духовным и кого к плотским. Они ведомы, Господи, очам Твоим, а перед нами не явилось еще дел, чтобы 'познать их по плодам их'. Ты же, Господи, уже знал их. Ты разделил их и позвал втайне еще до того, как создана была твердь. И человек, хотя и духовный, не судит о беспокойной толпе века сего. Ему ли 'судить о внешних', когда он не знает, кто уйдет отсюда в сладостную благодать Твою, и кто останется в горечи вечного нечестия?
34. Поэтому человек, которого Ты создал по образу Твоему, не получил власти ни над светилами небесными, ни над самим тайным небом, ни над днем и ночью, которые Ты наименовал еще до создания неба, ни над собранием вод, то есть над морем. Он получил власть над рыбами морскими и птицами небесными, над всем скотом и над всей землей и всеми гадами, ползающими по земле.
Он судит и одобряет то, что правильно, и не одобряет того, что найдет худым в совершении ли таинств, которыми освящены те, кого милосердие Твое выискало в пучинах водных; при трапезе ли, когда подается рыба, извлеченная из глубины: ее вкушает земля благочестивая; в знаках ли и словах, покорных авторитету Книги Твоей, порхающих, словно птицы, под твердью: когда толкуют, излагают, рассуждают, спорят, благословляют и призывают Тебя в словах, звонко срывающихся с уст; пусть народ отвечает 'аминь'. Все эти слова должны быть произнесены и должны прозвучать, потому что 'век сей' бездна, а плоть слепа: увидеть мысленное она не может, требуется поразить ее слух. И хотя птицы размножаются на земле, но происхождением они от воды.
Духовный человек судит, одобряя то, что правильно, и не одобряя того, что найдет худым в поступках и нравах верных, в их милостыне (это земля плодоносная); он судит о душе живой, прирученной целомудрием, постами, благочестивыми размышлениями о том, что она может воспринять телесными чувствами. Она судит о том, что в ее власти исправить.
XXIV.
35. Но что это? в чем эта тайна? Ты благословляешь, Господи, людей 'расти, размножаться и наполнять землю', не указывая ли этим на что-то, что мы должны понять? Почему не дал Ты такого благословения ни свету, который назвал днем, ни тверди небесной, ни светилам и звездам, ни земле и морю? Я хотел бы, Боже наш, сказать, что Ты, сотворивший нас по образу Твоему, пожелал одарить этим благословением только человека, - хотел бы, но ведь теми же словами благословил Ты и рыб, и морских чудовищ: 'плодитесь и размножайтесь и наполняйте воды морские, а птицы да' размножаются на земле'. Я сказал бы, что это благословение относятся к тем существам, которые продолжают род свой, рождая от себя потомков, если бы нашел, что они сказаны и для деревьев, и для кустарников, и для земных животных. 'Растите и размножайтесь' не сказано ни травам, ни деревьям, ни зверям, ни змеям, хотя все они, как и рыбы, и птицы, и люди, хранят и увеличивают свою породу, рождая потомство.
36. Что же сказать мне, Свет мой и Истина? что сказано это ни к чему и впустую? ни в коем случае. Отец благочестия! прочь от раба Твоего такое слово! И если я не понимаю смысла этой фразы, пусть объясняют ее лучшие, то есть более разумные, чем я; каждому ведь, Боже мой, даешь Ты его меру разумения.
Да угодно будет в очах Твоих исповедание мое: исповедую веру мою, Господи: не зря было Тобой так сказано. Не умолчу о том, какие мысли подсказало мне чтение этого места. Они верны, и я не вижу, что мешает мне понимать слова Книг Твоих в переносном смысле. Я знаю, что постигнутое умом в единой форме может быть выражено словесно во многих,, а постигнутое умом в разных формах выражено в одной-единственней словесной формуле. Вот единая мысль о любви к Богу и ближнему. Она выражена в многообразных символах, бесчисленными языками и бесчисленными выражениями в каждом языке!
Так вот растут и умножаются порождения вод. Обрати опять-таки внимание всякий, кто это читает, на следующее: вот фраза из Писания в единственной ее форме: 'в начале Бог создал небо и землю'. Разве не многообразно понимают ее (ложь и заблуждение я не принимаю в расчет), разумея ее по-разному, но правильно? Так растут и умножаются поколения человеческие!
37. Если мы будем думать о природе вещей, не прибегая к аллегориям, то слова 'Растите и множитесь' подойдут ко всему, что рождается из семени. Если мы поймем их в переносном смысле - я думаю, что скорее он и был целью Писания, недаром же уделяет оно это благословение только морским животным и людям, - мы найдем 'множества' среди существ духовных и телесных - их обозначают 'небо и земля'; среди праведников и грешников они обозначены как 'свет и тйма'; среди святых писателей, показавших нам свет, это твердь, которую укрепил Ты между водой внизу и водой вверху; в горьком общении с людьми - вот море; в рвении благочестивых душ - они 'сухая земля'; в трудах милосердия, исполненных в этой жизни, они обозначены как 'посевы и плодоносные деревья'; в духовных дарах, обнаружившихся нам на благо, - вот 'светила небесные'; в страстях, обузданных умеренностью, - вот 'душа живая'.
Во всем этом обнаружим мы увеличение, избыток и прирост, но этот рост и множение таковы; что только в мире чувственных образов и умопостигаемых явлений можно об одном и том же рассказать на тысячу ладов и одно-единственное положение на тысячу ладов понять. Под порождением вод мы понимаем чувственные образы, необходимые для людей глубоко плотских; под порождением людским - мысленные представления, рожденные плодовитым разумом.
Поэтому, думаем мы, и сказано Тобою, Господи, тем и другим: 'растите и множитесь'. Я полагаю, что в этом благословении дарованы нам способность и сила многообразно выражать постигнутое в единой форме и многообразно понимать единообразно выраженное темное место. Так 'наполняются морские воды' и приходят в волнение от разных толкований; так и земля наполняется порождениями людей; сухость ее обнаруживается в рвении к знанию, и владычествует над ней разум.
XXV.
38. Хочу еще рассказать, Господи Боже мой, в чем убеждают меня следующие страницы Твоего Писания. Говорить буду безбоязненно и скажу правду, ибо Ты внушил мне сказать то, что пожелал Ты выразить этими словами. Верю, что правду я говорю только по внушению Твоему, ибо Ты один 'Истина', а 'всякий человек - ложь'. Поэтому 'тот, кто говорит ложь, свое говорит', чтобы сказать правду, мне надо говорить Твое.
Вот дал Ты нам 'в еду всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, которое имеет плод, сеющий семя', - и не только нам, но и всем птицам небесным и животным земными змеям, рыбам же и морским чудовищам не дал.
Мы говорим, что эти земные плоды представляют аллегорически дела милосердия, которые в житейских нуждах подает земля плодоносная: такою землей был благочестивый Онисифор, дому которого даровал Ты милость: 'часто покоил он' Твоего Павла 'и не стыдился уз его'. То же делали и 'братья', взрастившие богатую жатву: 'восполнили недостаток его, придя из Македонии'. Жалуется он и на некоторые деревья, не принесшие ему должного плода: 'при первой моей защите никого не было со мной; все меня оставили. Да не вменится им'! 'Эти 'плоды' надлежит приносить тем, кто преподает нам разумное учение, помогая понять Божестветые тайны; эти 'плоды' надлежит приносить им, как людям. Надлежит и как тем, кто предлагает себя душе живой, как пример для подражания во всяческой воздержанности. Надлежит, как птицам небесным за их благословения, которые распространяются по земле, ибо 'по всей земле идет голос их'.
XXVI.
39. Питаются этой пищей те, кто радуется ей; те не радуются, 'чей бог чрево'. И у тех, кто предлагает 'плоды', они не в том, что они дают, а в чувстве, с которым дают.
Я вижу, чему радуется тот, кто служит Богу, а не своему чреву, вижу и поздравляю его. Он получил от филиппийцев то, что они послали через Эпифродита; я вижу, чему он радуется.. А то, чему он радуется, и есть его пища, ибо правду говорит он: 'я весьма возрадовался в Господе, чтб уже вновь пробились у вас ростки заботы обо мне; вы и прежде заботились, а потом вам это наскучило'. Филиппийцы зачахли в этой длительной скуке, которая иссушила плоды добрых дел; апостол радуется тому, что пробились новые ростки их, - не за себя, не за то, что они помогли в его скудости. Он ведь продолжает: 'говорю это не потому, что нуждаюсь, ибо я научился довольствоваться тем, что у меня есть. Умею жить и в бедности, умею и в изобилии, научился всему и во всем: быть в сытости и терпеть голод, быть в изобилии и в недостатке: вс° могу в Том, Кто укрепляет меня'.
40. Чему же ты радуешься, великий Павел? чему радуешься, что питает тебя, человек, обновленный познанием Бога, создавшего тебя по образу Своему, душа живая, столь овладевшая собой, окрыленный язык, говорящий о тайнах? Да, таким душам подобает эта пища. Что же питает тебя? радость. Послушаем дальше: 'вы хорошо поступили, приняв участие в моей скорби'. Вот чему он радуется, вот что его питает: их хорошие поступки, а не облегчение в его собственных затруднениях. Он говорит: 'в скорби давал Ты мне простор', потому что научился он 'жить в изобилии и терпеть недостаток', живя в Тебе, укрепляющем его. 'Вы знаете, филиппийцы, - говорит он, - что в начале благовествования, когда я вышел из Македонии, ни одна церковь не оказала мне участия подаянием и принятием, кроме вас одних. Вы и в Фессалонику и раз и два посылали на потребности мои'. И он радуется, что они теперь вернулись к добрым делам, и ликует, видя в них новые ростки, словно видит вновь ожившую плодородную ниву.
41. Думая ли о потребностях своих, говорит он: 'присылали на потребности мои'? этому ли радуется? нет, не этому. А откуда знаем мы это? он сам говорит дальше: 'я ищу не даяния, но ищу плода'.
Я научился от Тебя, Боже мой, различать между даянием и плодом. Даяние это то, что уделяет нам
