Лиссы было равносильно легкой дремоте.
Ну, я и решила сама немного оглядеться вокруг. Я никогда не бывала при королевском дворе. Видимо, это что-то вроде мини-города, и мне стало интересно, на что еще здесь стоит посмотреть — кроме бара, из которого Адриан, похоже, практически не вылезал.
Я спустилась по лестнице, посчитав, что нужно выйти наружу. В этом здании, насколько я знала, располагались лишь гостевые комнаты. Что-то вроде отеля при дворце. У выхода, однако, я заметила Кристиана и Эдди, разговаривающих с кем-то, кого я не могла видеть. Эдди, всегда настороже, первым заметил меня и улыбнулся.
— Привет, Роза! Глянь-ка, кого мы нашли.
Когда я подошла, Кристиан отступил в сторону, и моему взору предстала загадочная личность, о которой говорил Эдди. Я резко остановилась, она улыбнулась мне.
— Привет, Роза!
Спустя мгновение улыбка медленно расползлась по моему лицу.
— Привет, Мия.
ДВЕНАДЦАТЬ
Если бы полгода назад мне сказали, что я буду рада встретиться с Мией Ринальди при королевском дворе, я ответила бы, что это совершенно невозможно. Она была на год младше меня и еще с первого курса затаила злобу против Лиссы, злобу такой интенсивности, что доходила до крайностей в своем стремлении отравить нам жизнь. И преуспела в этом. Грязные слухи, которые распространяли обо мне Джесси и Ральф, были результатом ее усилий.
Однако позже Мия оказалась вместе с нами в Спокане и попала в плен к стригоям. Как в случае с Кристианом и Эдди, это изменило все. Она прошла через те же ужасы, что и мы. Фактически она единственная была свидетельницей гибели Мейсона и того, как я убивала стригоев. Она даже спасла мне жизнь, использовав магию воды, чтобы на некоторое время затопить ею одного из стригоев. В долгом споре о том, должны ли морои учиться сражаться наряду со стражами, она твердо стояла на стороне тех, кто был «за».
Я не виделась с Мией почти месяц, со времени похорон Мейсона, но сейчас, глядя на нее, испытывала чувство, что прошло не меньше года. Мне она всегда казалась похожей на куклу. Ниже большинства мороев, с детскими чертами лица, с круглыми щечками; это впечатление усиливали завитые волосы, уложенные ровными колечками. Однако сейчас, похоже, она себя такими вещами не утруждала. Золотистые волосы были стянуты в конский хвост; никаких искусственных кудряшек, просто легкая, естественная волнистость. Никакого макияжа, и, судя по лицу, она много времени проводила на свежем воздухе — кожа обветренная, тронутая очень, очень легким загаром; вещь почти неслыханная для мороя, учитывая их нетерпимость к солнечному свету. Впервые за все время нашего знакомства она выглядела на свой возраст.
При виде моего изумления она рассмеялась.
— Брось, прошло совсем немного времени. У тебя такой вид, словно ты не узнаешь меня.
— Почти. — Мы обнялись, и снова с трудом верилось, что когда-то она плела заговоры с целью разрушить мою жизнь. Или что я сломала ей нос. — Что ты здесь делаешь?
Она поманила нас наружу.
— Мы как раз собирались уходить. Сейчас все объясню.
Мы направились к соседнему зданию. В прямом смысле его нельзя было назвать галереей магазинов, но в нем располагались заведения, востребованные работающими здесь или приезжающими с визитом мороями, — несколько ресторанов, небольшие магазинчики, офисы, предлагающие всевозможные услуги. Было тут и кафе, куда Мия нас и повела.
Кафе вроде бы заведение обычное, но я в них бываю редко. Сидеть с друзьями в публичном (ну, наполовину публичном) месте, не беспокоиться о школе… это было замечательно. Напоминало те времена, когда мы с Лиссой жили сами по себе, когда наша жизнь не была в такой степени подчинена школе и ее правилам.
— Мой папа теперь здесь работает, — объяснила Мия. — Поэтому и я живу здесь.
Моройские дети редко живут со своими родителями. В основном их отсылают в школы типа Академии Святого Владимира, где они находятся в безопасности.
— А как же школа? — спросила я.
— Здесь не так уж много детей, но они есть. В основном богатые, имеющие домашних учителей. Но папа потянул за кое-какие ниточки и устроил так, что я могу ходить к этим учителям заниматься. Изучаю то же самое, просто другим способом. Это здорово. Меньше времени с учителем — больше домашних заданий.
— Ты, похоже, отдаешь много времени тренировкам на свежем воздухе, — сказал Эдди.
Он явно не упустил из вида то же, что и я. Посмотрев на руки, в которых она держала свой кофе латте, я заметила на них мозоли.
— Я тут подружилась с некоторыми стражами, и они показывают мне кое-что.
— Это рискованно, — заметил Кристиан, хотя в его тоне звучало одобрение. — Ведь дебаты насчет участия мороев в сражениях еще не закончены.
— Ты имеешь в виду участие мороев в сражениях с помощью магии, — поправила она Кристиана. — Вот что ставится под сомнение. О рукопашном бое разговоров нет.
— Ну, на самом деле есть, — сказала я. — Просто отошли в тень споров по поводу магии.
— Ничего незаконного в этом нет, — натянуто ответила она. — И пока дело обстоит так, а не иначе, я буду учиться этому. Тут происходит столько всяких встреч и событий. Думаешь, кому-нибудь есть дело до того, чем занимается человек вроде меня?
Семья Мии не только не принадлежала к королевским, но относилась к низшему классу. Ничего плохого в этом, конечно, нет, но она, безусловно, сталкивалась с самыми разными последствиями своего положения.
Тем не менее в целом ее ситуация меня порадовала. Мия казалась более счастливой, более открытой, чем когда-либо прежде. Она казалась более… свободной. Не успела я открыть рот, как Кристиан высказал мои мысли.
— Ты изменилась.
— Мы все изменились, — ответила она. — В особенности ты, Роза. Хотя мне трудно объяснить в чем.
— Ну, мы, пятеро, просто не могли не измениться, — заметил Кристиан и тут же поправил себя: — Четверо, конечно.
Мы смолкли под тяжестью воспоминаний о Мейсоне. Пребывание в обществе Кристиана, Эдди и Мии растревожило печаль, которую я всегда старалась скрыть; судя по выражению их лиц, они испытывали те же чувства.
Постепенно разговор вернулся в свое русло, к обсуждению того, что происходит здесь и в Академии. Я, однако, продолжала думать о словах, сказанных Мией: что я изменилась больше других. И, как мне казалось, эти изменения касались, прежде всего, того, как часто в последнее время я теряю контроль над собой, веду и ощущаю себя так, будто мной руководит чья-то злая воля. Когда я сидела там и наблюдала за Мией, возникало чувство, будто сейчас в ней возобладали все ее положительные качества — а во мне все отрицательные. Вспомнились не раз сказанные слова Адриана о том, какая у меня темная, темная аура.
И как будто стоило лишь подумать о нем — вот он, тут как тут. С ним была и Лисса. Их бар, скорее всего, находился в этом же здании, осознала я. Выскользнув из головы Лиссы, я заблокировала исходящие от нее мысли и эмоции и поэтому не знала точно, что с ней происходит. По счастью, по-настоящему напоить ее Адриан не сумел, но две порции она выпила. Благодаря нашей связи я почувствовала, что она под легким кайфом, и была вынуждена экранировать себя от его воздействия.
Она тоже очень удивилась при виде Мии, но тепло приветствовала ее и стала расспрашивать. Большую часть этого я уже слышала, поэтому просто пила свой чай. Кофе — не для меня. Большинство стражей пристрастились к нему, как морои к крови, но только не я.
— Как прошел твой визит к королеве? — в какой-то момент спросил Кристиан Лиссу.
— Не так уж плохо, — ответила она. — И ничего потрясающего тоже. Но она не кричала на меня и не унижала. Можно сказать, хорошее начало.
— Хватит скромничать. — Адриан обхватил ее рукой. — Принцесса Драгомир твердо стояла на своем. Это надо было видеть.
Лисса рассмеялась.
— Я, конечно, не рассчитываю получить объяснения, но почему она решила допустить нас к судебному разбирательству? — сухо спросил Кристиан.
Он явно был не в восторге от того, что они снова вместе, как и от того, где оказалась рука Адриана. Лисса перестала смеяться, но все еще улыбалась.
— Это заслуга Адриана.
— Что? — в один голос воскликнули мы с Кристианом.
Адриан, очень довольный собой, в виде исключения молчал, позволив говорить Лиссе.
— Он убедил ее, что мы обязательно должны быть здесь. Видимо, изводил, пока она не сдалась.
— Это называется «убеждал», а не «изводил», — сказал Адриан.
Лисса снова рассмеялась.
Я вспомнила то, что совсем недавно сама говорила о королеве: «А она кто? Просто еще одна Ивашкова. Их у нас вагон и маленькая тележка». Действительно. Я во все глаза смотрела на Адриана.
— Вы что, близкие родственники? — спросила я, и тут же пришел ответ — из головы Лиссы. — Она твоя тетя.
— Точнее говоря, я ее внучатый племянник, самый любимый и самый замечательный. Ну, вообще-то я ее единственный внучатый племянник, но это не имеет значения. Я все равно самый любимый..
— Невероятно, — сказал Кристиан.
— Присоединяюсь, — добавила я.
