сих пор не прислал Имоджи Цанг в Старый Чикаго, где мы могли бы узнать у неё, были ли её приказы при Беовульфе, теми же, которые получил он?» отметила Квортерман. Она искоса взглянула на Колокольцева. «Она была чертовски более конфронтационной, чем ей следовало быть. Я не перестаю удивляться, может быть, приказы — её и Филареты — содержали пару дополнительных указаний, о которых мы не знаем.»
«Я понимаю, что Вас удивляет,» признал Макартни «но я не думаю, что это то, что случилось. Не в случае Филареты, однозначно. Я не знаю, что, черт возьми, происходит, но я регулярно встречаюсь — встречался, полагаю — с ним, и он был не из тех, кто готов покончить жизнь самоубийством по приказу, независимо от того, кем может быть приказавший.»
«Даже если это именно так, то он это сделал.» Абруцци покачал головой, когда МакАртни бросил быстрый взгляд в его сторону. «Я не спорю с Вашим анализом его характера, Натан. Я просто хочу сказать: что-то заставило его совершить самоубийство.»
«О, ради Бога, Малахай!» сказала с отвращением Квортерман. «Пожалуйста, не увлекайтесь мантикорской теорией о нанотехнологическом контроле над разумом!»
«Я не собираюсь делать что-либо в этом роде, Омоссуп», холодно ответил Абруцци. «Во-первых, потому, что это смешно. Но, во-вторых, потому что предположение, что в этом что-то есть, было бы первым шагом в признании всех остальных мантикорских утверждений об этом «Мезанском Выравнивании», а это позволит им манипулировать нами».
«Хорошо, мы должны сделать какие-то заявления,» отметила Водославская. «Мантикорские записи разговора Харрингтона с Филаретой уже стали хитами новостных каналов, и они чертовски доходчиво демонстрируют, что она дала ему великолепную возможность сдаться, а он решил открыть огонь по ней вместо этого. Я не хочу этого говорить, но это заслуживающее осуждения свидетельство о том, кто виноват в этой бойне.»
«И в самом скором времени Фелиция Хэдли начнёт кричать об этом на Ассамблее,» согласился Колокольцов. «Она оправдывала запрет Беовульфа на доступ Цанг к терминалу, тем что этот запрет на самом деле спас жизнь экипажей Цанг. То, что случилось с Филаретой только укрепит её позиции.»
«К черту Хэдли!» жестко сказал МакАртни. «Информагенства будут копаться во всем этом. Даже некоторые из наших «особых друзей» в СМИ найдут затруднительным не присоединиться к травле, потому что, честно говоря, они потеряют чертовски много доверия, если не сделают этого. И это даже не упоминая такого человека, как эта невероятная боль в заднице O’Ханрахан. На всем протяжении этого, она будет как вонь… Ну, вы поняли идею.»
«Один из моих людей из Министерства Образования и информации, возможно, придумал способ, при помощи которого мы сможем запутать всё, по крайней мере в краткосрочной перспективе», сказал Малахай Абруцци. Другие посмотрели на него с недоверием, и он пожал плечами. «Никто не собирается быть в состоянии замотать это в долгосрочной перспективе», признал он. «Лучшее, что мы можем сделать, это попытаться выйти вперед и, по крайней мере, замедлить процесс, посадить семена сомнения подорвав доверие к первым сообщениям. Проблема в том, что все, что мы получим в краткосрочной перспективе, скорее всего, вернется и укусит нас в долгосрочной перспективе, когда мантикорская версия событий подвергнется независимой проверке.»
«Тогда в чем смысл?» спросил МакАртни.
«Смысл в том, что если люди Малахая придумали способ купить нам некоторое время, даже если это всего лишь несколько месяцев, мы сможем собрать воедино несколько последовательных программ действий для сохранения более или менее стабильной ситуации, в конце концов», отозвался Колокольцев.
