— Не знаю. Просто мне кажется, что я здесь ради этого.
— Какие чувства у тебя вызывает его смерть?
— Грусть. Какие еще чувства я должна испытывать?
— Гнев?
Я вспомнила стригоев, их злобные лица и легкость, с какой они относятся к убийству.
— Да, немного.
— Чувство вины?
— Конечно.
— Почему «конечно»?
— Потому что это моя вина — что он оказался там. Я огорчила его… и еще ему хотелось доказать… Я рассказала ему, где находятся стригои, хотя не должна была этого делать. Если бы он не знал о них, то ничего не предпринял бы и остался жив.
— Тебе не кажется, что он сам ответствен за свои действия? Что это он принял решение поступить так, а не иначе?
— Ну… Да. Наверно. Я не заставляла его ничего делать.
— Есть еще какая-то причина, по которой ты испытываешь чувство вины?
Я отвернулась от нее, вперив взгляд в фотографию божьей коровки.
— Я нравилась ему… ну, в романтическом смысле. У нас было свидание, но я не смогла ответить на его чувства. Это причинило ему боль.
— Почему ты не смогла ответить на его чувства?
— Не знаю. — Зрелище лежащего на полу тела Мейсона вспыхнуло в сознании, но я отогнала его. Уж перед Дейдрой-то я не заплачу. — Это проблема. По всему, я должна бы. Он был симпатичный. Он был веселый. Мы очень хорошо ладили… но потом возникло ощущение, что это неправильно. Даже целоваться или что-то вроде того… Я просто не смогла…
— У тебя проблемы с интимным контактом?
— Что вы?.. Ох, нет. Конечно, нет.
— У тебя когда-нибудь был с кем-то секс?
— Нет. А что, должен был?
— Как ты сама думаешь?
Проклятье! Я никак не думала, что она станет задавать такие вопросы.
— С Мейсоном это было бы неправильно.
— А есть кто-то, с кем, тебе кажется, это было бы правильно?
Я заколебалась, совсем уж перестав понимать, как наш разговор связан с тем, что я вижу призраков. Согласно подписанному мной документу, все наши беседы были строго конфиденциальны. Она не могла пересказать их никому — если только я не представляла опасности для себя самой или делала что-то противозаконное. Я не знала, подпадают ли отношения с человеком старше меня под какую-либо из этих категорий.
— Да… но я не могу сказать, кто это.
— Как давно ты его знаешь?
— Почти шесть месяцев.
— Вы близки?
— Да, конечно. Но мы не… — Как точно описать это? — У нас по-настоящему ничего нет. Он типа… недоступен.
Пусть думает по этому поводу, что хочет. Может, я говорю о парне, у которого уже есть девушка.
— Он причина того, что ты не могла сблизиться с Мейсоном?
— Да.
— А он мешал тебе встречаться с кем-нибудь другим?
— Ну… никаких сознательных действий он не предпринимал.
— Однако пока он тебе нравится, ты больше никем не интересуешься?
— Да. Но дело не в этом. Мне, скорее всего, не нужно вообще ни с кем встречаться.
— Почему?
— Потому что сейчас не время. Я прохожу обучение, собираюсь стать стражем и все свое внимание должна уделять Лиссе.
— А что, одно с другим несовместимо, по-твоему?
Я покачала головой.
— Я должна быть готова отдать за нее свою жизнь. Мне нельзя отвлекаться. Знаете, как говорят стражи? «Они на первом месте». То есть вы, морои.
— И ты решила для себя, что нужды Лиссы всегда важнее твоих?
— Конечно. А как иначе? Я же собираюсь стать ее стражем.
— Какие чувства это у тебя вызывает? Отказываться от собственных желаний ради нее?
— Она моя лучшая подруга. И последняя в своем роду.
— Я не об этом спрашивала.
— Да, но… Послушайте, я люблю Лиссу. И счастлива провести всю свою жизнь, защищая ее. Конец истории. Кроме того, вы, морой, пытаетесь убедить меня, дампира, в том, что я не должна ставить интересы мороев выше своих? Вы же знаете, как работает система.
— Знаю, — ответила она. — Но я здесь не для того, чтобы анализировать систему. Я здесь, чтобы помочь тебе чувствовать себя лучше.
— Возможно, одно без другого недостижимо.
Губы Дейдры изогнулись в улыбке, и потом она бросила взгляд на часы.
— На сегодня время вышло. Продолжим в следующий раз.
Я скрестила руки на груди.
— Я думала, вы дадите мне какой-нибудь потрясающий совет, объясните, что делать, а вы просто расспрашивали меня.
Она мягко рассмеялась.
— Терапия — не совсем то, что ты себе представляешь.
— Тогда к чему все это?
— К тому, что мы не всегда осознаем свои мысли и чувства. Имея консультанта, легче во всем разобраться. Чаще будет выясняться, что ты уже знаешь, что делать. Я помогу тебе ставить вопросы и достигать успеха там, где ты не можешь сделать это самостоятельно.
— Ну, по части вопросов вы хороши.
— И хотя у меня нет для тебя «потрясающего совета», я хочу, чтобы к нашему следующему разговору ты поразмыслила кое над чем. — Она перевела взгляд на свою записную книжку, задумчиво похлопывая по ней карандашом. — Во-первых, я хочу, чтобы ты снова проанализировала то, о чем я спрашивала тебя относительно Лиссы, — какие реально чувства ты испытываешь, полностью посвящая свою жизнь ей.
— Я уже говорила.
— Знаю. Просто поразмышляй об этом еще. Если ответ будет тем же, прекрасно. Далее, я хочу, чтобы ты обдумала вот что: не тянет ли тебя к этому недоступному парню именно потому, что он недоступен.
— Бессмыслица какая-то.
— Так ли? Ты только что сказала мне, что не можешь позволить себе увлечься кем-то. Тебе не кажется, что, возможно, тяга к тому, кто для тебя недостижим, является подсознательным способом справиться с проблемой? Если для тебя невозможно быть с ним, то и никакого конфликта с твоим отношением к Лиссе не возникнет. Тебе никогда не придется делать выбор.
— Как-то все очень сложно, — проворчала я.
— Естественно. Вот зачем я здесь.
— Какое отношение все это имеет к Мейсону?
— Это имеет отношение к тебе, Роза. Вот что важно.
После сеанса терапии у меня возникло чувство, словно мозги плавятся. И еще будто я под следствием. Если бы Дейдра была там, когда допрашивали Виктора, суд наверняка закончился бы вдвое быстрее.
Еще я думала, что мысли Дейдры движутся полностью в неправильном направлении. Конечно, у меня нет обиды на Лиссу. И мысль, что я влюбилась в Дмитрия только потому, что он для меня недостижим, совершенно нелепа. Я никогда даже не задумывалась о конфликте моего чувства к нему с работой стража, пока он сам не заговорил об этом. Я влюбилась в него потому… ну, потому что он Дмитрий. Потому что он добрый, сильный, забавный, страстный и во всех отношениях замечательный. Потому что он понимает меня.
И однако, пока я шла в учебное здание, ее вопрос беспрестанно кружился в сознании. Может, я сама и не думала, что наши отношения отвлекут нас от обязанностей стража, но с самого начала знала, что существуют другие, очень серьезные преграды — его возраст и работа. Может, это реально играло определенную роль? Может, какой-то частью души я всегда понимала, что у нас ничего не будет — и это позволит мне полностью посвятить свою жизнь Лиссе?
Нет, твердо решила я. Это чушь. Дейдра, может, и сильна в постановке вопросов — вот только вопросы она задает неправильные.
— Роза!
Я оглянулась и увидела Адриана, пересекающего лужайку в моем направлении, безразличного к тому, что слякоть губит его шикарные ботинки.
— Ты только что назвал меня Розой? — спросила я. — Не «маленькой дампиркой»? Вот уж не думала, что это когда-нибудь произойдет.
— Это постоянно происходит, — возразил он, догнав меня.
Мы вошли в учебное здание. В школе шли занятия, поэтому коридоры были пусты.
— Где твоя лучшая половина? — спросил он.
