По словам Ф. Бэкона,
Крупные ученые не так уж верят, что действительно есть предметы, к которым можно подходить количественно, и никак иначе. В это твердо верят ученые мелкие, особенно же твердо - неученые любители наук (К. Льюис, Человек отменяется).
Однако было бы неправильным отрицать особенности постижения Бога, характерные для современной ситуации, и называть бессмысленным весь пройденный нами путь.
Ульрих привык думать не столько безбожно, сколько освобожденно от Бога, что по научному значит предоставлять всякое возможное обращение к Богу чувствам, потому что оно ведь не способствует познанию, а может только завлечь в бездорожье. И в эту минуту он тоже нисколько не сомневался в том, что это - единственно правильное, ведь самые осязаемые достижения человеческого ума появлялись чуть ли не только с тех пор, как он стал избегать встречаться с Богом. Но мысль, одолевавшая его, говорила: 'Что, если именно это небожественное есть не что иное, как современный путь к Богу?! У каждого времени был собственный, соответствовавший его сильнейшим умственным способностям путь к Нему; так не наша ли это судьба, судьба эпохи умного и предприимчивого опыта - отвергнуть все мечты, легенды и мудреные понятия лишь потому, что, вновь обратившись к Нему на вершине познания и открытия мира, мы вступим с Ним в отношения начинающегося опыта?!' (Р.Музиль, Человек без свойств)
Во всяком случае, вряд ли кто-то станет настаивать на некомпетентности А. Эйнштейна в вопросе о психологии научного творчества:
Я утверждаю, что космическое религиозное чувство является сильнейшей и благороднейшей из пружин научного исследования... В наш материалистический век серьезными учеными могут быть только глубоко религиозные люди.
Самое прекрасное и глубокое переживание, выпадающее на долю человека, это ощущение таинственности. Оно лежит в основе религии и всех наиболее глубоких тенденций в искусстве и науке. Тот, кто не испытал этого ощущения, кажется мне если не мертвецом, то во всяком случае слепым (Собр. научн. трудов, т.4, с.128, 129, 178).
Здесь поучительно также сравнение со словами представителя прямо противоположного (по отношению к науке) подхода:
Истина состоит в том, что современный дух у всех тех, кто в какой-нибудь степени им заражен, предполагает подлинную ненависть к тайне и ко всему, что ее напоминает, в любой области... Современное состояние сознания устроено так, что оно не может переносить никакой тайны... (Р. Генон, Царство количества и знамения времени, с. 89, 90)
Что касается слов С. Хокинга о том, что достижения естественных наук привели к 'унижению для философии с ее великими традициями от Аристотеля до Канта' (Краткая история времени, с.147), мы попытались показать, что мысль человека не начинается с Аристотеля и не кончается Кантом. Еще более важно, что кроме философии (Афин) в традиции западной культуры существует Иерусалим (см., напр., книгу Л. Шестова 'Афины и Иерусалим'). Более того, кругозор современной науки весьма ограничен, поскольку в ходе 'исторического прогресса' она не только много приобрела, но и слишком многое забыла. В осознании этих потерь кроется и источник оптимизма.
Задача расширения кругозора, включающая синтез научных и религиозных представлений в цельное мировоззрение, остается тем самым актуальной. Более того, ее решение необходимо для продолжения существования и полноценной жизни человечества.
Язык является трояким: он используется по отношению к вещам, он используется для того, чтобы обратиться к людям, и он используется тогда, когда мы слушаем Бога. И это должен быть один и тот же язык... На одном и том же языке я должен говорить: 'Господь мой пастырь', 'Два и два равно четырем' и 'Как поживаете', и мое душевное здоровье зависит от моей способности чередовать их... Для этого нам и нужны наука, молитва, разговор - все три, иначе люди погибнут. И сегодня они погибают от избытка математики, от бомб, созданных наукой (О. Розеншток-Хюсси, Бог заставляет нас говорить, с. 187-188).
Однако такой синтез должен брать лучшее, а не худшее (формальное) из исторической науки и религии и происходить в первую очередь не на социальном, а на личном уровне (построение храма внутри себя).
Пока вера не станет неверием [или: ересью], а неверие - верой,
Не будет на свете истинных мусульман.
Пока не рухнут медресе и минареты,
Наше святое дело не будет завершено.
(Абу-Саид ибн Аби Хайра, цит. по: Идрис Шах, Путь суфия; ср. с Ин.4:20-24)
Литература
После трапезы я попросил Исаию вернуть миру утраченные книги: он сказал, что ни одна важная книга не утрачена. То же сказал Иезекииль (У. Блейк, Бракосочетание рая и ада).
Составлять много книг - конца не будет, и много читать - утомительно для тела (Экклесиаст 12:12).
В начале беседы он снабдил Алексея Спиридоновича обстоятельной библиографией по интересовавшему его вопросу, но потом список книг вежливо отобрал и вместо него дал адрес водолечебницы с усовершенствованными душами (И. Эренбург, Необычайные похождения Хулио Хуренито).
Н.В.Абаев. Чань-буддизм и культурно-психологические традиции в средневековом Китае (в приложении - Сутра Помоста и др.тексты). Новосибирск, Наука, 1989.
Августин. О граде Божием. Минск, 2000.
Э. Авени. Империи времени. София, 1998.
Авеста в русских переводах. СПб, 1998.
Агада (сказания, притчи, изречения из Талмуда и мидрашей). М., 1993.
Ст.Андреас, Кон.Андреас. Сердце мозга. Екатеринбург, 1993.
В.П.Андросов. Нагарджуна и его учение. М., Наука, 1990.
Ансельм Кентерберийский. Сочинения (в приложении - трактат П.Дамиани 'О божественном всемогуществе'). М., Канон, 1995.
Апокрифические апокалипсисы. СПб, Алетейя, 2000.
Апокрифы древних христиан. М., Мысль, 1989.
Г.Бейтсон, М.К.Бейтсон. Ангелы страшатся. М., 1994.
Ч.Беннет. Демоны, двигатели и второе начало термодинамики. В мире науки, 1988, No1, с.52.
Б.И.Берман. Библейские смыслы. М., 1997.
