Она поднимает усики, привстает и видит красный свет. Вот что ее разбудило. Но это не рассвет, отблеск идет из глубины змеиной норы, служащей им пристанищем.
Она идет на свет.
Несколько муравьев сидят вокруг уголька, принесшего им победу. Их поколение огня не знало, и они просто околдованы горячим предметом.
Один из муравьев говорит о том, что уголек лучше бы загасить. Принцесса 103-я заявляет, что так или иначе они стоят перед неизбежной альтернативой: «технология и связанный с ней риск» или «невежество и покой».
Подходит 7-й. Его интересует не огонь, а отбрасываемые пламенем на стены норы танцующие тени муравьев. 7-й пытается заговорить с ними. Поняв, что это бесполезно, спрашивает у принцессы, что это такое. Та отвечает, что этот феномен – часть магии огня.
7-й спрашивает, что едят темные близнецы. Принцесса отвечает: они ничего не едят. Они просто в точности повторяют наши жесты и хранят молчание.
Обо всем этом можно будет поговорить завтра, а пока лучше подремать, чтобы набраться сил перед путешествием.
Принцу 24-му не до сна. Это первая ночь в его жизни, когда холод не усыпляет его, и он хочет воспользоваться этим.
Он смотрит на бесконечно мерцающий уголек.
111. РЕВОЛЮЦИЯ В ДЕЙСТВИИ
Пальцы ищут хворост, чтобы развести огонь.
Манифестанты нашли его в старом домике садовника, решили разжечь большой костер посреди лужайки и танцевать вокруг него.
Хворост сложили пучками, принесли много бумаги, но огонь зажечь так и не смогли.
Бумага тут же обуглилась, редкие язычки пламени затушил ветер. Из восьмисот человек, которые бросили вызов власти, ни один не смог просто развести огонь!
Жюли решила проверить, нет ли в
В конце концов всем на помощь пришел Леопольд, объявивший, что нужно сделать стенку для защиты пламени, а потом положить три камня под поленья, чтобы обеспечить внутренний приток воздуха.
Но огонь упорно не хотел загораться. Жюли решила прибегнуть к крайним средствам и отправилась в кабинет химии за ингредиентами, необходимыми для приготовления «коктейля Молотова». Вернувшись во двор, она водрузила их на хворост, и на этот раз пламя наконец-то занялось. «Ничто не просто в этом чертовом мире», – вздохнула Жюли. Когда-то она хотела поджечь лицей, вот во что это воплотилось.
Пылающий костер расцветил оранжевым светом двор. Послышался радостный вопль всего племени.
Манифестанты спустили с шеста флаг с девизом: «Разум порождает здравый смысл», а потом подняли его снова, наклеив с обеих сторон новый символ: круг с заключенными в нем тремя муравьями.
Пришло время произнести речь. Директорский балкон на втором этаже явился прекрасной трибуной. Жюли поднялась туда, чтобы обратиться к собравшимся во дворе.
– Я торжественно объявляю оккупацию лицея группировкой представителей рода человеческого, стремящейся лишь к радости, музыке и празднику, свершившейся. На неопределенное время мы организуем здесь утопическое поселение, целью которого будет сделать людей, начиная с самих себя, счастливее.
Бурное одобрение и овации.
– Делайте что хотите, но ничего не разрушайте. Если мы останемся здесь надолго, мы сами воспользуемся имеющимся здесь и прекрасно действующим оборудованием. К сведению тех, кому это понадобится: туалеты расположены в глубине двора, направо. Если кто-то из вас хочет отдохнуть, в вашем распоряжении интернатские дортуары с кроватями, на четвертом, пятом и шестом этажах здания Б. Остальным предлагаю немедленно организовать большой праздник, и будем танцевать и петь, пока мозги не взорвутся!
Сама певица и музыканты устали, и им нужно было определиться со своими планами. Они оставили инструменты в репетиционном зале четырем молодым людям, с энтузиазмом завладевшим ими. Их музыка была скорее в стиле сальса, чем рока, но к обстоятельствам подходила прекрасно.
Группа «муравьев» отправилась освежиться к находившемуся неподалеку от кафетерия автомату с напитками – обычному месту отдыха учеников лицея.
– Ну, друзья, на этот раз все получилось, – выдохнула Жюли.
– И что теперь будем делать? – спросила Зое, щеки которой еще пылали.
– Ну, долго это все не протянется. Завтра и закончится, – предположил Поль.
– А если протянется? – спросила Франсина. Все переглянулись с искрой тревоги в глазах.
– Надо приложить все усилия, чтобы протянулось, – убежденно проговорила Жюли. – У меня нет ни малейшего желания завтра утром опять начинать подготовку к выпускному экзамену. У нас есть шанс что-то сделать здесь и сейчас, надо его использовать.
– А что ты намереваешься сделать? – спросил Давид. – Невозможно вечно праздновать.
– В нашем распоряжении группа людей и закрытое, охраняемое место для проживания. Почему бы не попытаться организовать утопическое поселение?
– Утопическое поселение? – удивился Леопольд.
– Да, место, где мы попробуем установить новые отношения между людьми. Проведем эксперимент, социальный эксперимент с целью понять, возможно ли существование такого поселения, где всем будет лучше?
Муравьи задумались над словами Жюли. Вдали слышались звуки сальсы, смех и пение девушек и парней.
– Это, конечно, было бы здорово, – признал Нарцисс. – Только толпой управлять непросто. Я был вожатым в летнем лагере для подростков, и я тебя уверяю, что руководить группой людей – дело тонкое.
– Ты был один, а нас – восемь, – напомнила Жюли. – Вместе мы сильнее. Наш союз в десять раз увеличивает наши личные таланты. Мне кажется, что, объединившись, можно горы свернуть. Восемьсот человек уже последовали за нашей музыкой, почему бы им не поверить в нашу утопию?
Франсина присела, чтобы лучше думалось. Живунг потер лоб.
– Утопия?
– Ну да, утопия! В
Она заколебалась.
– Более что? – насмешливо сказал Нарцисс. – Более милое? Более мягкое? Более забавное?
– Нет, просто более человечное, – выговорила Жюли своим теплым, глубоким голосом.
Нарцисс расхохотался.
– Ребята, мы попали. Жюли скрывала от нас свои амбиции.
Давид пытался понять:
– Что ты понимаешь под «более человечным» обществом?
– Сама еще не знаю. Но узнаю.
– Жюли, скажи-ка, тебя не задело во время потасовки с полицейскими? – спросила Зое.
– Нет, а что? – недоуменно ответила девушка.
– Там… на твоем костюме пятно.
Жюли завернула подол платья и удивилась. Зое была права. На нем действительно было пятно крови от раны, которую она даже не чувствовала.
