– Хотите сказать, что вы ее уже задержали? – с любопытством спросила Амалия.
– Нет, – серьезно ответил Папийон. – Труп Жоржетты Бриоль выловили вчера в море недалеко от Ниццы. Она убита несколько дней назад.
Глава 24
Несоответствия
– Нет, – воскликнула Амалия, – это не может быть второй труп!
– Простите? – Папийон так изумился, что снова сел.
– Я ожидала появления в деле второго трупа, – терпеливо пояснила Амалия. – Но это не может быть Жоржетта Бриоль! Исключено!
– Мы полагаем, что ее убийство действительно не имеет никакого отношения к делу, которым занимался Моннере, – кивнул комиссар. – Несколько дней назад на свободу вышел любовник Жоржетты, фальшивомонетчик Руссело. Нам известно, что он питал к ней серьезные чувства, и вряд ли ему понравился тот образ жизни, который вела Жоржетта, пока он сидел в тюрьме. Вдобавок перед отъездом из Ниццы она получила крупную сумму от графини де Мирамон. Эти деньги, равно как и прочие вещи, исчезли. Сегодня коллега Депре телеграфировал мне, что в одном из дешевых пансионов Ниццы видели человека, похожего на Руссело, вскоре после того, как мадемуазель Бриоль исчезла. Сейчас Депре ищет фальшивомонетчика, и при том обороте, который приняло дело, я не сомневаюсь, что коллега его найдет.
– Мне известно, что когда Жоржетта получила деньги, она собрала вещи и поехала на вокзал Ниццы, где купила билет на поезд в Париж, – сказала Амалия, хмурясь. – Так что же – на поезд она не села?
– Судя по всему, раз ее выловили из моря с размозженной головой. Возможно, что Руссело перехватил ее на вокзале, они поссорились, и во время ссоры произошло убийство. Испугавшись, он забрал вещи и деньги, труп бросил в море, рассчитывая, что его никогда не найдут, и скрылся.
– Это всего лишь версия. Полагаете, у одного Руссело была причина поссориться с Жоржеттой и убить ее? Если уж на то пошло, то я могу назвать еще одно лицо.
– Графиню де Мирамон? Вы, наверное, удивитесь, но Депре пришло в голову то же, что и вам, – усмехнулся Папийон. – Увы, у графини неоспоримое алиби – она не покидала отель после отъезда Жоржетты, чему есть множество свидетелей. Потом из Парижа примчался ее разъяренный отец, и она не отходила от мужа, боясь, что месье Стен сотворит с зятем… что-нибудь нехорошее.
– Очень плохо, что у графини есть алиби, – сухо сказала Амалия. – Я имею в виду, если выяснится, что Жоржетту убил не Руссело, тогда может оказаться, что ее гибель все-таки связана с делом Моннере. Вы меня знаете, комиссар, и я рискну дать вам совет: не выпускайте это убийство из виду. Как-то слишком уж неожиданно и некстати оно произошло.
– Понимаю, – серьезно проговорил Папийон. – Вы думаете, что Жоржетта могла что-то видеть или слышать, и это решило ее судьбу? Но граф де Мирамон уверяет, что ночью, когда произошло убийство, она спала, и у меня нет оснований не верить ему. А вечером и утром они были вместе, и она видела то же, что и он.
– Почему граф так уверен, что Жоржетта спала? Неужели он бодрствовал всю ночь?
– По его словам, да. Объяснение с женой так его взволновало, что он не мог сомкнуть глаз. – Папийон поднялся с места. – Был счастлив повидаться с вами, госпожа баронесса. Надеюсь, вы все же поразмыслите над тем, что я вам говорил.
– Можете не сомневаться, сударь, – ответила Амалия, улыбаясь. – Если вы все же передумаете и решите сотрудничать, я к вашим услугам.
Однако когда за комиссаром закрылась дверь, выражение ее лица изменилось. Амалия была убеждена, что с помощью своих верных мушкетеров почти раскрыла это дело, – за исключением некоторых деталей. И теперь неожиданная гибель рыжей любовницы графа де Мирамона заставила ее усомниться в правильности своей версии.
«С другой стороны, она действительно была свидетелем, хоть и вовсе не того, о чем думает Папийон… Но что мне делать с алиби? Убить человека на вокзале – или выманить с вокзала, отвезти на берег моря, размозжить голову, бросить в воду, да еще так, чтобы никто не видел – нужно время. Или же я все-таки что-то упустила?»
Она взяла колоду карт и стала раскладывать сложный пасьянс в четыре масти, чтобы хоть немного отвлечься. За этим занятием ее и застал граф де Ламбер.
– Я пытался отыскать Жоржетту Бриоль, – сказал он, – но ее дома не оказалось, и горничная уверяет, будто не знает, когда она вернется.
– Она не вернется, – сказала Амалия. – Ее убили.
Кристиан откинулся на спинку кресла.
– Это и есть…
– Нет, это не второй труп, о котором я говорила, – опередила его Амалия. – Второе убийство должно было состояться еще до того, как убили Пьера Моннере. Жоржетта Бриоль приехала в Ниццу живой и здоровой, я сама видела ее на вокзале. Получается, это не она. Однако я пока не могу поручиться, что ее гибель не связана с нашим делом.
– Я не читал в газетах об убийстве, – сказал Кристиан, – хотя смотрел их, когда был в кафе. Это вам Папийон сказал?
– Откуда вы знаете, что он тут был? – поинтересовалась Амалия.
– Несколько минут назад я видел, как он разговаривал с женой вашего консьержа, – без зазрения совести доложил коварный граф. – Причем она отошла от дома на достаточное расстояние, чтобы вы не могли увидеть ее из окна.
– А, – протянула Амалия и задумалась. – Но это, в общем, не так уж важно.
– То, что она шпионит за вами для полиции? – поднял брови Кристиан. – Простите, но мне представляется, что вы чересчур снисходительны.
– Что она может ему сказать? – пожала плечами Амалия. – Какими духами я пользуюсь? Глупости все это. Папийон, конечно, отличный полицейский, но сейчас он на неверном пути, а это значит, что у нас перед ним преимущество. Беда в том, что мы не знаем самого главного. – Она посмотрела на карты.
– Вы уже два раза попробовали этот ход, – напомнил Кристиан. – Пасьянс не складывается.
– Должен сложиться, – отрезала Амалия. – Просто ход неверный. Теперь попробую другой.
И она переложила карты.
– Нет, нет, – запротестовал Кристиан, – так у вас совсем ничего не получится.
– Все дело в том, – возразила Амалия, – какая карта сейчас откроется. Мне позарез необходимо освободить один ряд, чтобы получить свободу маневра.
И в несколько ходов она стремительно сложила пасьянс.
– Вот и все, – сказала она, улыбаясь. – Вы, кажется, упоминали, что умеете управлять воздушным шаром?
Несколько удивленный граф подтвердил, что так и есть.
– То есть у вас есть знакомые во Французском обществе воздухоплавания и прочих местах, – подытожила Амалия. – Придется обратиться к ним.
– Что именно я должен узнать? – быстро спросил молодой человек.
– Ну, нас-то интересуют Эол и аквилон, – усмехнулась Амалия. – Коротко говоря, надо понять, кто из инженеров занимается разработками летательных аппаратов для военных. Это может быть какой-то особенный воздушный шар, дирижабль… в общем, не знаю. Но он совершенно точно летает и должен иметь военное назначение.
– Боюсь вас разочаровать, – сказал Кристиан серьезно, – но воздушные шары и дирижабли не имеют военного назначения, разве что для разведки с воздуха. Только это все равно слишком хлопотно, и потом, такой аппарат может сбить любая пушка.
– Дорогой граф, – терпеливо сказала Амалия, – я долго думала над этим, но аквилон – это ветер, а Эол – бог ветров. То, что обозначают эти слова, должно летать. И оно интересует военных, раз они так тщательно охраняют эти секреты. По-моему, ясно.
– Но какой смысл военным… – вновь начал Кристиан.
– А вы подумайте о бомбах, которые можно бросать на города с воздуха, – посоветовала Амалия. – Что, если речь идет о летающем аппарате, который сумеет подниматься выше досягаемости пушек? Я, кажется,
