экономическим, а военным»), и в Московском юридическом институте (там один из студентов имел неосторожность сказать о том, что «партия насильно загоняет крестьян в колхозы»). Вышинский предложил сделать выводы из всех этих «перегибов».

В третьем номере журнала «Советская юстиция» за 1932 год появилась большая статья Вышинского «Культурная революция и органы юстиции». В ней после традиционного восхваления Сталина он писал о том, что теперь, когда ликвидирована безработица, осуществлен переход на семичасовой рабочий день, улучшен материальный и бытовой уровень жизни трудящихся, на повестку дня поставлен вопрос о повышении культурного уровня населения, о проведении так называемой культурной революции. Какие же задачи в связи с этим должны стоять перед органами юстиции? На этот вопрос он отвечает в привычном уже для него амплуа непримиримого борца с «врагами народа»: «На органах юстиции в этом отношении лежат чрезвычайно высокие и ответственные обязанности. Они обязаны осуществлять надзор за революционной законностью... со всей беспощадностью обрушивать свои удары на головы оказывающих делу культурного строительства сопротивление, срывающих это строительство, пытающихся дезорганизовать ряды борцов культурного фронта».

В стране в то время действительно происходила острая классовая схватка. Было, конечно, и сопротивление начинаниям Советской власти, и вредительство. Вышинский умело использует в статье вопиющие факты беззакония, травли, издевательств, преследований и даже террора против лиц, несущих культуру в массы, и прежде всего учителей. В Черновском районе учительнице, пришедшей в сельсовет за разъяснениями по поводу задержки зарплаты, вымазали лицо чернилами и поставили на лбу печать. В ряде мест задержка выплаты заработной платы учителям на два — четыре месяца стала хронической болезнью. Когда в Оренбургском районе учителя обратились с жалобой к местным властям, им с издевкой сказали, что «попрошайничество со стороны просвещенцев о куске хлеба является политической близорукостью и безграмотностью». В некоторых местах учителям отказывались выдавать промышленные товары, заявляя, что они предназначены только для «сдатчиков молока и яиц».

Случались и прямые посягательства на учителей. В Алексеевске кулаки убили заведующую школой Соловьеву; в Карлык-Ачинском районе учительницу затравили до того, что она покончила жизнь самоубийством; в Средне-Волжском крае два представителя соваппарата угрозами и запугиваниями принудили учительницу вступить с ними в половую связь. «Излюбленный метод контрреволюционных вылазок» (фраза Вышинского) против людей просвещения и культуры — это подведение их под раскулачивание. Из проверенных Прокуратурой республики 150 жалоб учителей одна треть касалась вопросов раскулачивания, проведенных с грубыми нарушениями закона.

Комментируя эти примеры, Вышинский сказал: «Конечно, было бы грубой ошибкой придавать этим фактам, хотя и насчитывающимся десятками, так сказать, всеобщий характер, обобщая их и заслоняя ими все то положительное, что внесли в громадных размерах в быт и работу просвещенцев Октябрьская революция и социалистическое строительство... Приведенные выше факты говорят лишь об одном — об изворотливости классового врага, умеющего использовать в своих контрреволюционных и вредительских целях проползших в наш аппарат единомышленников, и отдельных головотяпов, играющих на руку кулацко-вредительским элементам. Разоблачение этих «элементов» и самая беспощадная борьба с ними и составляет основную задачу не только наших органов юстиции, но и всей советской общественности».

Вышинский одним из первых подхватил тезис Сталина о законах, пришедших в противоречие с политикой. В качестве примера он привел фразу из статьи Сталина по вопросу ликвидации кулачества как класса: «Стало быть, эти законы и эти постановления придется теперь отложить в сторону в районах сплошной коллективизации».

Прокурор республики весьма своеобразно трактовал и понятие «революционной законности». Вот что, например, он сказал на собрании партийной ячейки в связи с постановлением ЦИК и СНК СССР от 25 июня 1932 года «О революционной законности»: «Революционная законность требует гибкого и, так сказать, свободного (что не значит — произвольного) отношения к закону. Не буква закона, не юридическое крючкотворство, не слепое подобострастное преклонение перед законом, а творческое отношение к закону, такое отношение, когда требования закона (то есть тех юридических формул, в каких он выражен) корректируются пониманием цели, которой он призван служить, и социалистическим пониманием отношений, в которых должно осуществляться его применение. Вопрос о сочетании революционной законности и революционной целесообразности — это вопрос о гранях между ними. Эти вопросы нашей партией разрешались с исчерпывающей ясностью, не оставляющей места для каких-либо сомнений и лжетолкований».

А вот выдержка из статьи Вышинского «Революция и законность»: «Революционная законность — могущественное оружие в руках пролетариата... Органы революционной законности должны в совершенстве владеть этим оружием, умело, беспощадно и быстро отражать удары врага».

Особое место в этой борьбе Вышинский отводил органам прокуратуры. В одной из статей того времени он писал: «Прокурор — это первый помощник партии, первый боец за революционную законность, за укрепление диктатуры пролетариата, за интересы рабочих и трудящихся крестьян, против всех вылазок классовых врагов трудящихся». Именно на это он и ориентировал подчиненных ему прокуроров в своих приказах и циркулярах. Основная их направленность — карательная.

5 февраля 1932 года он подписал циркуляр НКЮ «О привлечении к ответственности должностных лиц за не обеспечение школ топливом». В нем органам прокурорского надзора предлагалось самым тщательным образом расследовать все случаи приостановки или прекращения занятий в школах из-за отсутствия топлива, привлекая к судебной ответственности должностных лиц, в обязанности которых входило снабжение этих школ топливом.

8 июня того же года Вышинский направил на места письмо о надзоре органов прокуратуры за проведением в жизнь постановления ЦИК и СНК СССР о производстве торговли колхозами, колхозниками и единоличными крестьянскими хозяйствами. Этим постановлением, предоставлявшим крестьянам ряд льгот, в то же время предписывалось «не допускать открытия магазинов и лавок частными торговцами и всячески искоренять перекупщиков и спекулянтов, пытающихся нажиться за счет рабочих и крестьян». Вышинский предложил прокурорам «принять решительные меры борьбы» с частными торговцами и спекулянтами, привлекая их к уголовной ответственности. Такие дела предписывалось решать в течение 3—5 дней.

Особое значение Прокурор республики придавал борьбе с так называемыми контрреволюционными преступлениями, предусмотренными статьей 58 УК РСФСР. В этих делах от становился (пока еще после Крыленко) самым авторитетным специалистом. Интересен его циркуляр, направленный всем работникам прокуратуры и органам расследования 15 мая 1932 года. В нем шла речь о расследовании дел по статье 58-8 УК РСФСР (совершение террористических актов) и, в частности, об оценке показаний обвиняемого. Основанием для появления этого циркуляра послужило неудачно расследованное дело (оставшееся нераскрытым) о систематических поджогах в селе Тораное Еланского района Нижне-Волжского края. Следствие пыталось построить все обвинение на показаниях лишь одной несовершеннолетней подозреваемой, оказавшейся к тому же «умственно недоразвитой».

В циркуляре Вышинский писал: «При расследовании дел о контрреволюционных преступлениях, в частности о террористических актах, существеннейшее значение имеют показания самих обвиняемых. Сознание обвиняемого в преступлении и указание им соучастников значительно облегчает расследование и дает производящему расследование органу нити для раскрытия преступления и причастных к нему лиц. Однако сознание обвиняемого и в особенности оговор им других лиц в качестве соучастников ни в какой мере не устраняет необходимости критического подхода со стороны следствия к показаниям обвиняемого, равно не устраняет необходимости для следствия самым инициативным образом собирать и исследовать объективные доказательства. При ином подходе сознание и показания обвиняемого сплошь да рядом могут увести следствие с правильного пути».

Пройдет всего несколько лет, и тот же Вышинский будет всячески обосновывать формулу о том, что признание обвиняемого по контрреволюционым делам является «царицей доказательств».

Не забывал Вышинский и другие участки прокурорской деятельности. В связи с решениями ХVII партийной конференции, давшей развернутую программу работ по завершению первой пятилетки и по осуществлению второй, которая была призвана окончательно ликвидировать в СССР «капиталистические элементы», особые задачи вставали перед органами прокуратуры и, в первую очередь, перед теми ее звеньями, которые занимались вопросами общего надзора. Требовалось срочно перестроить методы, формы и существо работы по общему надзору. Именно эти цели и преследовало письмо Вышинского, направленное им прокурорам 17 марта 1932 года. В нем он потребовал «развернуть работу» по двум основным направлениям: во-первых, участие, содействие и надзор за проведением хозяйственно-политических кампаний, и во-вторых, общеадминистративный надзор, то есть надзор за соблюдением революционной законности органами административного управления.

Вышинский предлагал прокурорам выделять «наиболее важные и решающие» участки, не распыляя своего внимания «на мелочных вопросах», ставить перед своими подчиненными конкретные, оперативные задачи и определять срок исполнения, улучшать связи с периферийными органами прокуратуры, ужесточить контроль исполнения, доводить каждое дело до конца, укрепить связи со своим активом и с контрольными организациями. Он предостерег прокуроров от опасности «сбиться на РКИ-стские методы работы» и потребовал отказаться от «сплошных обследований». В письме подчеркивалось, что органы прокуратуры «должны строить свою работу лишь на основе конкретных фактов, говорящих о тех или иных нарушениях революционной законности и преступлениях».

Все эти верные по своей сути тезисы Вышинский умело привязывал к политике, отметив, что «правильное осуществление революционной законности возможно прежде всего лишь в условиях правильного понимания всей политики нашей партии и стойкого и последовательного ее осуществления». На этот раз в письме Вышинский на первый план выдвигал не репрессивную, а профилактическую, предупредительную работу. Он даже привел слова Сталина о том, что «репрессии являются необходимым элементом наступления, но элементом вспомогательным, а не главным».

На основе данных установок Вышинский предлагал краевым и областным прокурорам предоставить в Прокуратуру РСФСР в течение года разнообразные доклады о проделанной работе (всего их было восемь): по надзору «в деле хозяйственно-организационного укрепления колхозов» (к 15 мая); по весенней и осенней посевным кампаниям (к 15 июня и 15 ноября); по надзору за штрафной политикой (к 1 мая); по надзору за изданием обязательных постановлений местными исполкомами и советами (к 15 апреля); по борьбе за выполнение директив правительства по проведению всеобуча (к 10 апреля); о работе по мобилизации средств, то есть по сельхозналогу, займам, паенакоплениям и т. п. (к 1 июня); по борьбе с преступлениями в совхозах и МТС (к 15 сентября).

27 марта 1932 года Вышинский направил на места директивное письмо «О работе прокуратуры по охране производства и труда». В нем он предлагал обеспечить так называемый «концентрированный надзор», то есть отказаться от «универсализма» в работе и не «вторгаться в сферу компетенции других органов», а сосредоточить внимание и силы на «ведущих, решающих производствах», обеспечить предупреждение, своевременное выявление и «удар» по таким преступным фактам, которые срывают и тормозят выполнение планов, установить постоянную связь с производством.

Прокурор республики довольно строго спрашивал со своих подчиненных за любые промахи и ошибки, допущенные ими, особенно при рассмотрении поручений правительства и разрешении жалоб. Об этом свидетельствуют многочисленные приказы, изданные им по Прокуратуре и Наркомату юстиции.

Вот только некоторые из них. Приказом от 22 апреля 1932 года он снял с должности прокурора Кабардино-Балкарской автономной области Кулика, поручив прокурору Северо-Кавказского края Фридбергу в срочном порядке провести расследование его деятельности и привлечь к ответственности. Основанием для такого сурового решения послужило следующее. Прокурор Кулик по поручению Президиума ВЦИК занимался проверкой заявления колхозников осетинской национальной бригады колхоза «Мировой Октябрь», которые пожаловались на притеснение со стороны местных властей и, в частности, председателя колхоза Сухих. Кулик пришел к выводу, что эта жалоба является необоснованной и лишь преследует цель скомпрометировать председателя

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату