в лицо мне никто ничего не высказывал. Думать, что Райан или кто-то другой считают меня в ответе за смерть Мейсона… Это было уже чересчур. Я и без них достаточно винила себя.
Градусник взорвался.
Одним молниеносным движением я проскочила мимо Райана, схватила Камиллу и оттолкнула к стене. Не с такой силой, чтобы причинить вред, но она явно испугалась — глаза расширились в шоке, и вдобавок я обхватила ее рукой за горло.
— Что ты делаешь? — воскликнул Райан, переводя взгляд с меня на нее.
Я слегка сменила позу, но Камиллу не отпустила.
— Пополняю твое образование, — вежливо сказала я. — Иногда бывает не так легко охранять, как ты думаешь.
— Чокнутая! Ты не смеешь причинить вред морою. Если стражи узнают…
— Конечно, не смею. — Я перевела взгляд на Камиллу. — Я причиняю тебе вред? Ты испытываешь жуткую боль?
Она заколебалась, но тут же отрицательно затрясла головой — настолько энергично, насколько позволяли обстоятельства.
— Тебе неудобно?
Еле заметный кивок.
— Видишь? — сказала я Райану. — Неудобство и боль — разные вещи.
— Ты ненормальная. Отпусти ее.
— Я еще не закончила, Рай. Обрати внимание, потому что это важно: опасность может исходить откуда угодно. Не только стригои, бывают стражи одетые как стригои. Продолжай вести себя точно самоуверенный козел, воображающий, будто знает все, — я слегка напрягла руку, по-прежнему не перекрывая Камилле дыхания и не причиняя боли, — и ты непременно упустишь что-нибудь. И оно может убить твоего мороя.
— Ладно, ладно. Пусти. Пожалуйста, прекрати. — Его голос дрожал, всякое позерство исчезло. — Ты пугаешь ее.
— Я тоже боялась бы, если бы моя жизнь находилась в твоих руках.
Запах гвоздики предупредил о появлении Адриана. Я также заметила, что подошли Шейн и еще несколько человек. Они выглядели неуверенно — вроде бы хотели вмешаться, но опасались причинить Камилле вред. Я понимала, что нужно отпустить ее, но Райан ужасно меня разозлил. Я должна была доказать ему свою правоту. Должна наказать его. И, по правде говоря, я даже не испытывала сочувствия к Камилле, поскольку уверена — она внесла свою лепту в распространение обо мне грязных слухов.
— Восхитительно, — лениво, как обычно, произнес Адриан. — Но, думаю, ты уже добилась своего.
— Даже не знаю, — ответила я голосом, звучащим одновременно нежно и угрожающе. — Я все еще не уверена, что Райан въехал.
— Ради бога, Роза! Понял я, понял! — воскликнул Райан. — Просто отпусти ее.
Адриан обошел меня и встал рядом с Камиллой. Мы с ней были тесно прижаты друг к другу, но он ухитрился втиснуться таким образом, что его лицо оказалось почти рядом с ее. На физиономии — обычная для него дурацкая усмешка, но темно-зеленые глаза смотрели серьезно.
— Да, маленькая дампирка, отпусти ее. Ты свое дело сделала.
Мне хотелось сказать Адриану, чтобы он отстал от меня и я сама буду решать, когда пора заканчивать. Но как-то так получилось, что я не смогла произнести ни слова. Я разрывалась между злостью на него и пониманием того, что он говорит… разумные вещи.
— Отпусти ее, — повторил он.
Сейчас мой взгляд был прикован к Адриану, не к Камилле. Внезапно понимание того, что он прав, овладело мною целиком. Конечно, нужно отпустить ее. Я убрала руку и отступила. Хватая ртом воздух, Камилла укрылась за Райаном, используя его как щит. Теперь я видела, что она вот-вот расплачется. Райан выглядел ошеломленным.
Адриан выпрямился и махнул рукой Райану.
— Я на твоем месте убрался бы отсюда — прежде чем ты по-настоящему разозлишь Розу.
Райан, Камилла и остальные медленно попятились от нас. Адриан обнял меня за плечи и поспешно увлек в сторону библиотеки. Меня охватило странное чувство, словно я только что проснулась, но потом с каждым шагом ситуация становилась яснее и яснее. Я сбросила его руку и резко отстранилась.
— Ты только что применил ко мне принуждение! — воскликнула я. — Заставил меня отпустить ее.
— Пришлось. У тебя был такой вид, словно ты вот-вот ее придушишь.
— Ничего подобного. Я не сделала бы этого. — Я открыла дверь в библиотеку. — И ты не имел права так поступать со мной. Никакого права.
Принуждение — метод заставить человека сделать то, что пожелаешь, — умение, которым все морои обладают в очень незначительной степени. Использовать его считается аморальным, и большинство мороев не в состоянии причинить с его помощью серьезный вред. Дух, однако, усиливает эту способность, поэтому и Лисса, и Адриан бывают очень опасны.
— А ты не имела права зажимать бедную девушку в коридоре, просто чтобы ублажить собственную растревоженную гордость.
— Райан не имел права говорить такие вещи.
— Я понятия не имею, что это за «вещи», но если я правильно оцениваю твой возраст, ты достаточно взрослая, чтобы не выходить из себя из-за грязных сплетен.
— Не выходить из…
Я замолчала — мы уже были у стола, за которым работала Лисса. Судя по ее лицу и эмоциям, меня ожидали неприятности. Эдди стоял в паре футов от нее, прислонившись к стене и наблюдая за помещением. Его глаза расширились при виде меня, но он не сказал ни слова. Я села в кресло напротив нее.
— Привет.
Она подняла взгляд, вздохнула и снова вернулась к своему учебнику.
— Я все ждала, когда ты появишься, — сказала она. — Тебя отстранили от испытаний?
Она говорила спокойно и вежливо, но я воспринимала скрытые в глубине ее души чувства. Раздражение. И даже отчасти гнев.
— На этот раз нет, — ответила я. — Просто придется выполнять кое-какие общественные работы.
Она промолчала, но я чувствовала благодаря нашей связи, что ее настроение не изменилось. Теперь вздохнула я.
— Ладно, поговори со мной, Лисс. Я знаю, ты сердишься.
Адриан посмотрел на меня, потом на нее, потом снова на меня.
— У меня такое чувство, будто я что-то упускаю.
— Замечательно! — сказала я. — Ты пришел, испортил мне разборку и даже не знаешь, из-за чего все было.
— Разборку? — спросила Лисса.
Чувствовалось, что она сбита с толку.
— Что все-таки произошло? — повторил Адриан.
Я кивнула Лиссе.
— Давай расскажи ему.
— Роза проходила свой первый тест и отказалась защищать Кристиана. — Она возмущенно покачала головой и вперила в меня обвиняющий взгляд. — Я просто поверить не могу, что ты способна на такие вещи. Это ребячество.
Лисса пришла к тем же выводам, что и стражи. Я вздохнула.
— Это произошло ненамеренно! На слушании только и твердили эту чушь. Ну, я им то же самое сказала.
— Тогда что же произошло? — требовательно спросила она. — Почему ты сделала это?
Я не знала, что сказать. Мое нежелание говорить правду даже не имело отношения к присутствию здесь Адриана и Эдди — хотя я, конечно, не хотела, чтобы они услышали. Проблема была гораздо сложнее.
Дмитрий прав — есть люди, которым я могу доверять, и двум из них я доверяла безоговорочно — ему и Лиссе. Ему я так и не сказала правду. Поступлю ли я… смогу ли поступить… так же и с ней? Пусть она и злилась, я без тени сомнения знала, что Лисса всегда поддержит меня. Однако в точности как с Дмитрием, мне не хотелось рассказывать ей историю с призраком. И в точности как с Дмитрием, в качестве объяснения у меня остался тот же выбор: безумие или некомпетентность.
Благодаря нашей связи я почувствовала, что у нее на душе чисто и ясно. Никаких негативных эмоций, мрачности или признаков безумия — и тем не менее в глубине что-то трепетало. Легкое такое шевеление. Антидепрессантам понадобится время, чтобы полностью выйти из организма, однако даже после одного дня без них ее магия уже начала пробуждаться. Я подумала о своей встрече с призраком, вспомнила полупрозрачное, грустное лицо Мейсона. Разве могла я хотя бы попытаться объяснить это? Разве могла я завести разговор о чем-то столь странном и фантастическом, когда она прикладывает огромные усилия, чтобы ее жизнь оставалась нормальной даже в условиях, когда ей предстоит снова освоить магию?
Нет, осознала я. Это невозможно. Пока нет — в особенности, когда я внезапно поняла, что надо рассказать ей еще кое о чем очень важном.
— Я замерла, — сказала я, в конце концов. — Глупо, конечно. Я была так самоуверенна… считала, что могу справиться с кем угодно, и потом Стэн… — Я пожала плечами. — Не знаю. Я просто не могла среагировать, сама не знаю почему. Мне очень неловко. И надо же — чтобы это случилось именно с Кристианом.
Лисса внимательно вглядывалась в мое лицо, пытаясь понять, правду ли я говорю. Было больно думать, что она мне не доверяет, если не считать того, что… ну, я же действительно врала. Как я сказала Дмитрию, я могу быть хорошей лгуньей — когда хочу. Сомнения Лиссы не рассеялись.
— Хотелось бы мне заглянуть в твой разум, — задумчиво сказала она.
— Брось! Ты же знаешь меня. И что, в самом деле, думаешь, что я могла так поступить? Сдать Кристиана и поставить себя в глупое положение, просто чтобы «насолить» учителям?
— Нет, — ответила она, в конце концов. — Ты бы, скорее всего, сделала это так, чтобы тебя не застукали.
— Дмитрий то же самое говорит, — проворчала я. — Приятно, что все так верят в меня.
— Мы верим, — возразила она. — Потому-то все и выглядит так странно.
— Даже я могу совершать ошибки. — Я придала лицу дерзкое, самоуверенное выражение. — Знаю, в это трудно поверить, для меня самой сюрприз, но, полагаю, такое должно иногда случаться. Подобным образом карма поддерживает равновесие вселенной. А иначе получилось бы несправедливо — чтобы один человек был настолько безупречен.
