Едва держась на ногах от усталости и опасаясь, что Эстелла, несмотря на предупреждение, поднимет шум, я выбрался из комнаты павшего рыцаря. Теперь я стал еще и убийцей.
Я взял посох и меч и незаметно спустился с башни. Ров давно высох, так что переправиться не составило труда. Выбравшись, я побежал наверх, держась в тени. Побежал по пустынным улицам прилегающей деревни.
Я бежал, пока не оказался в лесу.
Рука висела, как разрезанный бифштекс, из раны обильно текла кровь. Я промыл ее в ручье, прочистил, как мог, и перевязал оторванной от туники полоской материи. Уже не просто дезертир, а преступник, человек вне закона, убийца благородного рыцаря. Я понимал, что Болдуин обязательно организует погоню. Нужно было уйти от замка как можно скорее. Но куда?
Держась подальше от главных дорог, я прятался в лесу. Меня мучили голод и жажда, но согревало и придавало сил осознание того, что Софи и Филипп отомщены. Я даже надеялся, что Бог простит мой грех.
На рассвете я услышал стук копыт и спрятался в кустах. Отряд рыцарей проскакал мимо. Куда они направлялись? В Вилль-дю-Пер? В другие деревни?
Я шел на восток, следуя вдоль главной дороги, держась поближе к лесу, избегая встречных. Я не знал, куда иду. Рука болела. Рана нарывала.
К вечеру второго дня я достиг хорошо знакомой развилки. На восток лежала моя деревня, Вилль-дю- Пер. День пути. Там был когда-то мой дом. Там остался Мэттью, брат моей жены. Мои друзья, Одо и Жорж. Воспоминания о Софи и могила сына.
Там мне всегда были бы рады. Для всех, кто жил в Вилль-дю-Пер, я оставался своим, Хью-рассказчиком, Хью-весельчаком. Они бы приняли меня как заблудшего сына.
И вдруг мне стало грустно.
Я не мог вернуться. Моя деревня во владениях Болдуина. Там меня станут искать в первую очередь. Но главное – Вилль-дю-Пер перестал быть моим домом. Теперь он просто место, где мои сны никогда не были бы свободны от воспоминаний.
Голиарды учили меня, что жизнь, как хорошая песня, состоит из стихов. Каждый надо пропеть. Чтобы получилась песня, нужно пропеть все. Мы даем песне одно название, но когда думаем о ней, когда улыбаемся, наше ухо радует лишь любимый стих.
Софи... для меня таким стихом всегда будешь ты.
Но сейчас мне нужно идти... оставить тебя.
Я сжал посох. Глубоко вздохнул.
И свернул на северную дорогу, к той новой жизни, что ждала впереди.
К Боре...
Часть третья
Среди друзей
Глава 59
Я открыл дверь – Норберт, склонившись над чашкой, чистил зубы веточкой орешника. При виде меня челюсть у него отвалилась, будто ему явился призрак.
– Ну и ну... Хью! Вернулся-таки.
Он широко улыбнулся и, подволакивая ногу, подошел ко мне.
– Рад видеть тебя, парень.
– А я тебя, Норберт, – ответил я, обнимая его здоровой рукой.
– Опять ранен? Ну, сынок, ты, похоже, становишься ходячей мишенью. Но проходи, проходи. Рад, что ты снова с нами. Рассказывай все.
Старый шут поднес мне табурет, потом налил вина и уселся напротив.
– По глазам вижу, радоваться особенно нечему, да? Но... Итак, ты нашел ее? Что случилось с твоей Софи?
Я опустил глаза.
– Ты был прав, Норберт. Я обманывал себя, когда надеялся, что ей удалось выжить. Могу сказать с уверенностью, Софи умерла.
Он кивнул и, подавшись вперед, по-отечески обнял меня.
– Каждый время от времени увлекается мечтой. В этом нет ничего плохого. Мы, маленькие люди, только ею и живем. Мне очень жаль, Хью. И...
Не договорив, Норберт надолго зашелся кашлем.
– Что с тобой? – забеспокоился я. – Заболел?
– Ерунда, немного нездоровится. – Он отмахнулся, потом, откашлявшись, спросил: – Как тебе удалось попасть в замок к Болдуину? Получил работу?
Я улыбнулся, вспомнив кое-что.
– Все прошло так, как мы и рассчитывали. Думаю, я даже имел некоторый успех.
– Ха-ха! Я так и знал! – Старый шут подпрыгнул. – Знал, что у тебя получится! После такой школы. А теперь рассказывай обо всем по порядку.
