противоположную той, куда она указывала. Сердце девушки превратилось в огромную раненую птицу, яростно полощущую крыльями. «Я сильная. Я очень, очень сильная. И я права. Справедливость на моей стороне. Я никому не делала зла, но если это правда… если правда то, что этот человек безумен… пусть он лучше не попадается на моем пути. Иначе один из нас умрет».
– Пойдите-ка сюда, – подозвал ее Саша, стоявший у большого ясеня.
– Что там? – крикнула она, нагибаясь и уворачиваясь от ветви, которая норовила зацепить ее по лицу. Дженни приблизилась к Зимородкову и остановилась, недоверчиво косясь на него большими темными глазами.
– Взгляните сюда. – Пальцем следователь показывал на выщербину в стволе. – Видите? Здесь застряла ваша пуля.
«Моя пуля». Раненая птица тревожно заворочалась в груди, но Амалия гигантским усилием воли заставила ее уняться.
– Но я ее не вижу. Где же она? – спросила девушка, стараясь говорить спокойно.
– Ее нет, – коротко ответил Зимородков. – Похоже на то, что наш предусмотрительный одержимый унес ее с собой. На всякий случай я сейчас посмотрю возле дерева…
Он опустился на колени и стал осматривать мох и траву, осторожно раздвигая маленькие листочки. Амалия сошла с лошади и присоединилась к нему. Вдвоем они обыскали чуть ли не всю чащу, но ничего не нашли.
– Пули нет, – констатировал следователь. – Жаль. Это была бы очень серьезная улика.
– А шляпка? – быстро спросила Амалия. – Ведь на ней остались отверстия от пули. Быть может, она сумеет нам кое-что сказать?
Зимородков задумчиво потер подбородок.
– Пожалуй, калибр, хотя бы приблизительно, можно будет установить. Вы совершенно правы, Амалия Константиновна, мне следовало прежде об этом подумать… Пойдемте посмотрим еще следы.
Амалия взяла под уздцы Дженни и вторую лошадь и вместе со следователем двинулась к группе елей, за которыми, по расчетам девушки, должен был находиться безумный стрелок. Большой полосатый шмель, которому, очевидно, приглянулась Амалия, произвел дерзкую попытку приземлиться на ее платье, но она, махнув рукой, отогнала его.
– Смотрите, – сказал Саша, указывая на траву. – Здесь она сильно примята.
– Он стоял здесь? – с замиранием сердца спросила девушка.
– Похоже, что да.
Следователь опустился на колени и стал изучать следы. Амалия ждала. Шмель повторил свою попытку, но девушка вновь отогнала его. Разочарованно жужжа, шмель улетел прочь.
– Мужчина, судя по размеру обуви, – бормотал себе под нос Зимородков. – Скорее среднего роста или высокого, если верить ширине его шага… Похоже, был обут в сапоги…
«Я попала в роман Фенимора Купера», – мелькнуло в голове у Амалии.
– На графе сегодня и впрямь были сапоги, – сказала она вслух. Зимородков искоса поглядел на нее и ничего не ответил.
– Так, а теперь посмотрим, откуда он пришел…
Следователь поднялся на ноги и, склонившись к земле, пошел, всматриваясь в едва различимые вмятины на траве. Амалия, почти не дыша, следовала за ним, ведя в поводу лошадей. Совсем недалеко от них раздалось чье-то угрожающее пыхтенье. Девушка вскрикнула и остановилась. Зимородков вскинул ружье, но тотчас же опустил его. Большой черный крот с фырканьем перебежал через полянку и нырнул в нору.
– Ага, листья на ветке поникли, – удовлетворенно промолвил следователь. – Здесь он привязал свою лошадь. Так… Вы пока постойте там, а я осмотрю следы подков.
– Ну, что? – спросила Амалия, когда молчать ей стало совсем невмоготу.
– Да ничего особенного, – ответил Саша, поднимаясь на ноги и отряхивая с колен комья земли. – Обыкновенная лошадь, но в левой задней подкове не хватает одного гвоздя. – В его голосе звенело скрытое торжество.
– Александр Богданович, – сказала Амалия искренне, – вы… вы молодец.
Следователь улыбнулся. По всему было видно, что похвала ему приятна.
– Итак, – вернувшись к тону дознавателя, начал он, – стрелок увидел, что вы отстали от остальных охотников, и решил, что это удобный момент, чтобы с вами разделаться…
«Раз-де-лать-ся… Мясник разделывает тушу, – запел кто-то тоненьким противным голоском в голове Амалии, – и я трушу, трушу, трушу… О, до чего же мне нехорошо! Какой противный, липкий страх! За что этот человек так ненавидит меня? Что я могла ему сделать? Или он всерьез считает, что таким, как я, не место в его высокородном обществе?»
– Он спешивается, – меж тем продолжал Зимородков, – привязывает лошадь, чтобы она ненароком не выдала его своим ржанием, подкрадывается к вам сзади и стреляет. Вы, увидев волка, немного нагибаете голову, и пуля не достигает цели. После чего вы поступаете совершенно правильно, спрыгнув с седла и спрятавшись за лошадью. Если бы вы остались сидеть, то лучшую мишень трудно было бы и придумать.
Амалия слегка поежилась. Нет, ее друг не издевался, говорил совершенно серьезно, но странным образом ей от этого было ничуть не легче. Следователь обернулся, рассматривая кусты.
– А это что такое? – неожиданно спросил он.
Амалия подалась вперед. Зимородков наклонился к кусту, возле которого стрелок привязывал свою лошадь, и двумя пальцами осторожно снял с ветки какой-то невесомый пух.
– Что это? – вырвалось у Амалии.
Зимородков наклонил голову к плечу, разглядывая свою добычу.
– Волоски, Амалия Константиновна. Волоски с лошадиной шкуры. – Он довольно хмыкнул. Глаза Саши сияли, его обычно угрюмое и замкнутое лицо казалось почти красивым в этот момент. – Похоже, Амалия Константиновна, у нашего стрелка вороная лошадь.
– Вороная? – прошептала Амалия. – Но… но этого не может быть!
– Почему? – удивился Зимородков.
– Да потому, что у графа… у Полонского игреневая[43] лошадь, вот почему!
– Вы уверены в этом? – чуть удивленно спросил следователь.
– Абсолютно! Да я же видела его сегодня своими глазами!
– Вот как… – промолвил Александр внезапно изменившимся голосом. – А кто из охотников был на вороной лошади?
Амалия замялась.
– Только Никита Карелин. И Муся.
Косые столбы солнечного света проникали сквозь листву, расширяясь к земле. В них плясали золотые пылинки, а в один из столбов влетела белая бабочка и, зачарованная, опьяненная, закружилась в нем, трепеща бархатистыми крылышками.
– Ладно. – Следователь спрятал лошадиные волоски в карман и, морщась, шагнул обратно. – Здесь мы уже все осмотрели. Посмотрим, куда уехал стрелок.
Он поднялся в седло, Амалия последовала его примеру. Они двинулись по следам. Зимородков, хмурясь, о чем-то думал, и Амалии не хотелось прерывать его мысли. На опушке леса стрелок свернул на окольную дорогу, и молодые люди тоже двинулись по ней. Увы, через несколько десятков шагов они обнаружили, что тут только что прошло стадо, затоптавшее все следы. Как ни старался Саша, ему не удалось ничего обнаружить.
– Это ведь дорога между Жаровом и Ясеневом? – внезапно спросил он.
– Да, – ответила Амалия. – После Жарова она заворачивает в Паутинки.
Саша поглядел на небо, на нее и вздохнул.
– Чертово стадо! Извините, Амалия Константиновна, – спохватился он.
– Вы думаете, это мог быть Никита? – спросила она в упор. – Но ведь его не было на террасе, когда я разлила молоко!
