Лин сел на пол, подпёр голову рукой и провозгласил в пространство:
— Судя по всему, нас не существует тоже?
— Сэфес как структура, — откликнулся голос, — не принадлежит к физическому миру, поэтому любые переговоры с ней становятся невозможны. Если представитель Официальной службы берёт на себя ответственность говорить от имени Сэфес, мы можем сотрудничать с ним. Но это не доказывает существования самих Сэфес, поскольку лицо ответственное и принимающее решение — он, но отнюдь не вы.
— Съел? — едко спросил Рыжий у Нарелина. — Нас не бывает. Дожили.
— Придётся взять ответственность, ничего не попишешь, — ответил Нарелин Рыжему. — И конечно, если что, Арти не забудет отыграться. Ладно. Я буду говорить от имени семьсот восемьдесят пятого экипажа, — сказал он, вновь повернувшись к панели. — Принимайте полную информацию, я загружаю её в систему. Пришло? Сколько времени вам понадобится на её рассмотрение? Мы заинтересованы в том, чтобы члены монады получили прежние права и статус.
— Это невозможно, — отрезал голос. — То, что вы предоставили, не имеет юридической силы, поскольку исходит от системы, существование которой не доказано. Вердикт — отказать в рассмотрении.
Нарелин прикусил губу, помолчал.
— Хорошо. Что было бы достаточным, чтобы начать рассмотрение?
— Некорректный вопрос, — отозвался голос.
Адриг, закусив губу до крови, смотрела на Нарелина.
— Простите, но вопрос вполне корректный, — возразил Нарелин. — Я не понимаю вас. Вы разумный человек или механизм, способный действовать лишь в рамках прежних правил и игнорировать всё выходящее за их пределы? К вам готовы возвратиться люди, которых мы вернули к жизни, они готовы вновь работать к вашей пользе. А вы, вместо того чтобы принять их и расширить свои знания, заявляете вопреки всему, что видите своими глазами — нет, этого не существует!
— Это не обосновано и не доказано, — ответил голос. — Всё, что существует, подлежит проверке. Умершая монада проверку прошла и была признана существовавшей, но погибшей. Сейчас к нам поступают противоречащие здравому смыслу данные о том, что монада жива. Если хотя бы ещё одна служба, кроме вашей, признает их живыми, мы рассмотрим вопрос.
— Хм…
Нарелин несколько секунд соображал, потом сказал:
— Система! Мне нужен контакт с представителями Транспортной Сети. Перекиньте им информацию и запросите подтверждение.
Полминуты прошли в молчании. Затем голос произнёс:
— Подтверждается. Ваш вопрос допущен к рассмотрению.
— Ну слава Всевышнему. — Нарелин вздохнул с облегчением. Так что насчёт монады? Теперь вы признаёте, что ребята действительно живы?
— Условно. Проводится идентификация, ждите. Нарелин обернулся к Рыжему, подмигнул «кнопкам»:
— Ну что скажете? Нормально?
Лин кивнул. Монада с Адриг во главе выжидательно смотрела в пространство. Несколько минут прошли в томительном молчании, затем голос произнёс:
— Образование, кодовое название «иглы», номер в реестре сорок пять, погибшее во время исполнения работ четыре стандартных оборота назад, признать условно живым. Восстановление исконных прав — частично выполнено. Восстановление прав на копирование генофонда — выполнено. Восстановление прав на работы — отказано. Восстановление прав на владение — частично выполнено. Восстановление прав…
Голос всё говорил и говорил, перечисляя бесчисленный свод параграфов, а Нарелин смотрел в лицо Адриг и поражался тому сумасшедшему восторгу, которое отражалось в нём.
— Невозможно… — прошептала она. — Святые, это невозможно! Как это получилось?!
— Что-то ты слишком удивляешься, Адриг, — заметил он. — Почему в праве на работу вам отказано? С какой это стати?
— Мы живые, — просто сказала Адриг. — Я не верила. У нас никого не признавали до этого живыми. Я слыхала, что Сэфес могут возвратить тех, кто погиб, но… никогда не было, чтобы так… Нарелин, это значит, что мы имеем право вернуться домой. Право на работы восстановится после того, как мы докажем благонадёжность, и мы её докажем. Тот, кто был хоть раз в Сети, будет искать дорогу назад. Нарелин, наши дома открыты для всех вас. Спасибо.
Нарелин посмотрел на Адриг с сомнением. В столь благополучный исход верилось с трудом. Слишком хорошо, чтобы быть хорошо.
— Да ладно, — сказал он, чуть смутившись, — ничего особенного. Лин, ну так что мы? Чем-то ещё можем помочь или ребята остаются, а мы побежали дальше?
Хотя Каин уже немного привык, но вид звёздной бесконечности, распахнутой под ногами, всё равно наводил на него дрожь. Вслух он этого не говорил, стеснялся своего страха — но хотел надёжности и прочности? И сейчас почти ничто не напоминало, что Клео с Каином находятся в космосе. Катер заливал мягкий, медовый свет, напоминающий свет заходящего солнца, в этом свете лицо блонди, лежавшего в медицинской нише, было уже не так похоже на лица мертвецов из Радалова дома. Но глаза блонди были закрыты, он лежал не шевелясь, даже ресницы ни разу не дрогнули — словно умер. Спит? Без сознания? С тех пор как Пятый с Радалом ушли в Осенний Лес — Пятый пояснил, что «нужно прибраться в доме, подготовить остальных», — Каин так и не понял, в каком состоянии Клео. Наверное, не так уж всё плохо, если их оставили вдвоём.
— Клео, — тихонько позвал он, — ты спишь?
Пару секунд ничего не происходило, а затем Клео резко открыл глаза. Лицо его не изменило выражения — такое же застывшее и неживое.
— Нет, — ответил он, глядя не на Каина, а в пространство перед собой.
— Ты что-нибудь хочешь? — От взгляда на Клео Каину делалось не по себе, он и сам не рискнул бы признаться, что ему сейчас страшно. — Может быть, попить принести?
Клео медленно перевёл взгляд на Каина, и тут мальчик впервые догадался, что, похоже, невозмутимому блонди сейчас банально очень плохо. То ли больно, то ли… в общем, не понять. Но тут не ошибёшься. Чувствуется.
— Нет, — ответил Клео. — Спасибо. И снова замолчал, закрыв глаза.
Каин сел рядом с ним на выросшее из пола кресло и пригорюнился. Помочь блонди он ничем не мог. Утешить, ободрить — тем более. Зачем Пятый приказал ему остаться? Лучше бы он пошёл вместе с Радалом в лес, чем сидеть тут, как пришпиленная за хвост крыса, рядом с человеком, присутствовать возле которого нет никакой необходимости. «Я ему только мешаю, — подумал Каин. — Так бы он спал себе и спал».
Клео вдруг чуть заметно улыбнулся, самыми уголками губ, и проговорил очень тихо, не открывая глаз:
— Не нужно меня бояться.
— Я тебя не боюсь, — ответил Каин. — Не знаю, зачем я тут сижу. Ты спи, не буду мешать.
— Не получается, — сказал Клео. — К сожалению.
Каин промолчал. Несколько минут он неподвижно сидел в своём кресле, глядя в стену, потом решил: «Какая разница, всё равно», и направился к зоне, которую Сэфес определили как кухонную. С симбиотической системой Каин не особенно освоился, просто потому, что не умел формулировать запросы, но придумать горячий чай и булочку, посыпанную мелкими коричневыми зёрнышками с острым, пряным запахом, у него очень даже вышло. Булочка получилась загляденье, Каину даже жалко стало её есть. Он уселся за овальный стол, пристроил чашку на край, отщипнул от булочки корку и задумался. Что будет дальше? Вроде бы сейчас всё идёт как надо. Но Каин интуитивно чувствовал, что не всё так легко, как кажется. События, да и сами они в этих событиях, застыли неподвижно, но Каин уже догадался, что в этом мире неподвижности не бывает, она может оказаться кажущейся. И окажется наверняка. Он стремился
