— Скоро узнаешь, — зловеще пообещал Брайан.
— Не пугай меня, пожалуйста, — жалобно попросила Энн, — мне и так не очень-то уютно. Брайан сжалился.
— Моему Джону, ты его сейчас увидишь, Мэб предсказала неудачную женитьбу и оказалась права. Ты это поймешь, когда увидишь его вторую жену — нашу домоправительницу и кухарку Клару. Впрочем, в ответственных случаях Джон не допускает ее на кухню и готовит сам.
Энн поразило слово «нашу». Неужели Брайан так вжился в образ? Как ни странно, это не было ей неприятно, скорее наоборот.
— А как тогда насчет змеи? — спросила она.
— Какой змеи?
— Мэб сказала, что я должна остерегаться змеи. Брайан пожал плечами.
— Не знаю. Со змеями до последнего времени у нас никаких проблем не было, как, впрочем, и самих змей. Видимо, старушка сдает, или она имела в виду Великого морского змея. В чем она действительно сильна, так это в преданиях и легендах. Историю Кестеллов она знает лучше меня, хотя это и несложно.
Вдали показались огоньки.
— Подъезжаем к дому. Я должен еще кое-что сказать тебе, Энн. — Брайан выдержал паузу. — Я уже упомянул Клару, жену Джона, нашего дворецкого, управляющего и единственного слуги. Он очень славный малый, и его семья уже несколько столетий подряд честно служит Кестеллам. Джон два года назад овдовел, тут-то Клара его и подхватила. Она тоже из этих мест, но жила в городе, а чем занималась, никто не знает. Все, кто знал Клару в юности, пытались отговорить Джона, а Мэб громогласно проклинала тот день и час, когда уступила мольбам вдовца и выдала некое снадобье, от которого тот почувствовал себя двадцатилетним и воспарил. Я бы мог отговорить его от женитьбы, но рассудил, что это дело самого Джона и ему решать, как жить и с кем.
Энн во все глаза смотрела на Брайана: поистине день откровений! Кто бы мог подумать, что он способен на такую деликатность и чуткость!
— Говорят, Юлара и здесь не угомонилась. По слухам, ее пассия — наш новый садовник. В общем, — быстро проговорил Брайан, вконец утомленный длинной речью, — не обращай на них внимания.
— Ну, мне-то терпеть всего два месяца, — отозвалась Энн с каким-то не понятным ей самой злорадством.
— Зная Клару, это немало, и потом… — Брайан не договорил, вглядываясь в смутные фигуры впереди. — По-моему, нас встречают.
Он затормозил, вышел из машины и помог выйти Энн. Навстречу им спешил высокий плотный мужчина. Две другие фигуры из-за сгустившейся темноты Энн разглядеть не могла.
— Ну, Джон, ты, я вижу, не похудел за это время. — Брайан протянул мужчине руку, которую тот энергично пожал.
— Энн, позволь представить тебе Джона Финча — верного хранителя Эйвонкасла.
Джон застенчиво улыбнулся и поклонился Энн. Под мышкой он держал клетчатую красно-зеленую кепку с огромным козырьком. У Энн при взгляде на этот оригинальный головной убор почему-то сразу же улучшилось настроение, и она с удовольствием протянула Джону руку. Тот осторожно, едва касаясь, сжал ее пальцы.
— А это Клара Финч, — представил Брайан худую, сильно накрашенную женщину лет сорока.
Энн сразу же обратила внимание на несоответствие иссиня-черных волос и бледно-голубых Пронзительных, бегающих глаз, которыми Клара впилась в ее костюм.
Клара церемонно присела и покосилась на стоящего рядом высоченного, атлетически сложенного детину.
— А это, Ник, наш садовник.
Ник коротко, по-военному поклонился. Энн посмотрела на его довольно красивое угрюмое лицо и подумала, что это очень необычный садовник. Она просто не могла представить его подрезающим розы. Энн тоже ограничилась кивком.
Она напрягла зрение, пытаясь разглядеть дом, в котором ей предстояло провести несколько недель. Взгляд Энн скользнул по эркерам, башням, и каминным трубам. Здание выглядело весьма внушительно.
— Вот и Эйвонкасл, Энн, — тихо сказал Брайан, пропуская ее вперед.
Они вошли в просторный холл. Джон, следовавший, за ними на почтительном отдалении, остановился у входа, ожидая дальнейших указаний.
— Можешь быть свободен, мы поужинаем одни.
Брайан непринужденно оглядывался по сторонам, словно желая убедиться, что за время его отсутствия ничего не изменилось, и, казалось, совершенно забыл об Энн, которая с каждой минутой чувствовала себя все более неловко. Она подошла к окну, но темнота настолько сгустилась, что, кроме двух далеких красноватых огоньков, ничего было не разглядеть. Энн привыкла каждый вечер видеть из своего окна сверкающую витринами улицу, чувствовать, что за стенами дома бурлит жизнь и что она при желании может выйти и принять участие в этой жизни. А здесь было тихо, просто мертвяще тихо. Девушка прислушалась и уловила какой-то отдаленный гул.
— Это море, — объяснил Брайан. — Слышишь звук волн? Прекрасно, не правда ли?
Энн попыталась оценить прелесть этих звуков, но ничего, кроме напоминающего тихий шепот шума, не услышала.
— Ты, наверное, проголодалась?
Энн отрицательно покачала головой. В машине она действительно начала ощущать голод, но сейчас ее занимал один немаловажный вопрос, который она как-то забыла оговорить: где она будет спать. Неужели во избежание пересудов она должна делить спальню с Брайаном?
— Твоя комната наверху, — словно читая ее мысли, сообщил Брайан. — Кроме нас, в доме никого нет. Джон и Клара живут в коттедже в парке, а Ник — в сторожке привратника.
— Но они могут догадаться, что… — Энн замялась. — Отдельная спальня может сразу же навести их на мысли о фиктивном браке.
— Если даже и догадаются, — сухо отозвался Брайан, — то дальше Эйвонкасла это никуда не пойдет. Они не болтливы. Но, если ты настаиваешь, — в его глазах зажглись озорные огоньки, мы можем это обсудить.
— Я ни на чем не настаиваю, — запаниковала Энн, — я просто не хочу подвести тебя! — Ее голос дрогнул. Не хватало еще, чтобы Брайан подумал, будто его домогаются!
— Не обижайся, Энн. — он улыбнулся, — я прекрасно понимаю, что меньше всего тебя волнует моя особа.
— Так же, как тебя моя! — быстро отреагировала Энн.
— Вот и прекрасно. Если в этом вопросе мы пришли к соглашению, — Брайан поднял с пола чемоданы Энн, — то можем пройти в твои апартаменты.
«Апартаментами» оказалась светлая, просторная комната на третьем этаже, изящно и со вкусом обставленная мебелью времен Регентства. Внимание девушки сразу же привлекла кровать с двумя круглыми валиками и балдахином, увенчанным бронзовым грифом. Представить себя засыпающей среди этого великолепия Энн было сложно. Все в комнате — шелковые обои, обивка мебели и даже флаконы на туалетном столике было розового цвета.
— Эту комнату обычно занимали женщины, — пояснил Брайан.
— А я думала, что ты выбрал ее для меня из-за моего розового костюма, попыталась пошутить Энн.
Брайан, похоже, тоже испытывал неловкость. Он некоторое время постоял молча, передвинул с места на место украшения на камине и, сказав, что придет через полчаса, наконец ушел.
За ужином Энн и Брайан перебрасывались редкими фразами, касающимися нейтральных тем и кулинарного искусства Джона, превзошедшего самого себя в старании достойно встретить хозяина и его молодую жену. В одиннадцать часов Брайан предложил проводить Энн в ее комнату, но она отказалась, заверив, что уже неплохо ориентируется в доме. Это было не совсем так, но прощание с Брайаном у двери слишком напоминало бы прощание у номера отеля.
Идти по незнакомым комнатам, выключая свет и оставляя за собой темноту, было не особенно приятно. Энн никогда не отличалась храбростью, а сейчас ее просто охватил ужас. Старинные женские портреты на стенах неотвратимо напоминали о погибших первых женах мужчин рода Кестеллов.
Зачем жить в таком огромном доме? — удивлялась Энн, ускоряя шаг. Насколько уютнее квартира или небольшой коттедж! Скрип за спиной заставил ее перейти на бег. Только добежав до своей комнаты и закрыв на задвижку дверь, девушка перевела дыхание. Она подошла к кровати и осторожно присела. Кровать упруго и мягко подалась под ее весом. Энн скинула платье, увидела свое отражение в зеркале и осталась им почти довольна. Среди обстановки начала девятнадцатого века ее пышная грудь, тонкая талия и округлые бедра выглядели очень органично. Энн подумала, что платья с высокой талией и с глубокими декольте, которые носили дамы той эпохи, пошли бы ей гораздо больше современных. Она подняла волосы, улыбнулась слегка меланхоличной мечтательной улыбкой героини романа Джейн Остин, еще раз полюбовалась на свое отражение и в почти хорошем настроении легла спать.
Глава 8
Первые две недели в Эйвонкасле пролетели быстро. По утрам Энн гуляла по парку. Это был настоящий пейзажный парк с зеленеющими лугами, прудами, красивыми тенистыми деревьями, «античными» храмами и «руинами». Он был сильно запущен, клумбы заросли сорняками, дорожки не чистились, но даже плохой уход не мешал обильно цвести азалиям и розам, яркими пятнами вкрапленными в сочную зелень травы. Иногда она прогуливалась по берегу моря, пытаясь понять, что же восхитительного находит в этой водной стихии Брайан. Пока она не могла разделить его восторг.
Брайан, как и полагалось молодожену, проводящему медовый месяц, почти не выезжал из поместья. Он только два раза побывал в Бристоле. Энн очень интересовало, встречался ли он там с Фионой, но Брайан молчал, а спрашивать она не хотела. Ему часто звонили, и дважды, Энн была в этом уверена, звонила Фиона. В первый раз она это поняла по его напряженному лицу, а во второй — по злорадной ухмылке Клары, подозвавшей его к телефону. Энн сразу же невзлюбила наглую домоправительницу, и, судя по всему, чувство было взаимным.
Брайан же вел себя по отношению к Энн как истинный джентльмен исключительно вежливо и предупредительно. Энн это даже начало утомлять. Стоило ей сказать, что она в Корнуолле впервые, как Брайан незамедлительно повез ее осматривать его прекрасные заливы и покрытые белым песком пляжи, а интерес, выказанный Энн к кельтским преданиям, тут же материализовался в два огромных фолианта, торжественно переданных ей вечером Джоном. Энн чувствовала себя гостем, которому очень повезло с хозяином, и часто задавалась вопросом, был бы Брайан так предупредителен с ней, если бы они были настоящими мужем и женой.
Он казался ей вежливым, безупречным роботом без эмоций и желаний. Они вместе завтракали, потом ездили осматривать ту или иную
