моя работа.
Так мало о моем будущем! И так неоригинально. Ронда пожала плечами.
Я собралась сказать, что за такое жалкое прочтение моей судьбы она не может рассчитывать ни на какую плату, но тут в дверь негромко постучали. Она открылась, и, к моему удивлению, показался Дмитрий.
— Ах, мне так и сказали, что вы здесь. — Он вошел внутрь и только тут заметил Ронду. К моему удивлению, он отвесил ей уважительный поклон и очень вежливо сказал: — Извините, что прерываю, но я должен доставить этих двоих на самолет.
Ронда внимательно разглядывала его, с таким видом, словно он представлял собой тайну, которую ей хотелось разгадать.
— Не за что извиняться. Но может, ты найдешь минуточку для самого себя?
Учитывая наш схожий подход к религии, я ожидала, что Дмитрий скажет ей, дескать, у него нет времени на ее мастерские, но по сути жульнические предсказания. Однако он сохранял серьезное выражение лица и в итоге кивнул. Сел рядом со мной, и я ощутила приятный запах кожи и лосьона после бритья.
— Спасибо, — по-прежнему очень вежливо ответил он.
— Я буду краткой.
Ронда вложила в колоду мои бесполезные карты, перетасовала ее, дала Дмитрию снять и выложила перед ним три карты. Рыцарь жезлов, Колесо Фортуны и пятерка кубков. Мне все это ни о чем не говорило. Изображение на рыцаре жезлов соответствовало названию: мужчина на коне с длинным копьем в руке. Колесо Фортуны представляло собой круг со странными, плавающими в облаках символами. Пятерка кубков изображала пять опрокинутых кубков, из которых вытекала какая-то жидкость, и стоящего спиной к ним мужчину.
Ронда скользнула взглядом по картам, посмотрела на Дмитрия и снова на карты. Ее лицо ничего не выражало.
— Ты потеряешь то, что ценишь выше всего. — Она кивнула на Колесо Фортуны. — Колесо вращается, все время вращается.
Расклад получился хуже, чем у Лиссы, но все же он содержал больше моего. Лисса подтолкнула меня локтем — дескать, молчи! Оказывается, даже не осознавая этого, я уже открыла рот, чтобы выразить, наконец, свой протест, но тут же снова закрыла его, ограничившись сердитым взглядом.
Дмитрий с мрачным, задумчивым видом смотрел на карты. Не знаю, разбирался ли он в них хоть в какой-то степени, но разглядывал изображения с таким выражением, будто они и вправду содержали все тайны мира. Наконец, он снова уважительно кивнул Ронде.
— Спасибо.
Она кивнула в ответ. Мы все трое встали. Эмброуз сказал, что сам расплатится с Сюзанной позже.
— Оно того стоило, — сказал он мне. — Может, теперь ты дважды задумаешься о своей дальнейшей судьбе.
Я усмехнулась.
— Только не обижайся, но то, что мне выпало, ни о чем не заставляет задуматься.
Он среагировал так, как и на все прежние мои замечания, — просто рассмеялся. Мы уже совсем было собрались покинуть крошечную комнату Сюзанны, как вдруг Лисса метнулась назад, к открытой двери Ронды. Я последовала за ней.
— Ммм, прошу прощения, — сказала Лисса.
Ронда подняла на нее взгляд, в котором сквозило беспокойство.
— Да?
— Может, вам это покажется странным, но… ммм… не могли бы вы сказать, в какой стихии специализируетесь?
Я почувствовала, как Лисса затаила дыхание. Она очень, очень хотела, чтобы Ронда ответила, что у нее нет никакой специализации — это часто служит признаком наличия духа. Предстояло еще многое узнать о нем, и Лисса была одержима идеей найти других таких же, чтобы поучиться у них, — и в особенности ей хотелось научиться предсказывать будущее.
— Воздух, — ответила Ронда, мягкий ветерок зашевелил наши волосы в доказательство этого. — Почему тебя это интересует?
Лисса выдохнула, и я почувствовала охватившее ее разочарование.
— Просто так. Еще раз спасибо.
СЕМНАДЦАТЬ
На взлетно-посадочной полосе у входа в самолет стояли Кристиан и несколько стражей. Лисса побежала вперед, чтобы поговорить с ним, и мы с Дмитрием остались одни. На всем пути от здания со спа-комплексом он не сказал ни слова. Молчаливость, внутренняя сила — типичное для него состояние, но на этот раз что-то в его настроении показалось мне необычным.
— Ты все еще думаешь о том, что сказала Ронда? Эта женщина обманщица.
— Почему ты так считаешь? — спросил он, остановившись неподалеку от остальных.
Резкий ветер дул прямо в лицо, и я хотела поскорее оказаться на борту.
— Потому что по существу она не сообщила ничего! Слышал бы ты, что она мне предсказала. Одно предложение, содержащее и без того очевидное. Лиссе, правда, повезло больше, но и ей Ронда не сказала ничего выдающегося. Заявила, что она станет крупным лидером. Это что, так уж трудно вычислить?
Дмитрий улыбнулся.
— Может, ты проявила бы больше доверия, предскажи она что-нибудь поинтереснее?
— Может быть — если бы ее предсказание было еще и хорошее. — Он просто рассмеялся, и я спросила: — Ты так серьезно все это воспринял. Почему? Ты правда веришь в такие вещи?
— Это не вопрос веры… или неверия. — Сегодня на голове у него была черная вязаная шапочка, и он натянул ее, прикрывая уши. — Просто я уважаю таких людей, как она. Они имеют доступ к знанию, которого другие лишены.
— Однако она не обладатель духа. Откуда тогда у нее это знание? Мне по-прежнему кажется, что она мошенница.
— На самом деле она vrajitoare.
— Что? Это на русском?
— Нет, на румынском. Это означает… Ну, не существует точного перевода. Ближе всего «ведьма», но и это не совсем правильно. Их представление о ведьмах не такое, как у американцев.
Вот уж чего я никак не ожидала — вести с ним подобный разговор. Никогда Дмитрий не казался мне суеверным. На мгновение мелькнула мысль: если он верит в ведьм и гадалок, может, в состоянии поверить и в то, что я видела призрак? Не рассказать ли ему? Но я тут же отказалась от этой идеи. Тем более у меня не было возможности вставить ни словечка, потому что Дмитрий продолжал говорить.
— Моя бабушка была такой же, как Ронда. Занималась тем же. Очень мудрая женщина.
— Твоя бабушка… ч-что?
— По-русски это называется по-другому, но да, смысл тот же. Она умела читать карты, давала советы и этим зарабатывала себе на жизнь.
Я проглотила любые комментарии о мошенничестве.
— И что, ее предсказания сбывались?
— Иногда. Не смотри на меня так.
— Как?
— У тебя такой вид, будто ты считаешь, что я брежу, но слишком вежлива, чтобы выразить это словами.
— Бредишь… слишком грубо сказано. Я просто удивлена, вот и все. В жизни не ожидала, что ты можешь купиться на такие штуки.
— Ну, я вырос с этим, поэтому мне такие вещи не кажутся странными. И я «купился» не на все сто процентов.
К нам подошел Адриан и принялся громко возмущаться, что мы все еще не на борту.
— Я никогда не думала также, что у тебя есть бабушка, — сказала я Дмитрию. — В смысле, ясное дело, есть. Просто… чудно думать, что ты растешь, а она рядом. — Я и с матерью-то контактировала крайне редко, а с другими членами семьи вообще никогда не встречалась. — Это, наверно, странно и даже пугает, когда твоя бабушка ведьма? Она когда-нибудь грозилась, к примеру, наложить на тебя заклятие, если будешь плохо себя вести?
— В основном она грозилась отослать меня в мою комнату.
— Ну, по мне, это не так уж страшно.
— Это потому, что ты никогда не встречалась с ней.
— Она жива?
Он кивнул.
— Да. Годы не смогут ее убить. Она крепкая. Какое-то время она была стражем.
— Правда? — Как и в случае с Эмброузом, мои жестко фиксированные представления о дампирах, стражах и «кровавых шлюхах» начали давать трещину. — И что же, она отказалась от этого… ну, чтобы оставаться со своими детьми?
— У нее были своеобразные, но очень твердые идеи касательно семьи, которые ты, возможно, восприняла бы как дискриминацию женщин. Она считала, что всем дампирам необходимо проходить обучение и какое-то время исполнять обязанности стражей, но в конечном счете женщины должны возвращаться домой и растить детей.
— Но не мужчины?
— Нет, — ответил он с кривой улыбкой. — Мужчины, по ее мнению, должны оставаться на службе и убивать стригоев.
— Ничего себе!
Дмитрий как-то рассказывал мне немного о своей семье. Его отец часто появлялся там, но это был единственный мужчина в его жизни. И сестры Дмитрия тоже были от этого человека. И, если честно, идея его бабушки не казалась мне дискриминационной в отношении женщин. Я и сама считала, что мужчины должны сражаться, вот почему образ жизни Эмброуза показался мне таким странным.
