–?Похоже на то, – отозвался Каверин.
За недостатком свободных помещений агентам особой службы отвели комнаты на чердаке, под самой крышей. Офицер всю ночь ворочался с боку на бок. Что же до Полины, то барышня, наоборот, сразу же заснула сладким сном, и во сне ей виделись бесчисленные веера и зеркала, которые танцевали вокруг нее.
Следующий день, 7 июля, прошел без всяких происшествий. Алексей и Полина послали за слугами, а когда те явились, велели им собирать вещи и переезжать в посольство. Горничная объявила, что ни за что не управится за один день.
–?А часы! А книжки ваши, барышня! А посуда! Нельзя, никак нельзя. Все же следует упаковать, завернуть как надо… Вон, Гришке дела мало – у его господина один сундучок, и только. А я не могу хозяйское добро бросать.
Полина вздохнула и отправилась к Каверину, посоветоваться насчет создавшегося положения.
–?Разумеется, я скажу денщику, чтобы помог вашей горничной… – начал Алексей. Но тут в дверь влетел кипящий, аки чайник на вулкане, Серж Новосильцев, и буквально завопил:
–?Послушайте, это неслыханно! Почему вы не сообщили нам, что секундантом на дуэли был писака и каторжник Видок?
Агент нумер один и агент нумер два переглянулись.
–?А мы не знали, – объявила Полина, глядя на сотрудника посольства честнейшими незабудковыми глазами. И для усиления эффекта похлопала ресницами, как бабочка – крыльями.
–?Мы и понятия не имели, – поддержал напарницу Алексей. – Если вы о моем секунданте, то мне он сказал, что его зовут Франсуа Перрен.
–?А доктор Марке говорит, что мадемуазель узнала его, – ехидно ввернул жестокосердный Серж, похоже, совершенно к бабочкам равнодушный.
–?Я? – изумилась Полина. – Помилуйте, сударь! Как же я могла его узнать, если никогда прежде не видела?
Серж заколебался. И в самом деле, как?
–?Вот уж история… – проскрежетал Новосильцев. – Во всех салонах только и говорят, что о дуэли и о вашем ударе, сударь. Все убеждены, что вы по меньшей мере наемный убийца, prince du sang[9], раз сумели дать отпор графу де Шеврану.
Алексей вздохнул: так, понятно… Сначала охранник вора, теперь наемный убийца… Все одно к одному.
«А ему очень идет, когда он сердится, – подумала Полина. – Принц крови, надо же!»
–?Месье Новосильцев, мне надо сделать кое-какие покупки, – объявила она. – Я должна приобрести очень-очень важные и нужные вещи!
–?Сожалею, сударыня, – ответил Серж, кланяясь, – но впредь до особого разрешения барона вас запрещено выпускать из особняка.
И, мило улыбнувшись, сотрудник посольства удалился, довольный собой.
–?Все-таки пленники, – констатировал Алексей.
–?Но мы ничего не сделали! – возмутилась Полина. (Дуэль и попытка ограбления, само собой, в счет не шли.)
–?Судя по всему, это и вменяют нам в вину.
От посольских слуг Алексей узнал, что о Матвее по-прежнему нет никаких известий, а преданный кучер Тимофей как в воду канул. Однако вскоре на окраине были обнаружены тела двух мужчин с огнестрельными ранениями. Один, убитый наповал, оказался Тимофеем, второй, который получил пулю в голову, но остался жив, – Матвеем.
–?Он сможет что-нибудь рассказать? – тревожно спросила Полина. – Что с ними произошло?
–?Матвей лежит в беспамятстве, – угрюмо ответил Алексей. – И ему очень повезет, если он сумеет выкарабкаться.
Барон М. навестил особых агентов и дал им понять, что дела их плохи. Кое-кто заметил карету Тимофея у особняка Эпине-Брокара, и полиция недалека от того, чтобы связать убийство авантюриста де Шеврана с таинственным нападением на двух русских. А тут еще и дуэль, так некстати привлекшая внимание парижского света!
–?Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы замять это дело, – сказал посол. – Мы пустили слух, что вы были ранены на дуэли, и теперь вам придется уехать.
Признаться, на иной исход Алексей и не рассчитывал. Полина молчала, сжав губы, и вид ее не предвещал ничего хорошего.
–?Боюсь, – признался посол, – больше я ничего не смогу для вас сделать.
Когда барон ушел, Полина внезапно залилась слезами.
–?Полина Степановна! Что с вами?
–?Портрет! – простонала Полина. – Портрет Лёвушки! Я только сегодня заметила… Маша и ваш слуга… перевезли все вещи… а портрет забыли. Я на стену его повесила…
Барышня топнула ножкой по ковру и зарыдала еще громче.
В офицерской среде все знают друг друга, и надо сказать, что Каверин, наслышанный о Лёвушке, считал друга детства мадемуазель Серовой редкостным болваном. Но Алексея тронуло волнение Полины, и он стал ее успокаивать: мол, отъезд ведь не прямо сейчас предстоит, за портретом можно послать Машу или Григория.
–?Кухарка сказала Маше, что наших слуг тоже велено не выпускать, – пожаловалась Полина, вытирая слезы. – А кухарка знает все, что творится в посольстве.
–?Тогда я сам схожу за портретом, – заявил Алексей.
–?Вы? – изумилась Полина.
–?Ну, нельзя же оставлять портрет вашего друга в том негостеприимном заброшенном доме, – серьезно ответил офицер. По правде говоря, его душу грела мысль, что он таким образом покажет нос чопорному барону и его клеврету.
–?Вы думаете, вам разрешат покинуть посольство? – недоверчиво спросила барышня с незабудковыми глазами.
–?А я и не собираюсь спрашивать разрешения, – коротко ответил Алексей, и его глаза сверкнули.
Через час, одевшись попроще и затесавшись в толпу рабочих, которые разгружали припасы для посольской кухни, Алексей Каверин поставил на плечо пустой ящик, надвинул на нос картуз, прошел мимо часового, скучавшего возле черного хода, и был таков. Из окна за ходом операции наблюдала восхищенная до глубины души Полина Степановна.
Оказавшись за сотню шагов от посольства, Алексей отбросил ящик, снял картуз и ускорил шаг. Вернуться он собирался через главный вход, неся под мышкой портрет, и уже сейчас предвкушал, как вытянутся физиономии барона М. и Сержа Новосильцева, когда те поймут, что агент нумер один обвел их вокруг пальца. Но тут госпожа Удача решила, что была достаточно долго благосклонна к нашему герою, и отвернулась от него.
Итак, Каверин шел себе по улице, когда с ним поравнялась медленно едущая карета. Затем на голову офицера рухнуло небо, и Париж скрылся из вида.
Когда небо вернулось на место, Алексей открыл глаза и увидел прямо напротив себя человека в маске, закрывавшей все лицо. Видно было только, как сквозь прорези сверкают светлые глаза, и взор их молодому человеку сразу же безотчетно не понравился.
Не сказав ни слова приветствия, даже не представившись, незнакомец выхватил кинжал и без всяких церемоний приставил его к горлу пленника – настолько близко, что Каверин мог чувствовать, как острие царапает кожу. Оглядевшись, офицер определил, что находится в экипаже, который мчится в неизвестном направлении; но вовсе не это занимало его в тот момент.
–?Скажи мне, где шкатулка, и я дам тебе умереть легкой смертью, – процедил убийца сквозь зубы. – Ну?
–?Шкатулка? – с трудом ворочая языком, переспросил Каверин.
Светлые глаза еще яростнее блеснули.
–?Да, шкатулка из фиалкового дерева. Я знаю, что она у тебя.
