Вселенную в некоторое новое состояние. Отметим, что дискретность времени в буддийской философии исключает причинность, что также вызывает очевидные ассоциации с недетерминистским характером квантовой механики (в смысле невозможности предсказывать индивидуальные события в микромире, скажем, момент распада данного конкретного ядра радиоактивного изотопа, см. главу 7).
Параллели с буддийской традицией можно найти у одного из наиболее авторитетных западных философов XX века:
Это фикция, что тон длится абсолютно неизменно... Разрыв качественной тождественности, прыжок от одного качества к другому внутри одного и того же рода качеств в некоторой временной позиции - дает новое переживание, переживание изменения, причем, очевидно, что не в каждой точке временного интервала возможна дискретность. Дискретность предполагает непрерывность, будь это в форме неизменной длительности или постоянного изменения. Что касается предельного, постоянного изменения, то фазы (?!) сознания изменения равным образом переходят друг в друга неразрывно, следовательно, в модусе сознания единства, сознания тождества, как и в случае лишенной изменения длительности... Вначале Совпадающее, а затем почти Совпадающее все более отходят друг от друга, Старое и Новое более не является как в сущности одно и то же, но как всегда другое и более чуждое, несмотря на родовую общность... Сознание единства [потока сознания] должно лежать в основе.
(Э. Гуссерль. Феноменология внутреннего сознания времени)
Закончим эту главу отрывком из одной книг Махабхараты - Карнапарвы, свободно комментируя его в духе квантовой физики.
Жил на берегу моря один вайшья. Было у него в достатке и богатства, и зерна. Повадилась одна ворона доедать остатки от трапезы его многочисленных юных славных сыновей.
Берег моря - это океан бытия, вайшья - деятель, имеющий связь с высшим миром. Ворона здесь - активное поисковое начало, чувство эгоизма, проявление князя мира сего. Последний есть на самом деле абсолютно несамостоятельная категория: он не может двигаться без определенной последовательности внешних импульсов. Все действующие законы этого мира (локальной системы) вторичны, они, подобно человеческой мышце, рабски следуют за управляющим и гармонизирующим воздействием. Ворона питается отходами высших квантовых миров. С другой стороны, она играет свою полезную роль: возникновение цепочки связи и проявление высших законов обусловлены живым эгоистическим интересом внизу.
Залетели однажды на тот морской берег резвые лебеди с изогнутыми шеями, красотой полета соперничающие с Гарудой, привычные к дальним перелетам.
Лебеди, путешествующие по небу с помощью риддхи (Дхаммапада), - это кванты, самосуществующие истины. В индуизме лебедь символизирует верховного бога-творца Брахму, то есть творческое начало и исходное состояние мира. Птица Гаруда - небесная церковь, вышний Иерусалим, собрание всех богов - высших законов, находящихся в полупроявленном состоянии. Дальние перелеты - длительно существующая связь мировых периодов, которая определяется программой мирового развития, написанной в божественных мирах. Лебеди являются и составителями, и первыми читателями этих законов.
Глупая ворона бросила одному из них вызов: Летим со мною! Сейчас я полечу, используя сотню различных способов полета, и каждым из них я покрою сотню йоджан! Прямой взлет, крутой спуск, стремительный полет и обычный, полет по разным кривым, круговой, верхний, красивый... - узрите же мое могущество!.
Сотня способов - перечисление законов классической механики, траекторий движения, категорий энергетических состояний, дискретных и измеряемых, воспроизводимых через обычное человеческое сознание. Ворона становится главным физиком этого мира, который реализует законы на своем теле во взаимоотношении с материальной природой.
Рассмеялся один из лебедей и говорит: Есть один способ полета, хорошо всем птицам известный, - им-то я и полечу, ибо другого никакого не знаю; а ты, красноглазая, вольна лететь как тебе угодно!
Есть один-единственный способ полета без потери энергии, квантовый, безопорный, необусловленный, безначальный и бесконечный, вне измерений локальной термодинамической системы. Он познается только через отрицание старого, классического, проявленного. Этим способом владеет лишь лебедь - представитель вышнего мира. Главное качество квантовой системы - отсутствие времени, направления движения, обычной жизни и смерти; все это непредставимо для человеческого сознания.
Вороны, что там собрались, принялись смеяться: Как-то лебедь выиграет с одним лишь способом полета против сотни! [Наша] могучая, стремительная, доблестная ворона и одним способом одолеет лебедя, примени он хоть сто способов полета!
В классическом мире не существует понятия о квантовом, и ворона не может летать по-лебединому. Однако и лебедь не станет занимать место вороны, используя ее способы. Языки нижнего мира измерений и квантового мира несовместимы. Чтобы понять что-то в последнем, ворона-физик должна стать лебедем, отбросив свои приборы и методы.
Наконец те двое, лебедь и ворона, раззадорив друг друга, пустились в полет. Силится ворона удивить лебедя своими приемами полета и все время сама себя восхваляет.
Начался полет одного лебедя - изменения в квантовом мире. Мир перешел в заключительную стадию, и его князь вступил в состязание с единым Богом. Мир заявляет о своей самодостаточности и способности жить без Бога, торжествуют ложь и иллюзия проявленного мира. Отрывая лишь кусочки мира, ученые думают, что занимаются физикой, а на самом деле физикой являются все проявления жизни с их невидимыми сложнейшими переплетениями.
Лебедь тем временем тихо парил в вышине, и казалось, что он уступает вороне, о почтенный! Услышав победные крики вороны, он стремительно полетел в западном направлении, прямо над океаном. Тогда ворона, измученная усталостью, стала снижаться, не видя под собой ни деревца, ни островка, и стало ей, глупой, страшно среди водной пучины. Она спускалась все ниже, задевая крыльями и клювом морскую воду.
Во время апокалипсиса происходит рассогласование управляющих импульсов и управляемых процессов, ведущее к хаосу и быстрейшему концу. Термодинамическая система приходит к своему последнему состоянию и завершает свое бытие: происходит растворение проявленного мира (пралайя). Ворона тонет в том же океане энергии, с которого начиналось творение. Законы классической механики, то есть все вторичные взаимоотношения, становятся ненужными и бессмысленными - они лишь ускоряют гибель.
Уже далеко обогнав ворону, лебедь увидел, что она тонет, задержался и решился, как принято у людей благородных, спасти ее. Он осторожно усадил ворону себе на спину, вернулся к острову, высадил эту птицу на сушу и, быстрый как мысль, полетел в края, ему желанные.
Лебедь выигрывает у вороны, измученной категорией времени. Вторичный проявленный мир, в котором нет самостоятельной идеи, лишается подпитки сверху и должен исчезнуть. Квантовый же мир, будучи вечен, служит основой для рождения и развертывания следующих проявленных миров, в которых действует та же спасенная ворона. При этом должно произойти новое соединение с энергетическим морем.
ГЛАВА 14.
Наблюдатель за Вселенной
Держава и страх у Него; Он творит мир на высотах Своих!
(Иов 25:2)
Начнем этот раздел с обсуждения еще одного, в высшей степени поучительного, парадокса квантовой механики, который получил название квантового эффекта Зенона. Название связано со знаменитой апорией (парадоксом) древнегреческого философа Зенона Стрела: движения нет, так как его можно представить как последовательность положений покоя. В квантовой механике эта апория в определенном смысле прямо соответствует положению вещей. Как уже отмечалось, невозможно предсказать, распадется или нет в данный момент времени нестабильная квантовая система (помимо радиоактивного распада, речь может идти, например, о высвечивании избыточной энергии атома или молекулы, находящейся в квантовом состоянии не с наименьшей энергией, то есть в возбужденном состоянии). Так вот, оказывается, в ряде случаев (говоря более технически, речь идет о системах с дискретным энергетическим спектром) квантовая механика приводит к следующему выводу: непрерывное отслеживание состояния системы блокирует распад! Иными словами, пока проводятся непрерывные измерения, имеющие целью проверить, находится ли система еще в возбужденном состоянии, она будет там находиться. Это по-видимому еще более яркая иллюстрация влияния процесса наблюдения на так называемую реальность, демонстрирующая всю неоднозначность последнего понятия.
Эта неоднозначность была ясна для многих философов и религиозных мыслителей, не говоря уже о поэтах, но оказалась шокирующей неожиданностью для физиков.
Центральным вопросом в современных спорах об интерпретации квантовой механики является как раз вопрос о реальности волновой функции (см., напр., обсуждавшиеся книги Р. Пенроуза, а также J. S. Bell. Speakable and unspeakable in quantum mechanics. Cambridge, 1993). Для копенгагенской интерпретации (Н. Бор, В. Гейзенберг, В. Паули, М. Борн) характерна трактовка волновой функции как меры нашего знания/незнания о состоянии системы. К. Лаурикайнен (в книге The message of the atoms. Essays on Wolfgang Pauli and unspeakable) так резюмирует взгляды В. Гейзенберга и М. Борна по этому
