воспринимать окружающий мир всеми органами чувств двигаться. Я сгибаю и разгибаю пальцы, улыбаюсь, смеюсь, поднимаю руки. Спасибо тебе, Боже. Мое тело – антенна, которая принимает весь мир. Я дышу полной грудью. Закрываю глаза. Я счастлив, что обладаю оболочкой, в которой можно двигаться.
Я жалею деревья. Жалею камни. Внезапно я понимаю, что тысяча недомоганий в прошлой жизни были настоящим благословением. Приступы ревматизма, кариес, язва, даже воспаление лицевого нерва – ведь это были ощущения, сильные ощущения. Боль, которую я испытывал, означала, что я существую.
Все мое тело воспринимает окружающий мир, и мне кажется, что я впервые знакомлюсь с этой планетой, с космосом. Стоило натерпеться столько страху, испугаться, что навсегда останешься неподвижным, чтобы испытать счастье, почувствовать свободное биение жизни в собственном теле.
Чем выше поднимается душа, тем сильнее давление, которое она испытывает.
Душа поднимается? Надо же, я никогда не замечал, что в слове «ученик» скрыто значение «подниматься»[13].
Ко мне подходит Мата Хари. Мокрая тога плотно облегает ее фигуру.
Я отмываюсь, тру себя, смываю пот, пыль и страх.
Откуда это чувство вины, которым пропитана моя кожа? Я чувствую вину за то, что не спас Эдмонда Уэллса и Жюля Верна. Когда я был ангелом, я не спас моих смертных подопечных – Игоря и Венеру. А еще раньше – Феликса Кербоза и моих друзей танатонавтов, погибших в той безумной экспедиции. Я чувствую себя виноватым во всех несчастьях, когда-либо случавшихся в мире, с начала времен и по сей день. Во всех войнах, где бы они ни происходили, есть и моя вина. Во всех несправедливостях, и даже в первородном грехе. Каин убивает Авеля. Ева ест яблоко. Это тоже из-за меня?
Даже Афродита – это моя вина. Разгром моего народа – моя вина.
Я подставляю голову под струи воды и задерживаю дыхание, пока легкие не начинают гореть.
Я думаю о своей матери, которая давно сказала мне: «Ты виноват». Как же она была права. Но она не сказала: «Ты ничего уже не исправишь». Она сказала: «Ты можешь это изменить». Она говорила тогда о беспорядке в моей комнате. Я неосторожно потянул свитер, который зацепился за край аквариума с красной рыбкой. Несчастная рыбка погибла.
«Ты виноват. Но ты можешь это изменить».
Я навел порядок в комнате и купил другую рыбку.
Можно ли купить новое человечество?
Я закрываю глаза. И снова открываю их. Мата Хари спокойно смотрит на меня. Она знает, что полуобнажена.
Она красива, смела, возможно, это самая прекрасная женщина, какую я когда-либо знал, если не считать Афродиту.
Похоже, вот в чем моя проблема. У меня неправильные желания.
Путаница.
Не так ли действует дьявол?
Жан де Лафонтен толкает меня.
– Уже поздно, пора возвращаться. Нам нужно торопиться.
Я не шевелюсь. Мата Хари стоит передо мной, словно ждет чего-то.
– Мата, я хотел тебе сказать…
– Что?
– Нет… Ничего. Еще раз спасибо за то, что ты сделала.
Камилла Клодель осталась на оранжевой территории. Нас осталось 77.
Мы возвращаемся, и я до крови кусаю себе язык.
«Возможно, иногда лучше быть деревом», – думаю я.
49. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: ГИНКГО БИЛОБА
50. ТРИ ДУШИ (18 ЛЕТ)
Пока меня не было, кто-то побывал в моем жилище.
Дверь распахнута настежь, на полу следы.
Я пытаюсь проследить, куда они ведут, и обнаруживаю, что посетитель отправился в библиотеку. Во всех книгах там белые страницы, и я догадываюсь, что он искал «Энциклопедию относительного и абсолютного знания». Значит, кто-то знает, что я продолжаю труд Эдмонда Уэллса.
Я внимательно разглядываю отпечатки подошв на садовой земле – этот человек совершенно точно шел через лес.
И тут на меня наваливается усталость.
Я возвращаюсь в дом и ложусь.
Безуспешно стараюсь уснуть. Встаю, включаю телевизор. Решительно, жизнь бога ничем не отличается от жизни человека, страдающего бессонницей.
Первый канал: Куасси-Куасси. Ему 18 лет. Ганийцы проникли на земли его племени и разгромили плантации, чтобы взвинтить цены на ананасы. Поднимается тревога. Соплеменники Куасси-Куасси преследуют нарушителей спокойствия. Куасси-Куасси сражается с одним из тех, кто разорил плантации. Его взгляд полон гнева.
– Почему вы это делаете? – спрашивает он. – Вы хотите иметь то же, что и мы?
– Нет. Нам не доставляет удовольствия иметь то же, что и вы. Нам приятно отнять то, что у вас есть чтобы у вас этого больше не было, – нагло отвечает ему противник.
Куасси-Куасси поражен услышанным. «Они не хотят быть богатыми. Они просто хотят, чтобы и я был так же беден, как они».
Он отпускает врага. И падает как подкошенный. Отец Куасси-Куасси подбегает к нему, думая, что тот ранен.
Переключаю канал. Юн Би. Ей тоже 18. Она становится все более одинокой. Ни с кем не разговаривает, часами просиживает за видеоиграми или перед телевизором. Она пишет большой роман «Дельфины». Юн Би все время испытывает отвращение к миру, который ее окружает. Когда ее мать развелась с отцом, Юн Би стала жить одна в маленькой комнатке на окраине Токио.
Она подключается к Интернету, чтобы войти в очередной чат, где встречаются люди со всего мира. Ее ник K. D., Korean Delphinus, Корейский Дельфин. Наконец она безымянна перед лицом всего мира и может говорить о своем корейском происхождении и о том, как восхищается дельфинами.
Она участвует в нескольких форумах одновременно, как вдруг одно имя привлекает ее внимание. K. F. – Korean Fox, Корейский Лис. Кто-то тоже придумал ник, соединив национальность и любимое животное.
Она вступает в диалог с K. F. Молодой человек знакомится с Юн Би. Он живет в Пушане, это на восточном побережье. K. F. спрашивает, где живет Юн Би. Она отвечает, что она кореянка, но никогда не
