– Мой господин, – сказал кастелян, – толпа составила петицию, которую вам предложено рассмотреть.
– Какую еще петицию? – буркнул Болдуин.
– Список требований, – объяснил новый кастелян, очевидно, занявший место Норкросса.
Я оглянулся – мои люди уже встали по периметру зала. Одо и Альфонс приблизились к герцогу сзади, Алоис и двое его друзей из Морриссе подошли к кастеляну и управляющему.
– И кто же составил эти требования? – нахмурился Болдуин. – Уж не чертов ли шут?
– Нет, мой господин, – ответил кастелян. – Шута нигде не видно. Возможно, он боится появляться под стенами. Я настоятельно рекомендую вам принять эти жалобы и дать понять, что вы намерены рассмотреть их самым серьезным образом.
– Рассмотреть самым серьезным образом, – задумчиво повторил герцог, поглаживая бороду. – Вот что, кастелян, выберите самого плохого своего солдата, посадите его на мула и отправьте к бунтовщикам за этой самой петицией. Пусть он передаст им наши уверения, что все жалобы будут рассмотрены самым тщательным образом.
Стоявшие неподалеку рыцари усмехнулись.
Кастелян покачал головой.
– Умоляю вас, сир, не насмехайтесь над этими людьми.
– Хорошо, хорошо, протест принят. А теперь идите. И вот что, Ги, когда ваш человек вернется, подстрелите парочку бунтовщиков. Пусть знают, что мы рассмотрим их обращение самым тщательным образом.
– Но, сир, мы же заключили с ними перемирие, – напомнил кастелян.
– Вы снова чем-то недовольны? Управляющий, может быть, ты выполнишь мое распоряжение? У моего кастеляна, похоже, гребешок упал.
– Да, мой господин. Конечно. Я все сделаю.
Толстяк поспешил к выходу.
В зале стало тихо. Все посмотрели на кастеляна, осмелившегося сделать герцогу замечание, равнозначное оскорблению.
– Итак... – Болдуин поднялся и обвел собравшихся тяжелым взглядом. – У кого-нибудь еще есть предложения?
– Есть, – крикнул я, делая шаг вперед. – У меня. Думаю, нам следует атаковать. Атаковать ваших врагов на западе.
Глава 115
Болдуин стукнул кулаком по столу.
– У нас нет врагов на... – Он вдруг замер на полуслове, выпученные глаза стали похожими на спелые сливы. – Кто... Кто это сказал? Кто это сказал?! Выйти вперед!
Я выступил из толпы, сбросил военную форму и остался в чулках и клетчатой тунике. Снял шлем.
Взгляд герцога остановился на мне.
– Теперь есть, – подмигнул я.
Лицо Болдуина сделалось белее мела, однако он все же поднялся и ткнул в меня пальцем.
– Это он! Шут!
Солдаты схватились за оружие, только вот мои люди действовали быстрее.
Кастелян рванулся ко мне, но Алоис остановил его прежде, чем тот успел обнажить меч.
– Схватить! – крикнул Болдуин, поворачиваясь к стражникам за спиной. – Живо!
Они кивнули, но вместо того, чтобы хватать меня, схватили его. Одо прижал лезвие кинжала к горлу Болдуина, Альфонс ткнул герцога острием пониже спины.
Болдуин изумленно вытаращил глаза и метнул взгляд в сторону своих рыцарей, с опозданием схватившихся за оружие.
– Если кто-то сделает хоть шаг, считай себя мертвецом, ублюдок, – сказал я громко, чтобы все слышали. – Мне это доставит огромное удовольствие.
Герцог огляделся. Лицо его побагровело от ярости, глаза помутились, мышцы на шее нервно подергивались. Рыцари, которые успели вытащить мечи, выжидающе смотрели на своего сеньора.
– Скажи им, чтобы опустили оружие, – приказал я.
Одо слегка усилил давление, и на горле Болдуина заалели капельки крови.
Герцог все еще молчал, вероятно, оценивая возможные последствия сопротивления.
– Поверьте мне, господин, те люди, что пришли со мной, ненавидят вас никак не меньше, чем я. Даже не знаю, станут ли они меня слушать, – уж больно им хочется выпустить вам кишки. Но у них есть дети и жены, и еще больше, чем увидеть на полу ваши внутренности, им хочется вернуться домой и жить в мире и спокойствии. А потому прошу вас, прикажите своим людям бросить оружие. В противном случае я опущу руку, и вам конец.
Герцог еще раз обвел взглядом огромный зал, после чего сдержанно, почти незаметно кивнул. Повинуясь воле своего сеньора, рыцари стали бросать мечи на пол.
