технологические процессы цивилизации идут параллельно; знания становятся доступными, как только человек достигает нужного уровня. Как это ни печально, в результате всего описанного мир движется к своему концу.
Согласно ап. Павлу, старая реальность распинается на кресте и отвергается, а новая реальность входит в мир через Христа.
Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились? Итак мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни. Ибо если мы соединены с Ним подобием смерти Его, то должны быть соединены и подобием воскресения, зная то, что ветхий наш человек (т. е. вселенский Адам Кадмон - Авт.) распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху.
(К Римлянам 6:3- 6)
ГЛАВА 16.Заключение. Дух дышит, где хочет
Как это мелко - знать лишь то, что известно!
(Чжуанцзы)
И еще набухнут почки,
Брызнет зелени побег,
Но разбит твой позвоночник,
Мой прекрасный жалкий век!
И с бессмысленной улыбкой
Вспять глядишь, жесток и слаб,
Словно зверь, когда-то гибкий,
На следы своих же лап.
(О. Мандельштам)
Здесь мы попытались представить некоторую объединяющую концепцию, основанную как на современной естественнонаучной (квантовой) картине мира, так и на канонических текстах различных религий. Мы попытались условно перевести представления духовных учений на язык физики и трактовать высшую (запредельную, потустороннюю) реальность как квантовую. При этом мы везде подчеркивали сугубо личный характер восприятия и изложения. Для нас это принципиально: мы полагаем, что возможности мировоззрений, претендующих на объективную (догматическую) истину, в значительной степени исчерпаны.
Хотелось бы избежать любых ассоциаций и со столь модными сейчас релятивистскими (не в смысле теории относительности...) и постмодернистскими взглядами. Разница очень проста: мы не считаем любые возможные мнения и взгляды равноценными и не сомневаемся в существовании Реальности, Истины с большой буквы, и возможности ее постижения. Мы полагаем, однако, что проявляться в тварном мире эта Истина может только через человека, то есть только личностно (как Христос в нас, о котором идет речь во многих местах Нового Завета). Конечно, такая вера ничего общего с субъективизмом не имеет. Кстати, напомним, что авторов как-никак двое, с весьма резко отличными индивидуальностями. Последние, как видим, не обязательно служат препятствием к познанию Важных Вещей при условии правильного отношения. Будучи физиками-профессионалами, мы использовали образы и ассоциации, связанные с нашей наукой. Трудно сказать, в какой мере это было необходимо; во всяком случае, нам, как кажется, удалось продемонстрировать, что это возможно. В то же время мы далеко не настаиваем, что путь к спасению через постижение квантовой механики должен рассматриваться как общеобязательный. Но мы уверены, что любой такой путь должен быть личным. Более того, продемонстрировать можно начало пути и определенные знаки, которые на нем встречаются, но не его результат, который не выразим ни в каких концепциях.
Мы сознаем, что выбранный нами способ изложения может вызвать недоумение читателя. Зачем, в самом деле, пытаться подтверждать священные тексты выводами современной физики или наоборот? Для верующего человека такое подтверждение бессмысленно, поскольку у него имеется гораздо более надежный и достоверный личный опыт; еще более однозначна ситуация для человека лишь религиозного (в смысле формальной принадлежности к какой-либо конфессии), которому, как правило, подтверждения заведомо не нужны и не интересны. Для стандартного научного работника, требующего объективной истины, наш подход (как и любые призывы к высокому) отдает профанацией и тоже, в конечном счете, неубедителен. Мы, правда, считаем, что это не столько наша проблема, сколько проблема стандартных научных работников, ревниво относящихся к игрушкам, находящимся в области их кругозора.
С другой стороны, в обществе в целом, а также в научном сообществе как его части растет понимание того, что нынешнее положение нетерпимо и что дальше так продолжаться не может. В отравленной духовной атмосфере современного общества потребления и наука, и религия подвержены опасным и неприятным мутациям. В обоих случаях корпоративные интересы профессиональных сообществ начинают доминировать над сутью дела, если воспользоваться названием известного романа Грэма Грина. Реакция на эти процессы тоже зачастую принимает не менее, если не более уродливые формы. В качестве общеизвестного примера можно привести возню вокруг торсионных полей. Разумеется, само по себе стремление выйти за рамки современной физики не заслуживает осуждения. Беда как раз в недостаточной радикальности этого стремления и в необоснованных попытках распространить дух и методы современного естествознания на запретную область. Говорить о сознании как о полевой форме материи, забыв весь духовный опыт человечества, - значит пытаться усвоить и развить худшее в нынешней науке - ее некорректные претензии на всеобщность и глобальность. Сомнительность экспериментальных результатов и теоретических построений является уже неизбежным следствием недопустимости подобных интерполяций. Фактический основоположник торсионного направления Н. А. Козырев (почти не упоминаемый в работах последователей, что тоже достаточно типично), по-видимому, основывался на каких-то личных мистических озарениях, к сожалению, под воздействием сциентистского духа времени изложенных в неадекватной естественнонаучной форме. Сейчас это процветающая отрасль шоу-бизнеса, вполне успешно конкурирующая по товарообороту с официальной академической российской наукой. Последняя, в свою очередь, слишком озабочена проблемами своего престижа, да и физического выживания, чтобы всерьез беспокоиться о каком-то там духовном измерении. В результате официальная борьба с лженаукой, несмотря на основательность предпосылок, воспринимается обществом скорее в контексте банальных рыночных разборок, чем как свидетельство заботы о духовном здоровье страны. К большому сожалению, этот же рыночный привкус ощущается и в религиозной жизни, например, в действительно очень непростом и болезненном вопросе о взаимоотношениях различных христианских конфессий. Впрочем, и на благополучном по нашим меркам Западе забота о привлекательности упаковки (все равно - жевательной резинки, духовных учений или научных результатов) давно уже оттеснила заботу об Истине. Что касается фактического (а не декларируемого) положения в области религии, ограничимся сравнительно сдержанной цитатой из Белой богини Р. Грейвса:
Хотя номинально Запад считается христианским, на практике им управляет нечестивый триумвират - бог богатства Плутон, бог науки Аполлон и бог воров Меркурий. Дело осложняется раздорами и завистью: Меркурий и Плутон поносят друг друга, Аполлон потрясает атомной бомбой, словно молнией громовержца; с тех пор как философы XVIII века провозгласили Век Разума, он воссел на трон Зевса (временно недееспособного) в качестве регента этого триумвирата.
На всякий случай напомним, что по ап. Павлу язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу (1 Кор. 10:20).
В то же время возникает вопрос, насколько успешно бог науки Аполлон справляется с обязанностями местоблюстителя верховного божества. Для человека традиционного общества (для определенности будем говорить о европейском Средневековье) познание высших трансцендентных реальностей имело безусловный приоритет перед познанием тварного мира, хотя последнее, разумеется, не отвергалось. Научная революция XVII века была вызвана в том числе и духовными запросами людей того времени (правда, возможно, и не полностью здоровыми; генетическая связь европейской науки с магией и неортодоксальной религиозностью подробно обсуждается в нашей книге Уставы небес, и здесь не хотелось бы повторяться). К сожалению, механистическая картина мира, утвердившаяся на протяжении XVIII и XIX веков, оказалась в метафизическом отношении достаточно бедной и неспособной удовлетворить
