Кира обратила внимание, что Клим говорит о Синтии в настоящем времени. Значит, либо он дьявольски осторожен, либо еще не знает о ее трагической смерти. Второе Кире было больше по душе. Клим ей нравился. Как мужчина и просто, как хороший и открытый человек. Может, Клим и не большого ума человек, но парень он был славный. Финтить с ним Кира смысла не видела. Это могло только навредить ей в разговоре с Климом.
– Можно у тебя спросить, Клим? От чего ты отговаривал Синтию?
– Я?!
– Ты, ты! Не спорь! Я слышала ваш с ней разговор.
– Тогда напомни мне, о чем шла речь?
– Ты говорил, что она губит жизни этих людей. То есть нас, своих подопечных. И ты даже сказал ей, что мы умрем, если она не остановится.
– Когда это было?
– Несколько дней назад. Еще в Египте.
– Ах, вот вы о чем! – с облегчением выдохнул Клим. – Слышали, значит, да?
– Да.
– И небось, заподозрили, что это Синтия ваших товарок на тот свет спровадила?
– Ну...
– А чего же в полицию не донесли?
– Ну...
– Ну, так и правильно, что не донесли. Глупо бы выглядели, когда бы я там все объяснил. Дело в том, что Синтия у нас человек одаренный. И своим делом – оздоровлением организма увлечена просто до фанатизма. Вы знали, что она защитила кандидатскую диссертацию и сейчас готовит к защите докторскую?
– Нет, – изумились подруги.
– А она готовит. И тема все та же – физическая культура и оздоровление организма через занятия физическими упражнениями. Она и на вас опыты ставила. Вы что, не поняли?
– Как это – опыты? – оторопели девушки.
– Очень просто. Проверяла, насколько страдающие излишним весом люди выносливее людей с нормальным весом. Одним словом, на практике проверяла пословицу. Знаете какую? Нет? Ладно, напомню вам ее. В народе говорят, где толстый сохнет, там тощий сдохнет. Слышали?
– Слышали. Знаем. Но при чем тут мы?
– А вы и были темой одной из глав ее докторской диссертации. Теперь ясно, чего она вас голодом морила и эти пытки с трехразовыми занятиями устраивала?
– Чтобы мы сдохли?
Клим в ответ только широко хмыкнул.
– Или высохли. Но вы оказались очень трудным материалом. Она мне жаловалась, что диету вы не соблюдаете. И работать с вами чудовищно, просто невероятно сложно. Все ее теоретические графики и расчеты в вашей компании летели ко всем чертям.
– А ты ее убеждал не давить на нас?
– Ну да! В конце концов, вы же живые люди. К тому же стресс со всеми этими убийствами. А она все про свои занятия талдычит. Бесчеловечно было так над вами издеваться!
– Мы не очень и возражали.
– И вообще! – окончательно распалился Клим. – Вы вовсе не обязаны были оплачивать работу Синтии над ее диссертацией. И участвовать в ее опытах вы тоже не были должны. Да еще за ваши же собственные деньги! Это неэтично! Я не очень хорошо в таких вещах разбираюсь, но Синтии я тогда сказал, что она не права. Если честно, я ей чуть не врезал!
Явно было, что Клим о смерти Синтии ничего не знал. Иначе вряд ли стал бы столь яростно порицать покойницу из-за такой ерунды. Людям свойственна лояльность по отношению к отошедшим в мир иной. К тому же Синтия не была так уж плоха, она была всего лишь натурой увлеченной. А вообще, каким бы гадом ни был человек при жизни, стоит ему умереть, как окружающие мигом переменят свое к нему отношение. А еще чего доброго и вовсе начнут жалеть умершего. Т-с-с! Он же умер! Как вы можете говорить о человеке дурное? Жуткое лицемерие. Если человек при жизни был негодяем, то что могло измениться после его смерти?
Другое дело, что окружающим его людям становится немного легче при мысли о том, что мерзавец помер, а они еще живы. И стало быть, переиграли мерзавца, обошли на гонке. Он отстал, а они успешно идут к финишу. И коли так, то почему бы не пожалеть немножко проигравшего? Это ведь так несложно!
Отсюда и хорошее отношение к умершим людям. Конечно, близкие горюют искренне. Только они.
– Клим, Синтию убили. Убил наш маньяк. Тот самый из Египта.
Инструктор, продолжавший яростно клеймить Синтию, внезапно замер, словно поперхнулся.
– Что? – севшим голосом произнес он. – Что вы сказали?
– Синтия умерла.
– Умерла? – прошептал Клим сдавленным голосом. – Наша Синтия? Умерла?
– Убита.
– Не может быть! Я вам не верю!
– Позвони следователю и спроси.
Но никакому следователю Клим звонить не стал. А вместо этого воскликнул:
– Рассказывайте! Все рассказывайте! Ничего от меня не скрывайте!
Но что могли рассказать ему подруги? Они и сами знали только то, что поведал им майор Бряк. А поведал он им, надо сказать, совсем немного. Гораздо больше напугал.
– На вашем бы месте я оставался дома и никуда без особой необходимости не выходил, – так в четвертый или в пятый раз заявил следователь, прощаясь с подругами и благодаря их за гостеприимство и вкусные пельмени. – Никому не известно, кого облюбовал маньяк в качестве следующей своей жертвы.
– А вы думаете, он уже того... облюбовал? – дрогнувшим голосом поинтересовалась у него Леся.
– Не сомневаюсь, что это будет кто-то из вашей злополучной группы!
– Ой!
– Поэтому сидите дома и носа никуда не высовывайте!
Подруги клятвенно пообещали ему, что так и сделают. Носа на улицу не высунут без охраны. Закроются изнутри на все замки и никому не откроют. Благоразумия подруг хватило ровно на одну ночь. И уже утром, продрав глаза, они помчались к инструктору Климу, чтобы сообщить тому ужасную новость о Синтии и посмотреть на его реакцию.
Реакция Клима ничего подругам не сказала. Было ясно, что он поражен, потрясен, но ничего не понимает.
– За что убили Синтию!? Кому могла помешать эта девушка? Да она кроме своих исследований ничем и не интересовалась!
– Не знаю, – замялась Кира, – стоит ли об этом говорить... Доказательств-то у нас нету. Но...
– О чем говорить?
– Дело в том, что Синтия могла знать, кто наш маньяк-убийца.
– Синтия? – изумился Клим. – Могла знать? Но откуда?
Пришлось рассказать ему и о том, как Кира с Лесей, укрывшись за зарослями кустарника, наблюдали акробатические упражнения Синтии, весьма ловко спускавшейся из окна второго этажа релакс-комплекса по плетям дикого винограда.
– Ну и ну! – только и сумел выдохнуть Клим. – Выходит, она видела, кто убийца?
– Сначала-то мы думали, что Синтия и есть убийца. Очень уж подозрительно все получилось в случае с Седышевой, которую убили в тренажерном зале. Но теперь, когда Синтия сама пострадала, это нам уже не так очевидно.
– Синтии нужны были деньги, – задумчиво произнес Клим.
– Деньги нужны всем. Покажите мне человека, который бы мог обойтись без денег! Нет таких!
– Но Синтии деньги были нужны позарез.
– Зачем?
– Я же вам рассказывал про то, какой одержимой до своей науки могла быть Синтия?
– Ну... Да.
– Деньги ей были нужны на продолжение своих экспериментов для ее научной деятельности. В вашем случае ей просто несказанно повезло.
– Ничего себе везенье!
– Я говорю не об ее убийстве. Я говорю о том, что она имела возможность на халяву наблюдать ваше поведение и реакции, а вы даже и не подозревали, что участвуете в ее эксперименте. В другой ситуации Синтии пришлось бы заплатить приличные деньги, чтобы навербовать группу добровольцев, готовых морить себя голодом. А вы согласились сами, да еще и ей денег заплатили, чтобы она вас тренировала.
Подруги промолчали. И чего Клим так взъелся на Синтию? Небось, не дает ему покоя мысль, что кто-то устроился лучше, чем он. Бывают же такие люди! Синтию уже убили, а ему все неймется! И вообще, если он такой хороший, а Синтия такая плохая, то почему он промолчал, почему не рассказал о замысле Синтии организаторам тура? Ведь молчал же! Пусть и из корпоративной солидарности, но молчал. А мог доложить руководству.
А кстати, кто у нас выступает организатором? Ах да, все тот же доктор Вонь. И снова цепочка замыкалась на злополучном докторе. И что с этим делать?
